Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Не суй пальцы в розетку, долбанет, а что ещё?
— Знаешь же, чего я от тебя добиваюсь! Не заговаривай мне зубы, я и так уже стара!
Лиза обречённо подняла глаза вверх, но тетка привлекла её к себе за плечи, выжидательно смотря, и невольно пришлось ответить:
— Знаю, знаю! Деньги — на лимонад и мороженое, а не на Ленинскую библиотеку. И Витя проследит! — Лиза повторяла эту заповедь каждый раз перед отправкой домой. — Но мне есть, кому жаловаться.
— Вот, племянничек, запиши в коробку! А теперь оба перестаньте актерствовать, мы не из театра сатиры! — «и вроде бы повзрослели, но какой там…» — про себя подумалось Елене.
— Нет, тётя, мне больше нравится завещание для Пчёлы. Пусть воспроизведет с покаянными рыданиями, как вчера вечером, когда на погоны получил!
— Опять «Пчёла», вы уже что-нибудь новое там в своей Москве для Витьки придумаете, тимуровцы? — Черновой были знакомы эти клички — в юности она и сама была «Ёлкой», душой компании и единственной девушкой среди четырех «мушкетеров», но эпохи сменились, люди уходили из её жизни, и вот теперь она серьезная Елена Владимировна из Ленинградского горкома партии. — По имени для разнообразия назовите!
— Именно, безбожно забывают, что я — Виктор! Победитель! Пчёла, Пчёла! Заладили! Ещё и насекомым обзовут…
— Так, юнга, повтори уже! Сейчас на поезд опоздаете, придется срочно спецборт искать! — потребовала Елена, плотнее запахивая на шее племянницы пуховой шарф. — Смотри в своей Москве не заболей, наследница! — Лиза лишь растянула мягкие розовые губы в улыбке. Что-то неуловимое роднило Ёлку с её матерью, пусть Татьяна не обладала природной мягкостью своей золовки.
— Лады! Подарками не фарцевать, торгашом не прикидываться! Я убедителен? — Витя ждал только положительного ответа на крайний вопрос. — Забыл! Не позорить твою седую голову, это первый пункт!
— Табличку себе над кроватью прибей! И когда повестка придет… Отзвонись, узнаю хоть, куда письма отправлять!
— Буду плакаться первым делом тебе, тётушка! — вздохнул парень, безуспешно пряча в кармане от тетки пачку «Астры». — Но не надо бушевать, я решу! Вдруг у меня это, — Пчёла щелкнул пальцами, — плоскостопие! Во, сто процентов! В диагнозах не разбираюсь, плохо в школе учился.
— Хитрожопие у тебя, Витенька! Папироски лучше прячь, ты пункт про седые волосы помнишь! Расписку брать не стану, не забудешь…
— Нет, тёть, таких не берут в космонавты! — Лиза расхохоталась звонким колокольчиком. — Все, пора, уже через час, пока доедем!
— С Москвы — звонок, как добрались, что видели, — и вроде бы Чернова повторяла это каждый раз, но в глазах резко повзрослевших за последний год племянников, это стало смешным. — Ну все, обнимите тётку, и в бой…
— Без вопросов, тётя Ёлка, — дал свою гарантию Пчёлкин, кидаясь на тётку медведем, и вскоре к этой куче родственной любви присоединилась и Лиза, — доставлю сестру в лучшем виде!
— Неугомонные, осторожнее!
Чернова привыкла отрывать от себя тех, кого искренне любит.
* * *
Февраль в Москве не пах скорым приближением весны. На календаре отметилось двадцать пятое число, а Космос и Саша стояли на перроне, замерзая. Особенно Кос, переминающийся с ноги на ногу. И это, несмотря на то, что голову Холмогорова украшала меховая шапка, а от холода укрывала добротная дубленка.
— Когда уж этот поезд-то, а, Сань, я коченею! — Космос почти ныл, изображая великого мученика, который поднял свою грациозную талию с кровати в шесть утра. — Чё ты так рано за мной приперся, я бы может собраться успел, тулуп отыскать какой-нить!
— А ты попрыгай, зайчик, — искренне отсоветовал Белый, который спокойно переносил морозную погоду, — ты у нас рослый, у тебя прыжки в длину всегда получались.
— Я физ-ру в школе прогуливал, а ты у нас пан спортсмен по кличке жопа! Признай, что я прав!
— Как не признать, ты ж вон в какой панамке в минус пятнадцать мерзнешь. При нормальной московской зиме!
— Да ну тебя на хер, ты, морж! — Космос зябко поежился, и спрятал свой длинный нос в кашемировый бордовый шарф. — В армейке будешь дедом, там и командуй!
— Космик, не учи жизни! Сам-то? Раскудахтался, как баба с базара!
— Не, армия мою персону не выдержит! Чё вообще за вопросы, Белый?
— Ты ж у нас чудище высокого полета, аэроплан! — Саше, которому армия не казалась чем-то ужасным, несмотря ни на что, были понятны залеты Коса. Не хочет, есть возможность, так пусть благодарит отца, а вот Пчёле, с его панической боязнью весеннего призыва, будет туго. — Нет, Кос, ты прав. Холодина! Можешь взять пирожок с полки!
— Говорил Лизке! К каким чертям зимой ехать, езжайте летом! Хотя, в Ленинграде её погода… Дрянь, блин, что зимой, а летом-то эти…
— Белые ночи, Космосила!
— Без разницы, я бы не поехал!
— До скончания веков, что ли, занудствовать будешь?
— А что поделать, если Космос Юрьевич и сейчас прав?
— Снимать штаны и бегать!
— Белов, иди, блять, покури! И пока есть время, то учи свою Елисееву разуму!
Через пару лет этот совет действительно окажется дельным.
— Ладно тебе, — отмахнулся влюбленный в свою Ленку Саша, — всё, подъезжают!
— Ту-ту, твою мать! Нет, сейчас бы кофе с коньяком.
— Не даст тебе батя грабить свой бар, умойся, Косматый!
— И не претендую, Сань.
Сказать по чесноку, Сашка и сам не знал, из-за кого Кос пришел сюда в такую рань. Точнее, смутно догадывался. То ли из-за братца Пчёлы, что сомнительно, или из-за Лизы, которая всегда была у Холмогорова, что называется, на особом отношении. Чтобы не расстраивать Космоса, все делали вид, будто бы совсем не замечают его осторожных поползновений в сторону Павловой.
Раз уж и миловидная Карина ему не та, и всё на свете стало не то. Смолчал Белов и на этот раз, да и скучно бы стало одному ожидать поезда «Ленинград-Москва».
А выбежавшая из поезда Лиза, с горящими от радости яркими зрачками с черной проволокой, стала весомым доказательством того, что природная чуйка тезку великого поэта не подводит. Птичка взлетела на руки Космоса, не видя, что кудри безнадежно разметались, платок с головы падал, и, не замечая, как мороз разукрасил в розовый щёки. Кос среагировал сразу, принимая девушку в свои крепкие лапы, удерживая равновесие, и, забрав львиную долю внимания на себя.
Какими только кличками эти двое друг друга не называли, пока не вспомнили, что стоят здесь не одни, и Пчёле нужно помочь с багажом…
Космос пришел из-за Лизы, хоть и мёрз, ругался от холода, выдумывая что-то про коньяк
