В Сингапуре, за общим столом таверны они познакомились с приветливым европейского вида субъектом, несколько загадочным, представившимся преподавателем по клавесину и наставником некоего молодого графа, только что унесенного в могилу грудной жабой, после смерти которого он пустился странствовать по свету, чтобы отыскать нового ученика. Артур подумал доверить ему Лапочку, но плата за обучение была слишком высока, а Лапочка не только не пел, но все время сидел, развалившись на стуле, не говоря уже о его склонности рыгать и пукать. У человека была заметная особенность: он постоянно держал рядом с собой, словно приклеенный к огромному черному пальто, такого же цвета объемистый растяжной мешок, старательно завязанный несколькими шнурками, скрепленными подозрительной восковой печатью. Если у человека спрашивали, что в мешке, он уклончиво отвечал:

— Партитуры, листки с молитвами и розги для моих учеников.

Они же представляли вещи более страшные: расчлененные конечности любовницы, целебный помет доисторического барашка, детский глаз во флаконе, непристойные буклеты или стереоскопические виды десяти человеческих извращений. Не было и вопроса о том, чтобы попросить человека развязать мешок, как это делали прочие постояльцы, когда входили в таверну, к тому же, за общим столом он все время странно жестикулировал, вертясь на стуле и трясясь над мешком, выбирал самые громоздкие кресла, дабы ни на миллиметр не сдвинуться от своей ноши. Такое жеманничанье не могло не возбудить любопытства, а у Артура, более дерзкого, нежели остальные — в основном, торговцы игральными костями или трубками, — оно вызвало непреодолимое желание вырвать этот мешок. Как-то он помог соседу напиться и затем забрался на стол, чтобы изобразить балаганный танец, немного его отвлечь и в прыжке, который свалит его на пол, словно бы случайно выхватить проклятый мешок, но несчастный так за него цеплялся и так верещал странным пронзительным голосом, что мешок остался зажатым меж ним и креслом. Человек, которого звали месье Бёрлингтон, стал еще более подозрительным, и Артур должен был придумать иную уловку. Он решил пробраться с Лапочкой в номер этого человека ночью, когда тот крепко уснет. Они подкупили трактирщика, чтобы заручиться поддержкой, и к половине четвертого, когда человек спал мертвым сном, они, затаив дыхание, в радостной панике очутились перед его спальней. Вначале они смотрели друг на друга с разочарованием, ибо все шло слишком быстро: мешок с завязками лежал здесь, возле ширмы. Артур взял его и открыл безбоязненно, так как шнурки были развязаны, но, когда он склонился над мешком, лицо его осветилось и он почти обгорел, как от раскаленных углей. Мешок был пуст, однако из него шла козлиная вонь. Артур и Лапочка сбежали, поверив в некие злобные козни и ни минуты не сомневаясь в том, кем на самом деле был постоялец. Мешок с завязками оказался таким же дырявым, как и пальто.

Холодное течение Тихого океана выбросило их к побережью Америки. Они высадились в Сан-Диего, но местные жители были слишком негостеприимными, и они попытались, пройдя Мексиканский залив, сойти на берег более эффектным образом. В Корпусе-Кристи они захотели избавиться от своего баркаса, они вытаскивали из него все, что только могли, три дня и три ночи, тогда-то они и обнаружили, что в трюме обустроил себе жилище осьминог, они порубили его на куски и кинули их к отбросам этого мерзкого порта, они истратили последние деньги, чтобы вытащить киль из воды и отремонтировать его, но поранили руки об острые края покрывавших его моллюсков и вынуждены были бросить это занятие, они покрыли лаком всю палубу и кое-как залатали тряпками дырки в парусах. Но лодочный перекупщик сказал им, что даже подновленная, их милашка не стоит и ломаного гроша, и они полагали, что им удастся избавиться от нее в Юрике или в Юджине, и снова отправились в плавание по Мексиканскому заливу. Но течение, на этот раз быстрое, снесло их в противоположную сторону, и они, угрюмые и без денег, пробирались через Атлантику. В заливе возле Аннаполиса, где они хотели сойти на берег, не было свободных мест, чтобы встать на якорь, и они были вынуждены продолжать путь до Галифакса. Там чудесным образом одна роковая барышня купила у них лодку за кошелек, полный двадцатидолларовых золотых монет, которые недавно унаследовала от бабушки. Видя, как лодка уходит в море, Артур покачал головой и очень тихо, словно самому себе, проговорил:

— Ох, недалеко она заплывет, да потонет красавица…

В Галифаксе за одну золотую монету они купили билеты на автобус до Монтгомери: Артур слышал, что там продают недорого хорошие машины. Но наступил сезон паводков, Монтгомери был затоплен этими развалюхами, и они должны были добираться до Озера Дьявола, чтоб отыскать машину, о которой мечтали, старенькую черную бибизику, которая была бы щедро изношена, могла по-особенному еле-еле ползти на спусках, но очумело нестись на подъемах, они заполучили ее за пять золотых монет, и еще у них оставалось шесть. Одна ушла на бритье, стрижку, штопку и провиант — орехи, грюйер, изюм. В аукционном зале в Каламазу они перекупили ящик волшебника. Торги дошли до шести монет золотом, у них больше ничего не осталось, им нужно было как можно скорее начать зарабатывать новым искусством. В ящике были три запертых сундука, они привязали их к багажнику машины и поехали в лес, чтобы разобрать новые сокровища, и закрылись там в старой лачуге.

Поначалу они растерялись. Они вскрыли сундуки, содержимое которых не удосужились описать наследники и оценщики, и вокруг них оказались разложенные на холстине нелепые предметы, которые не удавалось связать меж собой, а порой и определить их название.

В каждом их трех сундуков было по три больших черных мешка. В первом мешке из первого сундука, хотя мешки и сундуки еще никем не были пронумерованы, они нашли кинжалы, шпильки, гвозди, сабли, иглы и веревку. Второй мешок был полон шляп, шапочек, тюрбанов, одеяний с капюшонами, масок, в одной из шляп был наверчен целый ворох кровавого и замогильного цвета шелковых лент, скроенных с веретенообразными утолщениями и треугольниками, и волос. Третий мешок предназначался для занятий химией: тут были завернутые в вату маленькие флаконы со сжатым кислородом, искусственные стеклянные слезы, резиновые воздушные шарики, множество бутылочек с фосфорным маслом и полученная выпариванием свинцовая соль молочного цвета. Когда они открыли мешок, появилось слабое свечение, начались всполохи, пошел дымок, и все сразу же развеялось, но они обратили внимание только на ядовитый анилин, содержавшийся в большей части флаконов, способный имитировать чернила или смородиновый сироп и запросто превратить их в отравителей.

В первом мешке второго сундука хранились рожки и кубки для фокусов, яйца и сигары со спрятанными в них игральными картами, малюсенькие мешочки с песком, лоскуты красной ткани в виде рыбок, накладная рука и светящаяся гитара. Во втором мешке был только лишь складной столик на одной ножке, а в третьем мешке — саркофаг. Они подумали, что в первом мешке третьего сундука совсем ничего нет, что его обчистили, но, когда они собирались его выкинуть, из него выпала стеклянная закорючка с черной точкой внутри: это была блоха, и вначале они подумали, что та мертва. Блоха оказалась живой, но не разговаривала. Артур долго ее разглядывал, а потом задал вопрос, который она не удостоила ответом: