Мне стал любопытен сей феномен, и я провела среди знакомых молодых мамочек опрос. Всем как одной не хватало общения и комплиментов, но ни одна не желала бурных страстей. Более того, многие признались, что совершенно разучились флиртовать, стали менее веселыми и легкими в общении. А некоторые по секрету сообщили, что вообще с некоторых пор побаиваются мужчин.

Когда малышу исполнилось пять месяцев, невролог посоветовала нам курс массажа. Я, как наивный человек, пришла в детскую поликлинику на этот самый массаж записываться. Когда я узнала, что записываться надо на три месяца вперед, я была слегка в шоке. В состоянии аффекта я наняла эту же массажистку. Таким образом в нашу жизнь на ближайшие две с половиной недели вошла Валентина Ивановна.

К достоинствам этой 53-летней женщины можно было отнести умение делать массаж и… да, пожалуй, это все. Она была самым болтливым человеком из всех, кого я знала в жизни, более того, она была гиперлюбопытна. Кроме того, она любила давать оценку всему — от интерьера до внешности своих клиентов. Однажды заметив, что я попросила мужа разогреть кашу, она сделала вывод, что я держу супруга в черном теле. На следующий день об этом знала вся поликлиника и ближайшие пять домов на нашей улице. Справедливости ради добавлю, что я многое узнала о работниках поликлиники и жителях соседних домов.

Я все это терпела с философским спокойствием. Чего не простишь настоящему профессионалу?

Точкой преткновения стал вопрос оплаты. Валентина Ивановна наотрез отказалась сказать нам точную стоимость услуг. На вопрос «Сколько я вам должна», эта душа-женщина отвечала: сколько сочтете нужным. Я произвела ценовой анализ рынка услуг детских массажистов. Видимо, расчет Валентину Ивановну не устроил, так как после окончания курса массажа она перестала со мной здороваться. Она ушла из нашей жизни по-английски.

Полугодие ребенка мы с мужем отмечали с большим размахом, чем мой день рождения. Мы уложили ребенка спать и долго разговаривали при свечах. Говорили о бытовых проблемах, о хронической усталости и нехватке сна. Не новые темы, но спустя полгода после рождения малыша я наконец научилась говорить о бытовых неурядицах спокойно и откровенно.

Шесть месяцев после родов мои мысли были заняты ребенком, собой и уже в последнюю очередь мужем. Ребенок подрос, стало полегче, и я наконец обратила внимание на то, что в этой истории есть еще один персонаж. Он так же, как и я, проходил испытание.

Благодарность проснулась во мне гораздо позже, чем этого можно было ожидать. Но у моего мужа хватило ума и терпения не давить на меня.

Обычно я очень жестко и требовательно отношусь к мужчинам. Я терпеть не могу, когда они рассуждают в стиле Домостроя и судят о декретном отпуске именно как об отпуске. Когда вещают о материнстве и обязанностях женщин. Когда бесконечно ноют об усталости на работе. Я сама работала и прекрасно знаю, насколько вынашивание, рождение и вскармливание ребенка тяжелее офисных будней. Ну посудите сами: перерыв на обед, курилки и комнаты отдыха, возможность спокойно ходить в туалет. Женщина в отпуске по уходу за ребенком может только мечтать о таком комфорте. Например, мой малыш заходился в истерике, если я задерживалась в туалете дольше чем на полминуты.

Кроме шуток, уход за ребенком — куда более ответственное занятие, чем сверка бухгалтерских отчетов.

Так что я свой труд с младенцем на руках ценила очень высоко и требовала соответствующего отношения и от своего мужчины. И я получила все, что требовала, и даже немного больше.

Благодарность проснулась во мне гораздо позже, чем этого можно было ожидать. Но у моего мужа хватило ума и терпения не давить на меня.

Для себя я уяснила, что мужчина будет готов взять на себя ответственность и оказывать необходимую поддержку, если сделать три вещи.

Во-первых, предоставить изначальный выбор. То есть предупредить: я беременна, если хочешь, женись, но я тебя не заставляю. Это большая ответственность, и только тебе решать, брать ее на себя или нет.

Во-вторых, позволить ему помогать. Забыть фразы типа «Давай я сама поменяю подгузник, а то ты делаешь это как-то не так», «Я сама укачаю его, у тебя не выйдет». Изначально мой муж ничего не знал о младенцах, но в итоге он пеленает детей лучше, чем я.

В-третьих, сказать волшебное слово: «Пожалуйста». А лучше волшебное словосочетание: «Пожалуйста, любимый».

Когда малышу исполнилось девять месяцев, я впервые услышала слово «чайлдфри».

Я теперь стала мамой и с позиции новой социальной роли развлечения ради полюбила заводить разговоры на такие спорные и острые темы, как чайлдфри и «сторонники радикального размножения» (мое собственное определение людей, весь смысл жизни которых — рожать детей, чем больше, тем лучше).

Я знаю, что человек не может заставить себя любить кого-то, но есть качества, которые могут способствовать возникновению любви. Это ответственность, уважение и сочувствие к людям.

Но я понимаю тех, кто не хочет детей, откровенно говоря, я сама больше не хочу их, по крайней мере в ближайшие лет десять. Эта история о внеплановой беременности, и, конечно, она имеет свои особенности. Я знаю только, что я достаточно сильна, чтобы обеспечить счастливое детство тому, кто от меня зависит.

Итак, чайлдфри — люди, которые осознанно не хотят иметь детей. Мне, конечно, чисто визуально не совсем приятны их эмблемы с перечеркнутым карикатурным младенцем. Но я нахожу их осознанность похвальной. Хотя все ли чайлдфри сделали выбор сознательно? Объясню, что вызывает у меня сомнение. Люди, которые объединились в группу, так или иначе все равно подвергаются ее влиянию, в особенности активные участники такого сообщества, и осознанность их решения прямо пропорциональна тому времени, которое они проводят в группах подобных себе индивидуумов.

Меня смешит объем и качество аргументов чайлдфри и сторонников радикального размножения. На мой взгляд, достойны уважения лишь те из них, которые делятся своим опытом не агрессивно, уважают право других на свободу личного мнения, а вообще, как и всем радикалам, им бы прислушаться друг к другу.

Во время беременности и в отпуске по уходу за ребенком мне не хватало умных собеседников, тактичных и понимающих. Не хватало книги об успехе и о материнстве, не противопоставляющей их друг другу, а всего лишь говорящей, что все возможно.

Мне не хватало такой книги, и я ее написала.

Я могу бесконечно анализировать обе группы радикалов, но я знаю, что решение иметь или не иметь ребенка может иметь как возвышенные, так и низменные причины. Для того чтобы его принять, нужна смелость. Решить завести ребенка можно от страха остаться в одиночестве в старости, от страха осуждения или от страха сделать аборт. Ребенок не спасет от одиночества и осуждения. Он личность, и он обязательно уйдет, а может, он станет главной причиной, по которой вас будут осуждать.