– Пудреницу, дура!

Приложив маленькое зеркальце к губам Зимина, Слава не увидел обнадеживающей дымки. Не нащупав пульсирующей на горле аорты, свирепо подытожил:

– Все, каюк. Видимо, инфаркт.

Затем он посмотрел на свои наручные часы и хрипло сказал:

– Сейчас двадцать два тридцать пять. Сколько ты торчала в сортире?

– Не больше пяти минут, – еле слышно прошептала она.

– Значит, смерть настигла Георгия в половине одиннадцатого.

У Лизы оставались считанные секунды на размышление: показать записку или не стоит? А что, если Славин диагноз – инфаркт – подтвердится? Зачем ей огород городить, навлекать на себя лишние хлопоты?

Если инфаркт, то нет проблем.

Последний успокоительный вывод вскоре подтвердился.

Приказав ей молчать и сидеть на месте – «Сторожить покойника!» – Слава через две минуты вернулся с метрдотелем и врачом «Приват-клуба».

Проворному лекарю понадобилось десять секунд, чтобы поставить диагноз, на который надеялась госпожа Леонтьева:

– Инфаркт. Конечно, будет вскрытие, но все классические признаки налицо.

Дальнейшее свершилось быстро и бесшумно, как в пантомиме. Не привлекая постороннего внимания, Слава и метрдотель взяли покойника под руки и «вывели» из зала, уложив затем на кушетке в подсобном помещении.

Только тогда вызвали скорую.

Управляющий клубом провел с Лизой короткую разъяснительную беседу, из которой следовало, что реноме элитарного заведения не должно пострадать ни при каких обстоятельствах – это выгодно и самой госпоже Леонтьевой. В ее же интересах не распространяться о происшествии. Такая смерть: отказ человеческого мотора работать дальше – вполне могла настигнуть господина Зимина где угодно, не обязательно в «Приват-клубе».

– Я буду держать язык за зубами, – угрюмо сказала Лиза, подумав при этом: «Вы все даже представить себе не можете, насколько это выгодно именно моей персоне. Ведь мне, а не вам подложили первую „роковую визитку“».

Глава 5

Дома Лиза аккуратно сложила коралловый костюм, который Рита дала ей для роскошного ужина в клубе. В ближайшие дни надо будет отнести временный подарок обратно, в бутик на Мясницкую. Затем прошла в ванную.

Покрыв грудь и плечи жасминовым гелем от Ив Роше, погрузилась в теплую воду, призванную снять пережитый стресс.

Было страшно.

Итак, ужин, замышлявшийся Лизой как «прощальный», на самом деле оказался последним для Георгия.

Кто желал смерти Зимину? Наверное, таких людей найдется немало. У преуспевающих нуворишей хватает завистников.

Если бы Лиза предъявила странную записку, очевидно, началось бы следствие. Сокрыв вещественное доказательство, она сыграла на руку преступнику? Как бы не так! Сколько заказных убийств совершено в России за последние годы, а много ли из них раскрыто?

Сам Георгий, останься он в живых, не захотел бы огласки – уж она-то знает. Да и самой Лизе пришлось бы рассказать о первой записке, где ее просят оставить в покое и старого, и молодого. Очевидно, следует предупредить Вадима Туманова – так, на всякий случай.

Вздохнув, Лиза включила сильную струю воды. Врачи утверждают, что горячая ванна успокаивает расходившиеся нервы, а проточные воды тем более смывают с тела флюиды, хранящие память ужасных событий. Но какой водой забвения можно смыть с себя тягостные воспоминания?

Бледное лицо мертвого Георгия зависло перед взором воображения Лизы. Зимин смотрел куда-то вдаль…

Что он увидел там? Хотела бы она знать. Еще хотелось бы знать, кто подложил эти «роковые визитки»?

Пораскинув мозгами, Лиза изо всех претендентов выбрала Розу – жену Зимина. Она вполне могла это сделать. Обманутая стареющая супруга подобна раненной разъяренной гиене – кто станет спорить? Но неужели Роза могла пойти на убийство мужа? А если пошла на это, то как ей удалось вызвать мгновенный инфаркт? Хотя при современном развитии химии гамма сильнодействующих ядов столь велика, что смешно ставить подобный вопрос. Подошла к столику мужа, да и сыпанула чего-нибудь в бокал, когда он отвернулся.

А, возможно, все проще.

Наслаждаясь жизнью, воплощенной в шабли и осьминогах, Георгий настолько расслабился, что жена, невесть откуда возникшая перед ним, произвела на неверного мужа потрясающее впечатление. В следующую секунду последовал инфаркт. У Розы была заготовлена записка, где ключевое выражение: «старый кретин» – полностью выражает отношение пожилой дамы к амурам мужа.

Кстати, надо уточнить, подтвердился ли диагноз.

Тщательно протеревшись огромным итальянским полотенцем, Лиза высушила феном волосы и только после этого позвонила Славе.

Был первый час ночи, и телохранитель, скорее всего, уже спал, надравшись после происшествия смирновской или виски, но у Лизы не возникло желания лелеять его покой. Слава был неразборчив в выражениях, обращаясь к ней в пиковый момент: «Просрала своего любовника!», «Дура!» – разве так обращаются с дамами, хотя бы и в присутствии свежего покойника?

Только после двенадцатого сигнала в телефонной трубке раздалось его хриплое нетрезвое «алле». Лизу вовсе не интересовало, от чего она отвлекла телохранителя: от сношений с блондинкой или от крепкого сна.

Будничным голосом спросила:

– Диагноз подтвердился?

– Что?!

– Инфаркт, говорю, подтвердился?

– А, это ты, потаскушка.

– Полегче, а то я могу начать в прессе такую кампанию, посвященную отсутствию профессионализма у телохранителей, что до гробовой доски не найдешь работы.

– Это я не найду работы?! – Защищаясь от его пьяного рыка, Лиза даже отставила трубку подальше. – Да я служил наемником в Гуане, когда ты вместо дамских сортиров еще пользовалась горшком!

– Мне приятен твой комплимент относительно моего юного возраста, но я хотела бы услышать, подтвердился ли диагноз.

– Дрейфишь? Боишься влипнуть в историю? Выпей пару пилюль антидепрессанта и ложись спать: у Зимина обычный инфаркт. На сей раз тебе, сучка, повезло!

– Тебе – не меньше! Ты позвонил его жене? – деловито спросила Лиза. – Мне кажется, что сейчас из нас двоих я – мужик, а ты – баба со всеми признаками невроза!

Эта горькая истина, как ни странно, благотворно подействовала на Славу. Он сказал:

– Да, сразу. Она в шоке. Кстати, хочу напомнить: никому ни о чем не надо знать. У тебя могут поинтересоваться в редакции – ты не в курсе. Ясно? Если что – звони, но лучше – не надо.

– Полностью разделяю последнее мнение.

Лиза дала отбой.

Вынув из сумочки странную записку, долго смотрела на нее, размышляя и вспоминая первую ласточку.

Несомненно, они удивительно похожи. Разница лишь в тексте. Оставалось только сожалеть, что Лиза смыла в унитаз послание, содержавшее угрозу лично ей. Если бы сохранила, можно было бы показать Виктору.

Выбросить эту или оставить? В конце концов, по фактуре она очень похожа на первое предупреждение, так что лучше спрятать. В случае чего действительно надо обратиться к Брасову. Но, будем надеяться, это не понадобится.

Выдвинув один из