Но оказалось, что я совершенно не права.

— Я же тебе говорил, не прыгала она! — произнес крепыш неожиданно для меня ломающимся тенорком. — Если бы сама прыгала — дальше бы улетела!

— А вы не могли бы мне показать, куда она упала? — спросила я, чувствуя, что с парнями у меня контакт уже установлен. Мне всегда гораздо труднее найти общий язык с девочками или девушками.

— А вон, смотри! — тут же воскликнул высокий вихрастый парень баском и, перегнувшись через ограждение, рукой показал куда-то вниз.

— Давай, давай! Сам еще прыгни, чтобы показать, как она летела! — насмешливо произнесла девушка в очках и пошла к лестнице. — Смотреть противно, как вы на нее облизываетесь!

— Я тоже пойду, да, мальчики? — робко спросила вторая девушка, не произнесшая до того ни слова.

— Топай! Догоняй очкастую! — напутствовал ее крепыш и повернулся ко мне. — Я ему только что объяснял, что, когда прыгаешь, отталкиваешься ногами. Даже если разбиться хочешь — все равно оттолкнешься, чтобы не на газон попасть, а на асфальтовую дорожку. Я не знаю, конечно, что думают перед смертью самоубийцы, но, наверное, она не хотела бы попасть на газонное ограждение… Прыгнула бы дальше.

— Я тоже не знаю, о чем думают самоубийцы, — сказала я, — если им так уж не хочется жить, какая разница — куда падать?

— А они об этом и не думают, — возразил крепыш. — Это у них само получается. Они же все равно боли боятся. И им кажется, что на ограду падать больнее, чем на асфальт. И еще они думают, что на газоне — не разобьешься насмерть, там земля мягкая…

«Какие глубокие познания психологии самоубийц! — усмехнулась я про себя. — Надо же!»

— Слушая тебя, можно подумать, что не один самоубийца тебе исповедовался перед смертью, — сказала я вслух. — Но в твоих умозаключениях есть одна маленькая неточность. Ты рассуждаешь, а им было не до того, чтобы рассуждать. У них в жизни была большая боль, чем та, которая ждала их там, внизу…

Я показала рукой вниз, где метрах в пяти от подъезда хорошо виднелось сверху темное пятно, которое внизу было незаметно. Я сразу поняла, что это и есть то самое место, куда упала Геля Сереброва.

— Так вы из этого дома? — вновь спросила я. — Всех здесь знаете?

— Почти всех, — сказал крепыш. — На пятом и седьмом две семьи недавно только сюда переехали, их я не знаю. А остальные давно тут живут.

— А здесь, на одиннадцатом, живет кто-то, к кому могла прийти эта девушка? — спросила я. — Ну, парни, девушки молодые?

— В сто двенадцатой живет парень, Славка, — сказал высокий. — Но у него мать всегда дома, она дома работает, цветы бумажные делает. Если к нему, то мать бы ее обязательно увидела.

— Да чего ты лепишь?! — возразил крепыш. — Славка как раз на Волгу уехал со своей Ленкой. Да и не стал бы он домой девиц приглашать. Во-первых, у него мать дома, во-вторых, он женится скоро, на Ленке.

— Ну и что, что женится! — возразил вихрастый. — Это ничего не значит. Может, он, наоборот, перед свадьбой погулять захотел?

— Да что он, совсем долбанутый, что ли? — возмутился крепыш. — Не дома ж он собирался…

Парень замолчал, взглянув на меня смущенно, и заметно покраснел.

— Подождите, ребята! — вмешалась я в их спор. — Давайте представимся друг другу, а то очень неудобно разговаривать. Меня зовут Ольга…

Я чуть было не добавила — «Юрьевна», но вовремя остановилась, почувствовав, что это сразу нас отдалило бы.

— Я Александр, — сказал крепыш. — А это Серый.

— Сам ты серый! — возмутился вихрастый и представился: — Сергей.

— Сережа, — сказала я, — со Славой, который жениться собрался, я все поняла, вряд ли эта девушка была его знакомой. Больше нет никаких предположений?

Тот наморщил нос и поджал губы, соображая.

— Ну, если только родственники ее тут живут, — сказал он. — А так больше вроде не к кому ей было идти. Ни парней, ни девушек никаких на одиннадцатом этаже, кроме Славки, нет.

— Родственников у нее здесь тоже быть не может, — сказала я уверенно.

— А почему это? — возразил басистый Сергей. — Ты-то откуда знаешь?

— Просто знаю, — ответила я. — И получается у нас с вами любопытная картина, парни! Оказалась она на одиннадцатом этаже не случайно, потому что не к кому ей тут было идти. Или кто-то из живущих здесь скрывает, что был с нею знаком.

— А зачем это скрывать? — пожал плечами крепыш Александр. — Что в этом такого?

— Да, собственно, ничего. — Я тоже пожала плечами. — Поэтому я и делаю вывод: оказалась она здесь не случайно. А вот одна она была или нет…

— Если ее столкнули, то не одна! — воскликнул Александр.

— Железная логика! Просто гениально! — усмехнулась я. — А если сама прыгнула, то одна! Верно? Конечно, верно! Только не совсем ясно, зачем нам над этим голову ломать? Правда?

— Так если она была не одна, — сделал открытие Александр, — ее и того, кто с нею был, мог кто-то видеть!

— Вот именно! — Я посмотрела на них многозначительно. — Милицию эта возможность не очень заинтересовала, потому что милиция не верит почему-то, что это не самоубийство. А я верю. И меня такая возможность очень интересует.

Парни смотрели на меня во все глаза, чувствуя, что я им сейчас что-то предложу. И они, конечно, не ошиблись. Им, живущим в этом доме, гораздо проще разговаривать с его жильцами, чем мне. Мало ли какие соображения могут быть у человека, чтобы скрыть то, что он видел, от чужого человека, проявляющего интерес к этому.

— Так вот, парни, — сказала я. — Вы мне можете очень помочь. Вы гораздо лучше меня знаете, кто из ваших соседей мог оказаться на улице или в подъезде в половине первого ночи. Мне, чтобы опросить весь дом, нужно дня два-три. А вам надо прежде всего хорошо подумать.

— Да мы за день это сделаем! — воскликнул Сергей. Он уже, как мне показалось, рвался принять участие в моем расследовании.

— Так вы мне поможете? — спросила я с надеждой в голосе.

— А если мы что-то узнаем, где тебя найти? — спросил Александр. — Телефончик оставишь?

«Парни есть парни, — подумала я. — Всегда трудно разобраться, что ими движет — психология или физиология. Впрочем, так ли это важно? Мы, женщины, можем этим пользоваться, ну и прекрасно. Все равно природу не переделаешь. Да и незачем».

— Телефончик я оставлю, — ответила я. — Но звонить для того, чтобы сообщить, что никого из свидетелей найти не удалось, лучше не стоит. Я иногда бываю очень несдержанна.

Оставив парням свою визитку, на которой я написала номер своего сотового телефона, я с ними распрощалась в надежде, что из этой моей авантюры с привлечением добровольных помощников что-нибудь и получится. Хотя и маловероятно.

А вот на следующий свой визит я надеялась гораздо больше. Подруги всегда знают что-то такое, что неизвестно ни отцу, ни матери.