втыкания копья в землю (σαυρωτηρ, ουριαχος). Обыкновенно герои носили по два копья на случай, если одно неудачно будет брошено или сломается. Упоминаются также дротики (ακοντες).

Меч (ξιφος, αορ, φασγανον) был короткий (около 18 дюймов), обоюдоострый с богато украшенным эфесом (κωπη); носили его у левого бедра в ножнах (κολεον), висевших на перекинутой через плечо перевязи (αορτηρ, τελαµων). Кроме меча сбоку висел нож (µαχαιρα), употреблявшийся при жертвоприношениях и в других случаях (Ил. III, 271; XI, 844).

Хотя искусством стрелять из лука отличались, по словам Гомера, сами боги (Аполлон αργυροτοξος, κλυτοτοξος, Артемида ιοχεαιρα) и герои (Геракл, Тевкр, Мерион, Парис), однако в открытом бою лук не считался почетным оружием и самое название «лучник» было иногда бранным (Ил. XI, 385 о Парисе). Лук (τοξα) состоял из 2 гибких дуг, сделанных обыкновенно из рогов и соединенных перекладиной; так как он натягивался против направления изгибов рогов, то назывался παλιντονα τοξα. Тетива (νευρη) делалась из высушенных кишок, а стрелы (ιος, οιστος, βελος) – из тростника, около 2 футов длиною, с вырезкою (γλυφις) на конце, прилегающем к тетиве, с перьями для урегулирования полета и зазубринами на острие. Стрелы носились в колчане (φαρετρη), обыкновенно с крышкою (πωµα), а лук – в особом футляре (γωρυτος), или в колчане, или привязывался к последнему.

Пращи (σφενδονη) и секиры (αξινη, πελεκυς) очень редко употреблялись гомеровскими героями, а палицы (κορυνη) совсем уже не употреблялись, хотя и упоминаются (Ил. VII, 138). Камни иногда употреблялись в разгаре боя.

Герои часто выезжали на битву на легких двухколесных колесницах (αρµα, οχεα, διφρος – собственно кузов), запряженных парою лошадей, к которым иногда присоединялась третья, пристяжная (παρηορος). Лошадьми правил особый возница (ηνιοχος; сражающийся герой назывался παραιβατης), которым обыкновенно служил близкий друг героя (Патрокл у Ахилла, Сфенел у Диомеда). Колеса колесницы, деревянные с металлическими шинами (επισσωτορον), надевались на ось, к которой было прикреплено дышло (ρυµος); к концу последнего прикреплялось ремнями ярмо (ζυγον – из 2 дуг с перекладиной), накладывавшееся на шеи коней, которые припрягались к нему посредством крепких ремней (λεπαδνα), обхватывавших их груди. Кузов колесницы состоял из дощатого дна и перил (επιδιφριας), которые были приделаны ко дну с боков и полукругом спереди, оставляя открытою заднюю часть кузова. Перила состояли из вертикальных столбиков (иногда переплетенных прутьями, на что указывает эпитет ευπλεκτος), соединявшихся вверху изогнутым ободом (αντυξ), к передней части которого в случае нужды привязывались вожжи (ηνια); иногда, впрочем, для этого делалась особая скоба. Как возница, так и сражающийся герой стояли на колеснице, так как сиденья в ней не было.

Устройство войска в героические времена находилось уже не в первобытном состоянии, о чем свидетельствует даже описание вооружения. Однако не было еще обдуманной тактики; в сражении дело решалось преимущественно личною храбростью героев. Боевой строй уже существовал; есть упоминание о спокойном и стройном шествии густых колонн ахейцев в противоположность шумному нападению троян (Ил. III, 2 cл.). Перед битвою обыкновенно совершали жертвоприношения, затем, подкрепившись пищей, войска (λαοι) становились в тесно сомкнутые ряды (πυκιναι φαλαγγες, στιχες) и выступали за вождями; последние обходили ряды, воодушевляя их мужество ласковыми словами или угрозами. Превосходя простых ратников и телесною силой и вооружением, вожди охотно выступали на поединки, которые иногда имели решающее значение для споров (такое значение должно было иметь единоборство Менелая с Парисом. Ил. песнь III). В изображениях битв обыкновенно описываются личные подвиги героев или вождей. Они выезжали на колесницах из толпы своих воинов (почему они называются προµαχοι) и, выбрав противника среди неприятелей, начинали бой с колесницы или, чаще, соскакивали на землю и с неимоверною силою бросали копья, потом рубились мечами или старались поразить противника тяжелыми камнями. Иногда герои дерзкими речами вызывали противников на бой, причем хвалились своей силою, храбростью, знатностью рода, славою предков. Удару копья или камня противопоставлялся щит, который, впрочем, не всегда выдерживал удар; или же герои старались уклониться в сторону от удара. К побежденному и победителю спешили на помощь их друзья, и таким образом начинался кровопролитный рукопашный (αγχεµαχοι) бой целых рядов, во время которого вожди криком или краткими речами воодушевляли воинов. Тут отдельные толпы бились, где и как им было удобнее, и употребляли все средства, всякие уловки, чтобы сломить неприятеля. Раненых или убитых друзья старались унести с поля битвы, причем колесницы оказывали им большие услуги. С убитого неприятеля снимались тотчас доспехи (εναρα βροτοεντα), которые служили трофеем; старались овладеть даже телом убитого, чтобы предать его поруганию или получить выкуп; друзья убитого не допускали этого, так что вокруг тела убитого возгорались жестокие схватки. Для погребения убитых воюющие стороны заключали перемирие. Телам храбрых героев воздавались при погребении большие почести. Добыча и пленные передавались вождю для дележа, причем он получал лучшую часть (γερας) и мог награждать храбрейших отборной добычей или лучшими пленными. Последние обращались в рабство или продавались, если не бывали выкуплены родственниками.

При заключении мира совершались жертвоприношения и клятвы царями или полководцами от лица воюющих сторон.

§ 3. Нравственное и умственное состояние

Греки в героические времена вообще стояли еще на низкой ступени развития. Они не управлялись еще прочно установленными законами, международное право существовало лишь в слабых зачатках (неприкосновенность глашатаев). Война и разбой были повсеместны, всевозможные насилия, убийства, похищения собственности проходили безнаказанно для сильных. Разбой вовсе не считался позорным, напротив, был прибыльным и славным занятием. Герои проявляют жестокость к побежденным, которых они убивают даже безоружных (Неаптолем, сын Ахилла, убил Приама при самом алтаре богов), могут надругаться над мертвыми (Ахилл над Гектором), уводят в плен женщин и детей. Встречаются не раз упоминания о человеческих жертвоприношениях. Договоры, даже подтвержденные клятвою, легко нарушались, вообще очень мало развиты были понятия об обязанностях человека относительно других. Лишь религиозные соображения умеряли разгул дикого произвола. По верованию гомеровских греков боги управляют всею жизнью человека; все зависит от них: ум, способности, мысли и решения, удачи и неудачи; поэтому напрасно и безумно противиться воле богов и решению судьбы. Следствием такого убеждения является готовность подчиняться тому, что считается общепринятым, повиноваться обычаю (δικη), который считался божественным установлением. Обычай управляет поведением людей и, таким образом, занимает место закона, понятие о котором, как об обязательном предписании общественной власти, было неизвестно тогдашнему обществу (самое слово νοµος не встречается в гомеровских поэмах). Однако внушения обычая представляются довольно узкими и неопределенными, и сила его ограничивается пределами той общественной группы (рода, семьи и т. п.), среди которой он возник и поддерживается: по отношению к чужим, особенно к врагам, допускается то, что запрещается обычаем по отношению к своим; притом лучшему, сильнейшему позволяется многое такое, что