Сознание того, что каждое преступление нарушает интересы не только пострадавшего от него лица, но и целого общества, было еще чуждо гомеровскому обществу. Оно не вступалось ни за жизнь, ни за свободу, ни за имущество своих членов, предоставляя обиженному или его близким восстанавливать свои права путем личной мести. За убитого обязаны были мстить члены его семьи или рода; обычай родовой мести, коренившийся в верованиях первобытной религии (пролитие крови убийцы или его близких, по верованию, доставляло удовольствие убитому), был широко распространен и поддерживался общественным мнением: отмщение за смерть близкого лица доставляло славу мстителю, тогда как оставить смерть без отмщения считалось бесчестным (Од. XXIV, 433) и погибнуть без отмщения – величайшим несчастьем (Од. I, 380; II, 145). Впрочем, обычай брать выкуп (пеню, poinh) с убийцы, значительно смягчающий суровость мести, уже существовал и даже пользовался уважением (Ил. IX, 632). В случаях несправедливости или насилия общественная власть вмешивалась в дело только по призыву враждующих сторон и принимала на себя как бы роль посредника между ними (ср. описание сцены суда, изображенной на щите Ахилла. Ил. XVIII, 498–508). В силу религиозных верований было также развито (как вообще в патриархальные времена) гостеприимство. Чужестранцы и нищие считались под особым покровительством Зевса; были даже предания, что сами боги странствуют по земле под видом людей. Поэтому прибывшего гостя радушно встречали, подавали воду для омовения рук и ног, угощали и потом только спрашивали, кто он, откуда и зачем приехал; при отъезде давали ему хорошие подарки. Отношение к гостям лучше всего видно из приема, сделанного Одиссею в стране феаков (Од. VII, 133–181). Иногда, впрочем, чужестранцы, чтобы вернее заручиться покровительством и защитой, прибегали под сень домашнего алтаря в качестве умоляющих. Нищим также оказывали сострадание, давали милостыню, приют, участие в пиршествах, иногда одежду и обувь. Отношения гостеприимства, заключенные предками, переходили и на потомков и свято соблюдались ими. Вообще религия во многих отношениях имела благотворное, смягчающее влияние на нравы. В гомеровском обществе часто встречаются примеры умеренности, любви к родине (Одиссей), уважения к старшим, искренней дружбы (Ахилл и Патрокл), родительской и супружеской любви, хороших отношений к старым и преданным служителям (Эвмей, Эвриклея – слуги Одиссея).

Внешний мир был еще мало известен, многие явления природы, даже обыкновенные, считались чудесами и вызывали суеверный страх. Международные отношения были мало развиты, географические познания ограничивались ближайшими странами, о более же отдаленных носились баснословные слухи, которые принимались на веру. Мореплавание и кораблестроение стояли на низкой ступени развития; на небольших кораблях своих, приводимых в движение большею частью веслами, а не парусами, греки не рисковали пускаться в открытое море, старались держаться берега и потому смело плавали только в Эгейском море, усеянном множеством островов, хотя иногда ветром бывали заносимы и в более отдаленные страны. Торговля (меновая) была в то время в руках почти одних финикиян, которые привозили грекам различные украшения и драгоценности: ткани, золото, электр (сплав из 4 частей золота и 1 части серебра), слоновую кость и пр., а взамен получали кожи, шерсть, рабов. Часто они из купцов делались разбойниками и грабили берега стран, к которым приставали.

Грамотность в героические времена если и была известна, то не была еще широко распространена[9]. Однако эпическая поэзия достигла уже высокой степени совершенства, чему доказательством служат самые произведения, приписываемые Гомеру, и упоминаемые в «Одиссее» с высоким уважением певцы Фемий и Демодок. Музыка и поэзия играли важную роль в жизни греков и услаждали их сердца на пирах и празднествах. Архитектура и скульптура уже достигли некоторой степени развития: поэт говорит о городах, окруженных стенами с башнями и воротами, о храмах и царских дворцах, двухэтажных со многими комнатами (например, у Одиссея); но эти постройки отличались скорее массивностью размеров, нежели изяществом. Царские дворцы украшались искусно исполненными, по словам поэта, художественными произведениями: перед дворцом Алкиноя стояли золотая и серебряная собаки, в самом дворце золотые юноши держали факелы (Од. VII, 91 cл.). Щит Ахилла, подробно описанный в XVIII песне «Илиады», поражает искусством и тонкостью работы.

В последние десятилетия XIX в. (с 1871 г.) известный исследователь доисторических древностей Эллады Генрих Шлиман произвел весьма удачные раскопки в деревне Гиссарлыке, на предполагаемом месте древней Трои, затем в Микенах, Тиринфе и беотийском Орхомене. При этих раскопках найдены остатки дворцов доисторической эпохи, фундаменты и части стен которых достаточно хорошо сохранились для того, чтобы составить ясное понятие об их внутреннем расположении. Дворцы эти обыкновенно расположены на холмах и окружены так называемыми циклопическими стенами, сложенными из громадных камней. У подножия холмов раскопками обнаружены слабые следы самих городов. Найдены также усыпальницы трех различных типов, соответствующих, по-видимому, разным эпохам. Древнейшая царская усыпальница Микен, находящаяся у подошвы акрополя и обведенная общею с ним стеной, состоит из ряда обычных выкопанных в земле (так называемых шахтовых) могил, в каждой из которых найдено по нескольку скелетов со множеством золотых и серебряных вещей: диадем, прикреплявшихся к одежде бляшек, сосудов и т. п. Найденное в могилах оружие, как и у Гомера, медное (железа не оказалось). Над могилами стояли плиты с весьма грубыми изображениями воинов на колесницах. Более поздней эпохе принадлежат усыпальницы нижнего города, между которыми различаются два типа: купольные гробницы, принадлежавшие знатным родам, и пещерные, вырубленные в скалах. Последние расположены в Микенах группами, теснящимися вокруг одной или нескольких купольных гробниц, и принадлежат, очевидно, простым гражданам. Таких групп несколько, и они обозначают, вероятно, границы ком, из которых, подобно Спарте, состояли Микены. В этих гробницах найдены кольца и тому подобные мелкие предметы из железа, которое было еще драгоценным металлом (как и в Од. I, 184). Кроме Микен, купольные гробницы встречаются и в других местах Греции (Аттике, Беотии, Лаконике, Фессалии). Их истинное назначение в исторические времена было забыто, и они считались «сокровищницами» легендарных царей. По материалу, форме и украшениям предметов, найденных при раскопках этих дворцов и могил, можно судить о степени материального благосостояния, об уровне технических познаний, о религиозных верованиях и обрядах общества, которому они принадлежали. Различные признаки, как, например, находка в этих могилах египетских предметов с именами известных царей, заставляют относить эпоху этой «микенской» культуры к XIV–XII вв. до Р. X. С другой стороны, эти же предметы являются наглядными иллюстрациями описаний дворцов и утвари в гораздо более поздних гомеровских поэмах и имеют огромное значение для ознакомления с бытом описываемого в них общества. Это видимое противоречие ученые объясняют тем, что основные песни, из которых сложились гомеровские поэмы, по происхождению своему современны микенской культуре и долго передавались, подобно нашим былинам, устно, почти не изменяясь, прежде чем войти в эти