Я скучаю по маме. Мама шила мне наряды для Барби. Она как раз сделала несколько платьев накануне похищения. Интересно, что она делает сейчас? Так ли она скучает по мне, как я по ней? Я изо всех сил пытаюсь не думать о грустном. Я люблю проигрывать воспоминания о доме в голове. Я не хочу забывать. Я боюсь не вспомнить, как выглядит моя мама. С одной стороны, я не хочу создавать ее мысленный образ, а с другой — хочу. Я скучаю по времени, когда мы бывали вдвоем и она почесывала мне спинку или готовила макароны с сыром. Я скучаю по ее песенке «Ты мое солнышко», по всяким мелочам вроде нарядов для Барби и поцелуям на ночь.

Я не хочу забывать и свою тетку Тину. Как она забрала меня из школы и повезла полюбоваться на плавучие венки на параде роз. Это была наша последняя встреча перед отъездом в Тахо. Я позировала ей для фотографии на память. Я, наверное, выглядела по-дурацки с высунутым языком, когда она меня сняла. Я так по ней скучаю. Она всегда была рядом, когда я была маленькая. Она учила меня завязывать «конский хвост» на голове Барби. После ее отъезда из дома дедушки с бабушкой, где мы жили вместе, она иногда забирала меня к себе в новый дом с ночевкой. Мы любили вместе смотреть «Русалочку». Думает ли она обо мне? Увижу ли я ее? Будет ли что-нибудь так, как должно быть?

Размышления

Я написала последнюю страничку про дни рождения и поняла, как мало про них могу вспомнить за все время моей несвободы. Думаю, я рассказала им про свой день рождения, и поэтому Нэнси подарила мне «День рождения Барби», но про все остальные свои дни рождения рассказывать нечего, кроме того, что мне порой иронически дарили новую палатку. Все эти годы у меня не было ни торта, ни друзей, ни приятных воспоминаний.

Вспоминая дни рождения: мне один год

После первого года мы стали проводить все вместе больше времени. Филлип брал напрокат фильмы, покупал фастфудовскую еду, забирал Нэнси с работы, мы садились на выдвижную кровать, устраивали шведский стол и смотрели кино. Я помню страшные фильмы, такие как «Кошмар на улице Вязов». Я также помню «Черепашки ниндзя — мутанты». Мне доставляли удовольствие старые сериалы «Звездные войны», которые шли поздно вечером. В конечном итоге я начала смотреть «Звездные войны: следующее поколение». В «Звездных войнах» мне нравилось то, что, несмотря на существование преступлений во Вселенной, на Земле они исчезли. И что Земля стала чистой. Мне особенно нравилось такое будущее, потому что у меня его не было.

Нэнси принесла книгу о деревьях, и я переписала ее слово за словом в тетрадку. Нэнси всегда приносила мне что-нибудь — книжку, пастельные мелки. Это наводило на мысль, что я ей симпатична. С ее стороны было очень мило навещать меня, хотя, по ее словам, это было непросто. У меня был отдельный туалет с выдвижным ведром. Филлип выносил его куда-то во двор. Я долго привыкала к нему. Раньше я никогда не пользовалась другими туалетами кроме обычных, со смывом. По-моему, то, что он выносил ведро куда-то во двор, было крайне вульгарным, но постепенно я привыкла. Я привыкла к разным вещам. Когда ведро заполнялось, приходилось терпеть. Как-то раз мне так приспичило, что я не вытерпела и сходила в корзину для мусора. Туалетной бумаги мне тоже не хватало. Я повторно промокнулась бумагой с высохшей мочой. Знаю, звучит грубо, но что бы вы делали, если вам нужно, а у вас нет ничего? Ни воды из-под крана, ни возможности выйти купить рулон? Я использовала то, что у меня было. Я выживала. В углу на потолке рядом с туалетом жила паучиха. Я назвала ее Бьянкой и беседовала с ней. У меня было живое воображение двенадцатилетней девочки.

Я совсем не скучала по Нэнси. Я даже испытывала облегчение в ее отсутствие, так как не надо было терпеть ее дурное настроение и ревность. Она имела возможность дать мне уйти, но она ею не воспользовалась.

Нэнси приносит мне обед. Говорит, что это праздничный пасхальный обед. На календаре 1993 год, мне 13 лет. Я не чувствую себя на тринадцать, я все еще чувствую себя на одиннадцать. Не ощущаю себя тинейджером. Обед состоит из солонины с капустой: вкусно. Обычное меню — фастфуд, и мне приятно съесть что-нибудь домашнее. Жалуюсь Нэнси, что мне очень одиноко, и прошу поболтать со мной. Она соглашается. Обычно она отказывается, объясняя это тем, что чувствует вину за мое похищение. Говорит, что ей тяжело общаться со мной. Говорит, что в день похищения надеялась и молилась, что у Филлипа случится мигрень и он не в состоянии будет совершить задуманное. Я тоже была бы этому рада. Она мне рассказывает про свою работу в лечебнице для пожилых. Ей она нравится, но не нравятся женщины, работающие вместе с ней. Они очень много сплетничают. Рассказывает, что Филлип очень милый, что он приезжает к ней в перерывы и привозит цветы. Иногда они садятся к нему в машину и выкуривают косяк травы либо трубку крэка. Она говорит, что крэк помогает ей не толстеть. Она не хочет толстеть. Думаю, ей не стоит так уж заботиться о своем весе. Наверное, Филлип не сильно беспокоится о ее облике. У них с Филлипом странные взаимоотношения.

Она спрашивает про мою любимую музыку. Я называю Мэрайю Кери, Уилсона Филлипса и Уитни Хьюстон. После некоторой паузы она говорит, что ей нужно идти, но она придет переночевать со мной. Вечером ей хочется посмотреть фильм под названием «Нерожденный» — ей нравятся страшные фильмы. Я веду себя, как будто тоже хочу его смотреть. Я не поклонница страшных фильмов, но мне хочется, чтобы ей со мной было хорошо. Я ожидала, что Филлип тоже зайдет, но он не появился. Я пытаюсь сообразить, когда я видела его в последний раз, и прихожу к выводу, что это было несколько дней назад. Интересно, где он? Мне без него легче, я освобождена от секса, но чем дольше он отсутствует, тем длиннее будет следующий «забег». Я опасаюсь его возвращения.

Вечером Нэнси приходит и запирает за собой железную дверь. Это очень странно, потому что она всегда спит там, где Филлип. Спрашиваю о нем. Она отвечает, что он на острове с богатым другом. Его не будет месяц. Вот это да! Целый месяц без секса! Я так рада, но она выглядит грустной. Начинается фильм, страшный и отвратительный, в нем дитя шляется повсюду и всех убивает. Ужас! Затем мы слышим шум снаружи и обе вскакиваем. Нэнси боится выйти на улицу посмотреть, но потом отпирает дверь и выходит. Возвращается она меньше чем через минуту. Все в порядке. Собаки не лаяли. Нэнси позволяет ночевать с ней в большой постели, и я благодарна, так как не хочу спать одна. Раздвижной диван уже заменен настоящей постелью с матрасом. Она не скрипит. Мы ложимся. Утром она уходит. Я, скорее всего, не увижу ее до обеда. Я снова остаюсь в одиночестве.

Через несколько недель возвращается Филлип. Я рада его видеть. Его давно не было, и мне не с кем было поговорить. Нэнси не очень разговорчива, она много плачет. Трудно понять, чего она хочет, и иногда я не знаю, что ей сказать. Она напоминает мне черепаху — вы ведь никогда не можете с уверенностью сказать, о чем думает черепаха. С Филлипом легче общаться: по крайней мере, я знаю его мысли. Он меня смешит шутками и чудачествами. Говорит, что многому научился за этот месяц. У него какое-то странное устройство на лодыжке. Говорит, что этот месяц пробыл в тюрьме, а не на острове с богатым другом. Говорит, что полиция нашла наркотики в доме и арестовала его за нарушение режима содержания. Добавляет, что это была трубка Нэнси, положенная ею в ящик стола. Он спрашивает, хорошо ли Нэнси заботилась обо мне. Я киваю. Он еще немного говорит, потом ложится вздремнуть, а я тихо читаю, думая про себя, не настал ли конец моим мучениям. Что-то подсказывает, что еще нет.