Господи. Глупая. Наивная. Еще ребенок. Но пришлось рано повзрослеть и понять, что самые ужасные монстры и чудовища не таятся в тени. Нет никаких вампиров. Никаких мифических порождений тьмы. Зло не прячется. Свободно прорастает при свете дня. И ничего необычного, ничего сверхъестественного здесь нет.

Самый страшный зверь в мире – человек.

Ахметовы. Эта семья владела нашим городом. И не только. Реальность покорно прогибалась под них. У моего отца не было ни единого шанса им противостоять. Оставалось лишь подчиниться, выполнить условия. Четко. Мой дядя обрек нас выплачивать общий долг. Из поколения в поколения. Он первым пустил кровь.

Моя мать помогла ему. По ошибке. По собственной наивности. Поверила в ложь, превратилась в марионетку изощренного манипулятора. Помогла отобрать жизнь.

Но черт… это ведь все равно его вина. Его грех. Его преступление. Не наше.

Только у семьи Ахметовых свои правила. Свои законы. Свои взгляды на правосудие и справедливость. Закон им не писан. Их бояться трогать не только другие бандиты, но и правоохранительные органы.

Мой дядя выбрал не ту жертву. Проклятье. Я почти уверена, что он считал иначе. Этого и добивался, специально нарывался на возмездие других чудовищ. Мечтал обратить нашу жизнь в ад. Так и не простил нам нашего счастья. Завидовал, гнил от желчи и обиды. Ведь моя мать выбрала не его. Предпочла моего отца.

Он не простил. Затаил злобу.

Дьявол. У монстров не бывает сердца. Только тьма внутри. Ненависть. Жажда насилия. Жажда крови. Сосредоточение всех пороков.

Пять лет назад.

- Я скучал, - говорит Рустам Ахметов, скалит зубы, склоняется, почти дотрагиваясь до моих губ. – Ждал, когда смогу с тобой поиграть.

А я ждала, чтобы ты сдох. Очень. Каждый день мечтала об этом. И каждую ночь. Желала, чтобы другие звери растерзали тебя в клочья, разодрали на куски, чтобы ты наконец исчез из моей жизни, отпустил.

- Ты больше не убегаешь в лес по ночам? – его рот слишком близко к моему, дрожь прошибает тело, а желудок сводит спазм. – Принцессам опасно бродить в таких местах. Но тебя так и тянет в темноту.

Нет. Меня тянет выблевать на твою мерзкую рожу. Содрогаюсь от одного лишь его присутствия до такой степени близко.

- Везучая, - ублюдок заправляет прядь моих волос за ухо, небрежно поправляет мои волосы. – Тогда смогла вырваться. Другим повезло меньше.

- Д-другим? – голос срывается.

- Хотела быть первой? – спрашивает с издевкой. – Даже последней не станешь!

Он берет меня за горло. Не давит. Не душит. Берет просто потому что может. Потому что считает, что со мной все разрешено. Все допустимо. Все можно.

Мне исполнилось восемнадцать. И я чудом избежала казни. Другая девушка расплатиться за грехи моей, семьи. Брат подставил собственную жену под нож палача. Однако Ахметов хочет совсем другую жертву. Во всяком случае, этот Ахметов.

Чертова семья. Ненавижу их. Ненавижу! Всех. До единого.

- П-пусти, - шепчу.

- Смотри, принцесса, - хрипло бросает зверюга. – Мой член измену не прощает. Придет день – и я тебя везде распечатаю. А если кто вдруг успеет вперед пройти, разворочу так, что мало не покажется.

Отлично. Вперед. Сволочь. Подонок. Я достанусь тебе разве что мертвой. Вот тогда сможешь сделать с моим телом все, что угодно. А иначе… ничего тебе не светит. Никогда.

+++

Наше время.

- Я пошутила, - говорю Татьяне и стараюсь изобразить улыбку. – Конечно, глупо уходить. Но просто стало интересно. Неужели нельзя отказаться? Есть же белые маски. Кто-то приходит только посмотреть, понаблюдать за развратом. Или я не понимаю?

- Ты выбрала другую роль, - следует сухой ответ. – Возврата не будет. Здесь никто не оценит такую твою шутку.

Она не верит мне. Ну и наплевать. Моя проблема гораздо серьезнее, ведь я и правда хочу покинуть этот чертов маскарад, причем прямо сейчас.

- Все настолько строго? – продолжаю серию вопросов, которые явно раздражают мою собеседницу. – Были случаи, когда кого-то наказывали? Почему? Откуда вдруг такие строгие правила?

Черт. И правда сильно напрягаюсь. Разве шлюха не имеет права отказаться в любой момент? А если ей станет плохо? Если ее вдруг затошнит и вырвет на клиента?

- Мне казалось, ты гораздо умнее, - холодно произносит Татьяна. – Хочешь нарваться на серьезные проблемы? Давай, двигай к охране. Проверь сама. Попроси их тебя выпустить. Посмотри, что будет. Подставь нас обеих. Вперед.

Открываю рот, но ничего не успеваю произнести вслух, потому как девушка сдавливает мою, будто в тисках. Закрываю глаза, издаю глухой стон.

- Идиотка, - шипит она. – Даже думать забудь про отказ. Поздно. Теперь ничего назад не отыграешь. Решила сдохнуть? Я не согласна. Мне моя жизнь дорога. С чего ты начала над своей розочкой трястись? Такой шанс только раз выпадает. Одна ночь – и куча бабла. Кто бы тебе в реале за трах столько отвалил? Пользуйся, лови возможность. Тем более, деньги нужны. Поздно теперь выкаблучиваться и права качать. Пришла – действуй по договору.

- Ты мне руку сломаешь, - бросаю тихо, мрачно усмехаюсь: – Зачем товар портить?

- За дело, - заявляет жестко, однако отпускает и как будто смягчается, старается вновь выдерживать тон закадычной подруги, при этом не забывает методично жалить по уязвимым точкам: - Вот скажи, тебе деньги на операцию нужны? На пороге больницы торчала. Догадаться легко. Кому помощь требуется? Брату? Отцу? Слышала, братец у тебя проблемный, пьет и не просыхает. Про отца твоего тоже много болтают. Вроде серьезное заболевание. Онкология? Угадала?

Молчу. Очень стараюсь совладать со вспышкой гнева. Потираю запястье, которое мне минуту назад чуть не вывихнули, не выкрутили из сустава.

- Любая была бы рада оказаться на твоем месте, - уверенно замечает Татьяна. – Сама не ценишь собственное везение. Думаешь, легко невинность продать? Да не каждую девку купят. Твоя красота дорого стоит. Вот и радуйся. Выжми максимум. Ладно бы еще для себя хотела заработать, но тут причина поважнее, близкого человека от смерти уберечь. Как ты сможешь смотреть в глаза родным, если не испробуешь все средства ради их же спасения? Благородный поступок. Правильный. Мозгами пораскинь. Где еще ты за один раз столько срубишь? Особенно наличкой. Без риска спалиться. Никто не принуждает возвращаться сюда снова. Сегодня дожми и хватит.

Если бы отец догадался, как именно я собираюсь зарабатывать на операцию, то сразу бы отказался от лечения. Брат бы тоже не пришел в восторг. Но теперь и правда слишком поздно сомневаться. Подозреваю, Татьяна не просто так перепугалась, не только за потерю своего процента переживает. Проблема глубже.

Охраны тут много. Серьезная система безопасности. Никто не выпустит меня.