и я тут же подхватил его. Номер незнакомый, но я уже не удивляюсь, что мне может позвонить, кто угодно. Так что с любопытством ответил на вызов и приложил трубку к уху.

— Добрый вечер, господин Булатов, — послышался холодный женский голос.

— И вам того же, — кивнул зачем-то я. — А вы, простите, кто?

— Я Снегирёва Евгения, жена Андрея, — представилась дама. Вот как, а вечер становится интересным. Я даже уселся поудобнее в кресле, скинул обувь и закинул ноги на стол.

— Слушаю вас, Евгения…

В общем, позвонила она мне с предложением, от которого я, судя по всему, не должен был отказаться. Женщина подошла к этому издалека, сначала она поведала мне о том, насколько бесполезна наша война. Сколько они теряют от боевых действий, насколько мои шансы на победу малы, и всё такое. Не забыла намекнуть мне на то, что у ее Рода есть влиятельный покровитель. Но это я и так знаю, как раз костюм у этого покровителя спёр. И возвращать его не планирую.

Тут нельзя не отметить, что я удивился. Ведь действительно, не ожидал, что жена виконта будет со мной договариваться. Но и радоваться тоже не стал, ведь выглядит это, как очередная интрига.

— Евгения, давайте ближе к делу. Я тут, может, готовлю «Боевой Костюм» к вылету. И может быть, в сторону какого-нибудь объекта, принадлежащего Снегирёвым, — попытался я ускорить наш разговор.

— Я готова завершить войну, а взамен хочу получить Викторию.

— Хорошо, костюм тогда летит сразу к вам, — пожал я плечами.

— Не спеши отказываться! — в ее голосе послышались нотки тревоги. — Мне не нужен ты и твой титул! Мой муж облажался, но когда он выйдет из комы, бросит все силы на твое уничтожение. И тебе не поможет ни костюм, ни армия. Он сильнее.

— Если! — я снова не смог сдержать улыбку.

— Что если? — удивилась она.

— Не когда он выйдет из комы, а если выйдет. Что маловероятно, — параллельно я получил донесение от голубя, что в больнице пока без изменений. И отправил его в сторону имения виконта. — Так что нет, Викторию я тебе не отдам. И продолжать боевые действия не советую, это уничтожит твой Род.

После моих слов она сразу положила трубку, а я развалился на кресле и выдохнул. Зачем ей Виктория? Тут всё понятно. Эта женщина уверена, что ее муж поправится и разнесет наш Род в пух и прах. Что он тогда сделает? Возьмет графиню в жены. То ли из ревности, то ли еще из-за чего, но его нынешняя жена хочет устранить конкурентку сразу, при помощи вот такой хитрости. А война и так не закончится.

Я точно не оставлю захваченные ими земли. Это мое по праву, и пока не верну всё сполна, буду заставлять их страдать и бояться.

— Урур! — в голове послышалось урчание голубя. Сейчас сразу несколько птиц кружат над особняком Снегирёвых, и они заметили нездоровую активность неподалеку. — Урур уру ур урурур!

Пришлось достать листок бумаги и записать урчание, а следом расшифровать, чего они там рассказывают. И расшифровка мне совсем не понравилась.

Виконтесса приказала отпустить всех захваченных крестьян, что ранее принадлежали Булатовым. Счастливые люди впервые за долгое время вышли из тёмных ангаров, и направились в сторону моего замка. Сотни людей! И это мои люди, те самые крестьяне, что жили в окрестных деревнях и возделывали почву. Некоторых захватили в плен целыми семьями, и держали их в неволе как и всех, каждый день заставляя работать на износ. Вот только далеко счастливая толпа невольников отойти не успела.

— Уруруруруруур! — заверещал Курлык у меня в голове.

— Стоять! Тебя пристрелят! — приказал я ему ничего не делать. Всё равно этим людям уже не помочь.

Виконтесса приказала гвардейцам выкатить пулеметы и открыть огонь по людям. Те умерли, практически, мгновенно. Им в спины ударил самый настоящий град пуль. А следом бойцы Снегирёвых прошлись и добили раненых.

Я же слушал подробный доклад от голубя, и параллельно раздавал приказы Черномору.

— Готовься, — закончил я. Подобное не прощают! — Она захотела настоящую войну. И мы должны показать ей, что это такое.

Глава 4

— Михаил, когда выступаем? — пробасил Черномор. Сейчас старик был чернее тучи, а в глазах его, кажется, пробегали молнии. Хотя может и не показалось, сила в нём буквально бушует и рвется наружу.

— Будьте в полной боевой готовности. Всё оружие собрать, запастись боеприпасами, снарядить транспорт. А я… — откинувшись на спинку кресла, я закрыл глаза. — Коня мне приготовьте. Поеду один…

— Так, а мы на что? — рыкнул Черномор и ударил кулаком в стену, отчего с потолка посыпалась пыль. — Выдвинемся и разнесём их к чёртовой бабушке!

— Сидите тут! И готовьтесь, это лишь первый ход этой твари. Викторию лучше защищай, — с этими словами я поднялся и, схватив со стола снаряженный арбалет, а также три заряженных до предела энергией барабана, направился в конюшню.

Голубь отследил виновников, и теперь я знаю, куда идти. И кого наказывать. Лагерь гвардейцев расположился прямо на границе моих земель, в одной из деревень. Людей там много, оружия тоже в достатке, но меня это ни капли не волнует.

Прямо сейчас Курлык сидит под самым потолком ангара и внимательно следит за каждым ублюдком в том здании. Подслушивает разговоры и передает всё мне.

Меня же, ровно как и Черномора, сейчас распирает ярость. Есть ли смысл прятаться дальше? Какой в этом толк, если от этого страдают и гибнут мои люди?

Да, подобное со мной происходило не раз, этого никак не избежать. Но всё равно каждый раз, как будто впервые, всегда одинаково тяжело переживать подобные моменты. И надо мстить. Месть просто обязана быть молниеносной и неотвратимой.

Пока шел в сторону конюшни, подметил, что в замке, несмотря на поздний час, довольно оживленно. Стены, бойницы и башни ощетинились стволами, «Боевой Костюм» приземлился на самый высокий шпиль и теперь внимательно следит за округой. Броневики также встали вокруг стен замка, и стволы тяжелых пулеметов, закрепленных на крышах, постоянно смотрят в сторону леса. Да и нельзя не заметить, насколько злы гвардейцы. Если дать им волю, каждый без лишних раздумий ринется в бой, и будет рвать врага до последнего вздоха. Вот только хватит на сегодня последних вздохов.

Гвардейцы, кстати, узнали о произошедшем не от меня. И даже не от Черномора. Виконтесса сняла короткое видео с демонстрацией содеянного и отправила его, но не на родовую почту, а нескольким нашим бойцам. Очевидно, совершенно анонимно. Уж не знаю, откуда у нее номера телефонов, но сделала она всё грамотно. Настолько, что исполнителей было не видно, и о том, кто виноват в этом можно было понять лишь по легким намекам. Специально, чтобы её потом не обвинили в беспределе и издевательствах над мирным населением страны. Такое не спишешь даже за счет военного положения.

Конь, кажется, почувствовал общее настроение, и даже не поприветствовал меня. Снарядить иномирских скакунов банально нечем, потому мне вывели моего корги, накинув на него седло и сбрую. Затем, раздав еще несколько приказов, и напомнив всем о том, насколько важно держать здесь оборону, отправился в бой.

Долго скакать не пришлось. Корги понимал, как мне важно поскорее добраться до цели, и жилы рвал, лишь бы побыстрее ворваться в строй врага. Правда, я ему этого сделать не дал и остановился в лесу, неподалеку, в паре километров от деревни. Затем, усилив свои ноги, побежал туда.

Голубь к этому моменту предоставил подробнейший отчет, и сейчас летал над моей головой, в реальном времени передавая информацию о расположении врага. А также мирного населения, ведь деревня населена мирными людьми, так что стрелять вслепую не получится.

Лицо мое закрыла маска, тело полностью укрылось под чёрным, источающим некротику плащом, и выслушав последние данные от Курлыка, я вышел из леса.

— Кто такой? — лениво окликнул меня гвардеец, что охранял вход в подвал. В руках он сжимал автомат, а на поясе у него висел меч. — Стой! — Он попытался вскинуть оружие, но банально не успел. Ведь в последний момент я ускорился и схватив его за горло, приподнял над землей.

— Михаил Булатов, — проговорил я сквозь зубы, наслаждаясь застывшим ужасом в глазах гвардейца.

— Урур! — голубь сел мне на плечо и, указав на застывшего в моей руке гвардейца сообщил, что тот виновен в страшных преступлениях.

— Они все виновны, — проговорил я, глядя на то, как угасает жизнь в глазах гвардейца. — Так или иначе, здесь умрут все!.

Подсушенный труп с приглушенным хлопком упал на притоптанный