Дерево средней высоты, но отдельные экземпляры достигают двадцати метров, листья овальные со слабо волнистыми краями. Плоды либерики в сравнении с аравийским и конголезским кофейными сортами, имеющими большее промышленное значение, обладают не столь хорошими вкусовыми качествами, у них ниже содержание сахаров, но выше содержание кофеина. Либерика чрезвычайно устойчива к заболеваниям и вредителям кофейного дерева. Выращивается во многих странах.

Перед окошечком кассы выстроилась длинная очередь, там звучит французская и греческая речь. Фиат пробирается в обход и ныряет под металлическую загородку, направляющую людской поток; недовольное ворчание французов он игнорирует.

— Мне назначено, — говорит он молодому человеку, который восседает за кассой, отделенной от публики стеклом. В сыновья мне годится, думает Фиат, когда парень хамовато бросает, что он, кассир, ничего ему не назначал.

— А с вами я и не собираюсь разговаривать. — Фиат не отступает: он не даст сбить себя с намеченного пути.

— Игнорируй людей, — наставлял его Финценс, утром, когда они собирались — Фиат в зоопарк, Финценс в собор. — Игнорируй помехи, которые будут возникать на твоем пути, все внимание — на объект.

— Мне к директору.

— Так это вам через другой вход надо. Тут не войдете.

— Может, пропустите меня?

— Дирекция не здесь, вам через другой вход.

— Послушайте, вы же отлично знаете, что отсюда до другого входа полтора километра.

— Здесь вход только по билетам. Купите билет. Или у вас годовой?

— Ну да, годовой. Только я его дома забыл.

— Ничего не поделаешь. Надо купить билет.

— Ну вот что, пропустите меня. Мне назначено. Позвоните в дирекцию.

— Вы же видите, какая очередища. Сезон в разгаре.

— Не препирались бы со мной, так давно уже все кончилось бы.

— А кто тут препирается?!

— Вы, кто же еще. Можете ведь пропустить меня.

— Так, знаете ли, все проходить будут.

Стиснув зубы, Фиат под аккомпанемент французской ругани (греки то ли погрузились в философические раздумья, то ли стоически ждут своей очереди) топает к другому входу. Понятное дело, ничего ему не назначено. Он даже не знает, кто тут директор. Знает, что прежнего недавно уволили, на его месте теперь дама, директриса.

«Передо мной столь обширное поле деятельности, что я должна еще дорасти до этих масштабов», — сказала она недавно в интервью по радио, Фиат случайно услышал. Когда Финценс повелел ему устроиться в какой-нибудь зоопарк, он сразу вспомнил это интервью, они тогда решили, что Фиат начнет поиски с городского зоопарка.

Директриса рассказывала, что она специалист по разведению проблемных животных, проблемных в том смысле, что в неволе они не размножаются. Речь не о крупных хищниках, которые демонстрируются во всех зоопарках мира. Львы, например, в неволе размножаются довольно неплохо. Проблемными директриса назвала некоторых диковинных страусов, Фиат не запомнил, как они называются. Европейские ночные бабочки тоже весьма проблемные существа, продолжала директриса, в отличие от тропических, которые хорошо размножаются в неволе. Голос директрисы, спокойный, уверенный, и манера отвечать прямо, не увиливая, — все это Фиату понравилось. Когда журналист спросил, почему хищных птиц содержат в таком маленьком вольере, где, за недостатком пространства, они не имеют возможности летать, тогда как при современном уровне научных знаний… — она ответила коротко и ясно, мол, в природных условиях хищные птицы носятся туда-сюда по воздуху только пока охотятся, а когда они сыты, то сидят себе на месте. В конце интервью директриса упомянула, что ее учреждение приглашает на работу волонтеров, то есть людей, которым интересно попробовать себя в качестве служителей зоопарка. Особенно полезна такая деятельность чиновникам и прочим конторским служащим, с их стрессами и нервными перегрузками. Для них зоопарк — идеальное место, настоящая лечебница. И тут в душе Фиата зародилось подозрение. Что, ей бюджет не позволяет нанимать штатных сотрудников, поэтому она и приглашает волонтеров? Как-то не поверилось ему в зоопарк-санаторий для нервных чиновников; Фиат сердито выключил радио.

Но теперь ему открылись кое-какие возможности. Он предложит свои услуги в качестве волонтера. Тощий, усталый, — чем тебе не истаявший от нервных стрессов менеджер? Взял небольшой отпуск, желая отдохнуть от экономики… Он сыграет такого вот утомленного горожанина, которого потянуло «на природу». Природа, конечно, сидит за решетками, но это и к лучшему. Это вписывается в стереотипный образ: канцелярская крыса, какую он собирается сыграть, не рискнет связываться с настоящей живой природой.

«Итак, простись с румыном Раду, твоим столь любезным тебе “другим я”, предпринимателем из электрички. Начинаются новые времена, — сказал Финценс, — в этом ты скоро убедишься». Ладно, зато Фиат сам себе присвоил звание доктора наук. Хотя это опять-таки идея Финценса. «Доктор» перед фамилией производит впечатление и внушает доверие. И, разумеется, Фиатом называть себя нельзя. Доктор Фердинанд Нойперт.

На служебном входе никто ему не преграждает путь. Можно каждый раз проходить тут, не покупая билета, думает Фиат, толкая железную решетчатую дверцу. Она закрыта, но не заперта. Впервые в жизни Фиат в зоопарке. Подобными заведениями, как он про себя называет зоопарк, он никогда не интересовался.

Впереди светло-коричневое здание. Это и есть дирекция? Две молодых особи в резиновых сапогах как раз выходят из дверей.

— Извините, где тут дирекция?

Даже не обернулись в его сторону.

— Простите, пожалуйста! — повторяет он громче. Ну что за свинство: обращаешься к кому-то с извинениями, а на тебя даже не смотрят.

Одна из особей в сапогах, та, что мужеского пола, оборачивается:

— А? Чего?

Изысканно вежливы его будущие коллеги, ничего не скажешь. Внимание на объект, напоминает он себе наказ друга.

— Мне бы в дирекцию.

— Это вон туда. Но там закрыто.

— Как закрыто? Сегодня же рабочий день.

— А все равно закрыто.

— Когда же можно застать директоршу? Мне назначено.

— Назначено? Ее никто не может застать. У нее дел по горло. И постоянный стресс. Вот даже я, а я тут пятнадцать лет проработал, видел ее один раз только, когда прием был в честь ее назначения на должность. А с тех пор ни разу. Вы бы лучше с кем другим назначили встречу. Честно, советую вам, а то до конца своих дней прождете без толку.

Пятнадцать лет он тут проработал? А на вид ему самому-то — ну, девятнадцать. Фиат с любопытством присматривается к парню, который вдруг разговорился.

— Хорошо, — мало-помалу Фиат все-таки приходит к выводу, что парню можно верить, — а с кем, кроме директорши, я мог бы поговорить?