– Наверное. Заставил меня разыскать все эти тома, а потом они с евреем уволокли их в гостиницу. Слушай, одолжи мне свои босоножки? – без перехода выпалила она. – Мои к этому платью не подходят.

– Бери, если надо, – согласилась я, – но ногу натрешь: у тебя же тридцать седьмой, а они маломерки.

– Как-нибудь выдержу, – легкомысленно рассмеялась подруга. – Красота требует жертв! Зато смотри – тютелька в тютельку.

Ритка крутнулась перед зеркалом на каблуках, от чего пышная салатовая юбка надулась колоколом.

– А ты что не переодеваешься? – опомнилась она, увидев мое отражение в зеркале.

– Мою «красоту» не спасут никакие жертвоприношения, – хмыкнула я. – Так что лучше оставить все как есть.

Ритка набрала в грудь побольше воздуха, но от пространной проповеди и процедуры переодевания меня избавил автомобильный гудок, донесшийся от ворот.

– О господи, они уже здесь! – всполошилась Ритка.

Я влезла в ее туфли, которые были мне великоваты, и поковыляла во двор.

Обедали мы в маленьком шикарном ресторанчике на набережной. Отличная кухня и великолепное вино не могли не произвести впечатления. Ритка так вообще взирала на Артура почти с благоговением. Не то чтобы она такая уж алчная или легкомысленная. Ничего подобного. Я, как никто другой, знаю, сколько ей приходится вкалывать, чтобы хватало на жизнь. Просто от неожиданной роскоши у нее немного закружилась голова, а может быть, она единственный раз в жизни решила забыть об осторожности и просто наслаждаться.

Мой рассказ об обнаруженном в медальоне ключе надолго стал главной темой для беседы. Мы наперебой гадали, к какому замку он подойдет, но так ничего конкретного и не придумали.

В самом конце обеда Артур достал из внутреннего кармана маленький плоский футляр и протянул мне.

– Что это?

– Да что ты спрашиваешь! – сгорая от нетерпения, воскликнула Ритка. – Открой и посмотри.

Внутри футляра оказалась тонкая золотая цепочка.

– Чтобы ты не потеряла свой медальон, – пояснил Артур.

Я не знала, что ответить. Его поступок застал меня врасплох. Но отказаться я не решилась. Послушно продев цепочку сквозь колечко на медальоне, я надела его.

После обеда мы снова отправились в замок, чтобы продолжить вчерашнюю экскурсию.

Подойдя ко входу, я застыла пораженная. Еще вчера здесь было пустынно и тихо, а сегодня сновали десятки рабочих. Одни расчищали двор, другие уже приступали к ремонту внутренних помещений.

– Оперативно, – присвистнула Ритка.

– Что ты хочешь, – согласно кивнул Гарик с тайной гордостью за друга. – Артур – человек дела. Купил, отремонтировал и живи!

Со вчерашнего дня необследованными остались две двери на первом этаже и чердак. При ближайшем рассмотрении оказалось, что одна из дверей не просто заперта на ключ, но и заварена свинцом. Пришлось приглашать слесаря. Благо мастеров вокруг было в избытке.

Слесарь, пожилой мужчина в заляпанной краской робе, осмотрел дверь и принялся орудовать инструментами. Гарик, переговорив с ним, доложил, что работы не меньше чем на час, и предложил пока обследовать вторую дверь. Ключ на этот раз имелся в наличии, и хорошо смазанный замок открылся без труда.

Мы оказались в саду. Но, о боже, что это был за сад!

Земля здесь была буквально устлана розами. Они карабкались по стенам, свисали с балконов, густо стелились по земле – розовые, красные, желтые и почти черные, цвета запекшейся крови. Прогретый солнцем воздух казался тяжелым от их аромата. Сотни пчел, опьяневших от нектара, жужжали вокруг кустов.

– С ума сойти! – всплеснула руками Ритка. – Никогда не видела столько роз. Что это за сорт? – Она склонилась к пышному пунцовому цветку и тут же отдернула руку, заметив на лепестке пчелу.

– Вряд ли здесь остались какие-то сорта, – ответил Артур. – Розы, предоставленные сами себе, полностью одичали.

Мы прошли немного вперед по узкой тропинке, пересекавшей сад роз, чтобы полюбоваться видом, открывающимся с высокой стены. Эта часть дома выходила на отвесную скалу.

Обилие пчел делало эту задачу не столь легко выполнимой, как могло показаться на первый взгляд. Я молилась про себя, чтобы им не пришло в голову оторваться от угощения. Но все обошлось.

Красивый вид недолго привлекал мое внимание – в глубине сада я заметила нечто, заставившее мое сердце вновь сжаться от недоброго предчувствия: среди розовых зарослей я увидела яркое голубое пятно. Оставив остальных любоваться окрестностями, я, позабыв даже о пчелах, подошла поближе, но только для того, чтобы убедиться – передо мной те самые голубые розы, которые я видела на безымянном надгробии.

Сделав это неприятное открытие, я, ни слова не говоря, вернулась к друзьям. Настроение было испорчено, хотя я не смогла бы объяснить, почему меня так пугают эти голубые цветы.

Вернувшись в дом, мы отыскали слесаря, который сообщил, что закончил работу. Получив разрешение хозяина, он потянул ручку тяжелой сводчатой двери на себя. Неожиданно обе створки распахнулись с такой силой, словно кто-то толкнул их изнутри. От полученного удара слесарь отлетел на несколько шагов и растянулся на полу. Судя по ухмылке Ритки, слова, которые он при этом произнес, вряд ли печатают в учебниках по французскому языку. Артур подошел к рабочему, помог ему подняться и протянул несколько купюр. Полученная сумма явно произвела впечатление. Мастер перестал возмущаться, взял деньги и пошел на свое рабочее место, потирая ушибленный лоб и неодобрительно качая головой.

Тщательно запертое помещение оказалось домашней часовней. Но это обнаружилось не сразу, так как свежий поток воздуха, ворвавшись внутрь, поднял такую тучу пыли, что она на какое-то время заволокла все вокруг.

Когда пыль улеглась, мы удивленно застыли на пороге. Если во всем замке царил относительный порядок, то здесь все было перевернуто вверх дном, словно тут порезвилась парочка взбесившихся носорогов. Тяжеленные дубовые скамьи были разбросаны как попало, решетки на окнах погнуты, словно в них метали пушечные ядра, деревянная обшивка на стенах местами отодрана «с мясом».

– Хотел бы я знать, что за Мамаево побоище здесь произошло, – изумленно протянул Гарик. – Как тебе это нравится? – спросил он Артура.

Тот только покачал головой, сосредоточенно хмурясь.

– Просто безобразие! – поддержала блондина Рита. – Вам должны были сообщить, что помещение находится в таком непотребном виде.

– Она права, – кивнул Гарик. – Может, предъявить им иск, пока не поздно?

– Не стоит, – отказался Артур. – Все не так страшно и поддается реставрации. Главное, что алтарь уцелел. Он здесь, по-моему, представляет наибольшую ценность. Как вы считаете, Тоня?

Я считала, что это какой-то кошмар и самое лучшее, что мы можем предпринять, – это как можно скорее унести отсюда ноги. Такая романтика мне не нужна. Тут пахнет явной чертовщиной.