площадке фильтра, разговаривая со своим новым знакомым, или лежал на кровати, время от времени заваривая чай или кофе. Иногда мы с соседом перебрасывались мыслями, но говорили о чем-то банальном… Так и наступило время спать, но спать не хотелось, и потому я, мой сосед Саня и его друг, такой же сотрудник из роты охраны Коля, что называется, сползлись вместе у окна, там, где проход между коек был шире. Мы решили попить кофе вместе, вытащив все свои съедобные припасы и поставив их на тумбочку. Заварив кофе и выпив по хорошей, большой кружке, мы расслабились. Кофе ударил в голову. Крепкий и если его много, то действует кофе на организм человека как легкое вино, веселит. И здесь вот нам стало хорошо и весело. Там за окном тишина, свет погасили и горит только дежурный светильник, хождения по коридору закончены, а мы вот сидим здесь и мирно пьем кофе. Мы все свои, мы все братья.

– А это у тебя откуда такое? – спросил вдруг Саня у моего соседа, военного связиста, показывая рукой на небольшой шмат сала.

– Из дома привез, только все никак не съедается.

– И ты-ы, один ел все это время? О-один? – парировал Коля, и видно было, что он просто ржет. Плечи его немного вздрагивали от смеха. – Помните, как в молодости…

При этих словах смешно уже стало всем. И глупостью казались все понятия юности и молодости. Какими же глупыми мы были тогда, впитывая в себя порой всю эту чепуху, которая шла к нам из всех щелей. Телевизор, боевики из видаков, рассказы старших «товарищей» о жизни и всякие сборы молодняка, копировавшего «героев» из каких-нибудь стрелялок, и все это тогда впитывали мы, кто больше, а кто меньше, но впитывали всю эту ерунду. И вот эта вся ерунда, вся эта чепуха, о которой напомнил нам Коля, здесь нам казалась сейчас большой глупостью:

– Один съел и не поделился ни с кем! – хохотал, откашливаясь от смеха, Саня. – И не делится ведь, и не пригласил откусить хоть кусочек.

Затем мы начали друг другу рассказывать истории из своей жизни. Еще кофе! Весело было. Но чем веселее нам было, тем громче были и наши голоса.

– Ну, ребят, спим мы. Неужели непонятно. Давайте потише, а? – донеслось до нас из другой половины кубрика. Сначала перейдя на полушепот, мы решили как-то все сразу, исходя из ситуации, разойтись все же по своим кроватям. Да, кстати, забыл сказать, что в корпусе фильтра, в отличие от корпуса отряда, куда нас после фильтра должны были перевести, нельзя было выходить на улицу после отбоя. Поэтому… спать! Завтра новое утро и новые дела.

Утро началось с того же… Гигиенические процедуры, прогулки по улице на площадке перед входом в корпус на фильтр, чай, а затем мы посетили столовую. Как я и говорил, кормили в столовой хорошо и разнообразили меню. Кстати, около столовой жили коты. Такие жирные, упитанные коты и кошки разных расцветок. Относились к ним сотрудники бережно, ведь чем-то домашним от них веяло, и, наверное, именно поэтому часто их подкармливали вкусным. Коты совершенно не боялись людей и смотрели на них как на данность, разгуливая среди стоявших в кружке сотрудников и разговаривающих о чем-то своем. Территория лагеря и самого фильтра не была беспризорной, так как она денно и нощно контролировалась какими-то людьми. Здесь сотрудники Конторы заступали в наряды или в дежурные смены по Пионерлагерю. Камеры наблюдали за всем, что происходит на территории этого секретного объекта. И даже малое нарушение новобранцами правил поведения на фильтре строго пресекалось.

«Не курить. Штраф 50 тысяч рублей» – висела табличка справа у входа в корпус, где находились кабинеты администрации. А мы знаем уже с читателем, я писал ранее об этом, что вход в администрацию Конторы был с площадки фильтра. Так вот, если в неположенном месте кто-то решил покурить, конечно, не сразу выписывали штраф, так как не такие уж злые были эти старые вагнеровцы по отношению к своим за такие просчеты, однако же дежуривший по лагерю сотрудник сразу мог прибыть и громким голосом потребовать прекратить курение в неположенном месте. Мог еще и пару ласковых сказать, сравнив курящего с каким-нибудь совсем не умным животным (с рогами). Никому не хотелось, чтобы ему делали замечания, возраст не тот и глупо это все выглядит. Правил старались не нарушать. Кстати, сотрудники, следящие за порядком, были одеты в форму по расцветке африканскую. Наверное, точно сказать не могу, эти люди прибыли из Африки. Загорелые и в форме светлых тонов, они выглядели совсем не похожими на тех, кого я видел около того корпуса, что был ближе к главному входу в лагерь. Кстати, да, ходить по территории лагеря в тапочках, в незакрытой обуви запрещалось также. Любая обувь, берцы, кроссовки, ботинки или туфли, но не домашние тапочки, и никаких банных пластиковых тапочек для хождения по территории. Это также отслеживалось руководством лагеря, и если и были нарушения по этому поводу, то явно только единичные. Никому не хотелось получить штраф, – это во-первых, а во-вторых, не дети маленькие, если так положено, значит так надо. В конце концов, не курорт здесь. А вот к форме одежды вопросов не возникало ни у кого, все равно прыгать, ползать и бегать по учебному лагерю придется в полевой форме, так как это удобнее, а за ленточку для выполнения боевых задач только кретин может явиться в гражданке. Полевая форма выдавалась в этом же корпусе, административном, что находится напротив нашего фильтра, только вход с торца, с другой стороны.

Итак, снова построение перед корпусом фильтра на площадке, и снова «Мерзликин» говорит свою короткую речь:

– Сейчас проходим врача, кто не прошел. Зачитываю список сдавших анализы – Аляска!

– Здесь!

– Алтай.

– Здесь!

Дожидаюсь своего позывного Провиант и кричу: «Я!» Наконец-то перекличка закончена, и «Мерзликин», складывая бумаги, продолжает разговор с нами.

– Сейчас проходим кабинеты. Врач. Обходной документ у вас на руках, – объясняет нам «Мерзликин» ситуацию.

– А те, у кого подпись особиста есть уже? – спрашивает мужчина в серой футболке с какой-то особенно интересной патриотической надписью на ней. Присматриваюсь и вижу на футболке у него изображение бурого медведя, а рядом с изображением медведя букву «Z».

– У кого имеется подпись особого отдела, тем подойти ко мне в канцелярию. Я скоро буду. Еще хотелось бы сказать вот что… Вам лучше делаешь, а вы вот обижаетесь. Вчера кровь сдавали. Результаты почти у всех хорошие. Но есть кое-кто, у кого выявлены противопоказания к работе. Так