— А если я вам запрещу?

— Тогда нгурулам будет нечего есть.

Ольга могла бы добавить — тогда одному очень высокородному аристократу, хошь не хошь, а придется делом заняться. Самому.

— А если разрешу?

— Найму Евгения Семеновича и поселю его на хуторе.

— Вы так в него верите?

— Да я в его опыт верю больше, чем во всю вашу магию скопом.

— Отчего же? — искренне заинтересовался лавэ. До этого его помощница проявляла дивное здравомыслие. — Потому что он ваш земляк?

— Чую, — немного нервно ответила Ольга. — Просто знаю и все. И Серафима чует. Хороший он человек. Правильный. А если объективно, то землячество здесь играет главную роль. Мы похожи, мыслим одинаково — в одной системе координат. Да у нас генетическая память общая! И мы поймем друг друга. Может, не с полуслова, но быстро.

— И это все аргументы?

— Раим, поверьте на слово — Евгений для хутора просто находка. Кузнец с навыками лидера, да еще способный работать в команде. Да это мечта, а не помощник.

Думать о том, что среди партработников были весьма одиозные личности, Ольге не хотелось. Евгений не такой! Она уверена!

— Хорошо, Оля. Допустим. Но, дорогая, — голос Раима был спокоен, даже ласков, да Ольга чувствовала, что он не на шутку рассержен, — вы ни на секунду не задумались о правилах. Мало того что вы сами их преступили и покинули крепость без разрешения, так вы еще и режим секретности собираетесь нарушить!

— Ох! — Ольга прижала ладонь к внезапно заалевшей щеке. Дурацкая секретность! Ее обдало второй волной жара — клятвы! Она подставляет Евгения под гребаные магические обеты!

— Разве ваши клятвы вас так уж тяготят, Ольга?

Ольга смотрела на Раима с недоумением. В упор смотрела. В ее взгляде не было вызова или злости. Была горечь.

— Тяготят. Я бы дорого дала, чтобы вывернуться из этого хомута.

— Мне казалось, вы всем довольны. — Раим даже несколько опешил от сквозящей в Ольгином голосе безнадеги. — Вам не нравится ваша работа?

— Вам напомнить, как я ее получила? Ни кастелян Ламс, ни вы, господин Попечитель, моими желаниями поинтересоваться не удосужились. — Ольга тряхнула волосами, сожалея о допущенной резкости. — Не напрягайтесь, Раим. Что сделано, то сделано. Пять лет придется потерпеть. Но, я вам признательна за этот разговор. Сама чуть было также с Евгением не поступила — спасибо, уберегли. Придется выкручиваться — его я под клятвы не подставлю.

— Ты бы, Олюшка, сначала меня спросила…

Раим Шенол зарычал почти вслух. Эти земляне! Ясно ведь дал понять, что желает говорить с подчиненной приватно! В голову же не могло прийти, что желание самого́ Попечителя, элитного воина и менталиста, кто-то проигнорирует! Да как! Нагле-еец — восхитился Раим — просто взял и подслушал. А он, Раим Шенол, бывалый царедворец и тайный параноик, увлекся, как пацан! Не то что заглушку — банальную сторожку от чужого внимания не поставил! Ментальные щиты по́днял и успокоился. Как подросток, ей-ей!

Семеныч стоял открыто — расслабленно привалился к стене корчмы плечом. Сверкнул на Ольгу глазами и обратился к лавэ:

— Павел мне маленько обрисовал картину. Не пужайся, девонька, ничего секретного. — откликнулся он на повторный Ольгин «ох». — А клятву я дам. Дело привычное.

— В смысле, привычное, Евгений Семеныч? Клятвы-то магические — не увильнешь потом.

— Да какая разница, Олюшка? Думаешь, я мало подписок о неразглашении давал? И расстрельные подписывать случалось. А то ты не знаешь, в какое время живать довелось. Партия — наш рулевой!

Ольга знала. По книгам, по рассказам отца и бабушки, по оголтелой свободе слова в девяностые — знала. И то, что ох как непрост и не такую уж чистую душу через жизнь пронес старый Кобзарь — понимала. И принимала. И под начальство тот, известное дело, прогибался, и тех кто ниже — гнул. И положением служебным пользовался наверняка. А тож. Только куры от себя гребут, да и то лишь там, где все уже под чистую склевано. Так тем и ценен! Крым и Рым прошел, а берега не потерял. Человеческое, это по глазам видно, в себе сберег — здесь и сейчас более чем достаточно.

— Устал я, Олюшка, сам по себе куковать. Силы и здоровья немерено, а кому оно надо? Вот тебе я точно сгожусь. Привык, понимаешь, нужным быть, а тут…

Ольга растерянно посмотрела на Раима — дескать, твое слово.

И Раим дрогнул.

Мир меняется слишком быстро

Венценосного гостя в крепости не оказалось.

Свап доложил, что Пран, а вместе с ним и Эрик, не выдержали нытья скучающей по Ольге нгурулы и спешно слиняли в столицу. Раим радовался этому обстоятельству, как студиоз сданному с пятого раза зачету. Ибо рассказывать власть имущему дружку о сегодняшних событиях не хотелось — правил нынче нарушено — ой-ёй! И оправданий у него не было. Да и устал преизрядно. Не столько физически и магически, сколько морально. А показывать свою усталость гордому наезднику ой как не хотелось.

Но, слава пустоте — Эрика нет. Можно спокойно посидеть наедине с бокалом чего-нибудь крепкого из Олиного презента и все обдумать.

В первую голову, пока не опьянел — посмотреть вероятности. На предмет грядущих катастроф, вытекающих, из его, Раима поступков. Линейных последствий почти не просматривается — едва единичка на привычной шкале обозначилась. Из десяти. Подозрительно хороший результат. А затронутые влиянием вероятности даже в шкалу еще не собрались — так, клубок невнятных цветных нитей — будущее еще не определено. Это пугает и обнадеживает одновременно. Раим решил сменить запрос. Все говорило за то, что появление Жеха Коба обернется пользой, пусть и удаленной.

Лавэ чуть раздраженно хмыкнул и пригубил. Одна скромная женщина — а столько перемен. Крошечный глоток старки приятно согрел гортань и примирил с действительностью.

Ну и натворил же он сегодня дел. Пусть невольно, но подтвердил истинный статус Ольги перед ее друзьями (не дураки же они, в самом деле). Вопреки правилам, въевшимся не хуже привычки умываться, позволил Ольге притащить чужака. Про то, что самоволку помощнице на тормозах спустил, и вспоминать не хочется. Как себя самого оправдать?

Разве что загадочной «убедительной» магией Ольги самообмануться.

Мда, Ольгина магия.

Надо бы как-то исхитриться от Эрика эту ее способность укрыть, а то призовут во дворец — убеждать плохо убеждаемых. Монаршие братишки вполне могут решить, что короне такой узкий спец нужнее, чем Восточному Корпусу — универсальный.

Но! Уломала, ведь, его помощница! Да он практически на все согласился! Причем, как не вслушивался в себя — никакого эмпатического влияния не почувствовал! Только аргументы. Ну, разве что, совсем легкий упор на любопытство: дозволь попробовать — и ты увидишь! Что ты теряешь? Сам говорил, что перемены нужны. Так почему не такие? Решайся. Жить, как прежде, у тебя все равно денег нет.