— Сама… сама… — стала медленно двигать бедрами, осторожно вводя в себя мой возбужденный орган, аккуратно обласкивая его своей влажной плотью. Это оказалось так приятно, что я почувствовал, что проваливаюсь куда-то в невероятное ничто, в полуобморочную темноту, пронизанную наслаждением. Темп, однако, нарастал и через несколько минут она уже скакала на мне, как всадница на цирковой лошади, то припадая к моей груди, то изгибаясь дугой назад, ставя ноги то так, то эдак, пробуя разные амплитуды и углы вхождения. Долго, разумеется, такую джигитовку вытерпеть было невозможно и кончив, я затрясся под ней, чуть не сбросив свою маленькую наездницу.

Она захохотала, прижавшись ко мне и обняв за шею. А когда я открыл глаза, ее улыбающееся лицо было рядом. Спросила с притворной озабоченностью:

— Ты уже все, мой рыцарь?

— Что ты, дорогая, это была только первая серия!

— М-м… так ты мне хочешь, устроить сериал? Ни фига себе! Сюрприз… да здравствует, сюрприз! Сбегаю-ка я в ванную, чтоб не залить тут все… — она спрыгнула с меня и смешно засеменила в коридор, держа ладошку между ног.

Когда вернулась через пять минут, смешно округлила глаза, увидев мое вновь набрякшее орудие.

— Ого, Никитос, да ты настоящий самец-производитель! Кажется, я удачно зашла… Слушай, если буду орать, ты мне рот закрывай, чтоб соседей твоих не распугать! И это… давай без телячьих нежностей! Трахни меня жестко…

Рывком перевернув ее на спину, я овладел ей так, словно объявил войну.

Таких ощущений как с Мирой, у меня никогда еще не было. С каждым толчком, мучительно-сладкая волна судороги по всему телу. Воздух вокруг стал густой, не продышаться.

— Да… да… — стонала она, — еще…

И я давал еще! Вертел ее легкое гибкое тело по-всякому, перебирая все мыслимые позы. Поворачивал с живота на спину, закидывал ее ногу себе на плечо, затем обе, затем поворачивал на бок… опять на живот. Шлепал по упругой попке, тискал грудь, тянул за волосы. Она не давала мне спуску за эти издевательства — шипела, как змея, кусалась и царапалась. Довольно больно, кстати. Я приметил, что удовольствие у нее приключалось, когда я останавливался, чтоб сменить позу. Стоило на полном ходу перестать двигаться, загнав член поглубже, как она забывала со мной драться, начинала учащенно дышать, хныкать, стонать и спазмировать. Я давал ей прийти в себя и вновь продолжал свои жесткие экзерсисы. Потерял счет времени и, малость подустав, решил сделать финальный аккорд — зашел к ней сзади, крепко ухватил за узкие кругленькие бедра и рывком поднял. Она встала на колени, упершись руками.

— Медленно! — попросила, — очень медленно… поймать хочу… — я стал совершать глубокие ритмичные движения, наблюдая в зеркало напротив, как при каждом толчке подпрыгивают ее грудки. В какой-то момент почувствовал, что расслабленное тело девушки снова напряглось, руки, полусогнутые в локтях, выпрямились и крепко уперлись в диван. "Ох… — простонала она, — сейчас… да… еще…» — вдруг дернулась, выгнула спину и, упав на локти, уткнулась лицом в подушку, чтоб заглушить рвущийся крик, а мой член ощутил сильные пульсирующие сжатия, почти граничащие с болью. От такого массажа мне подступило и, уже не сдерживая и не контролируя себя, извергся в нее, с каким-то даже рычанием. Вспышка в глазах! На несколько мгновений я престал ощущать себя, свое тело… Все вокруг, и я сам перестали существовать, растворившись в ослепительном наслаждении.

С полминуты, мы не двигались, приходили в себя, замерев в этой позе, затем Мира, подвигав попой, тихонько освободилась от меня и легла на живот, раскинув руки.

— Блять, я обкончалась… Никитосик, ты в натуре, маньячелло!

— Кончита… — засмеялся я.

— А ты кто, Хуан? — возмутилась она. — Нет, вы гляньте на него! Измочалил девчонку и сидит облизывается… котяра зеленоглазый.

— Кто у нас еще кошка? Исцарапала, вон, всего… — показал на красные следы на груди и плечах, — и пальцы чуть не пооткусывала!

— Ну, главный же палец цел, — она с плотоядной ухмылкой, протянула назад руку и взяла, лежащий на ее попке, мой увядший цветок, — пока цел…

Она нежно теребила его своей маленькой ручкой и мне опять стало хорошеть. Хотя на третью серию, пожалуй, не потяну…

— Знаешь, ты кто? — спросил я.

— Нэ-э?

Мне показалось, или она насторожилась?

— Воплощение чувственных идей!

— Ух ты! — Мира перевернулась на спину, ловко перекинув ногу через мою голову. — Красиво говоришь… Ну, иди ко мне, мой Хуанчик! — поманила обеими руками. — Поцелуй скорей, свою Кончиту! Не идешь? Воспользовался и не нужна больше? — она вдруг резко приподнялась и, обхватив меня за шею, со смехом повалила на себя.

— Тихо ты… — выдохнул я, от неожиданности еле успев подставить руки, чтобы не придавить ее своим торсом — поди, килограмм восемьдесят вешу!

— Сломать боишься? — засмеялась Мира, и с какой-то неженской силой притянула мою голову и впилась в губы поцелуем. Потом отстранилась чуть-чуть и жарко зашептала в лицо:

— Не бойся, меня так просто не сломаешь! Я тонкая да звонкая, гнусь, да не ломаюсь! Не веришь? Хочешь, поборемся?

— Да ну тебя, — я попытался осторожно высвободиться, — ручки как спички, а туда же… борчиха нашлась.

И тут она скинула меня с дивана. Я не понял, как это произошло. Раз и меня смело неведомой силой, как пушинку или воздушный шарик. Да так, что еще и по полу прокатился.

— Не ушибся? — показавшееся над диваном лицо Миры, выглядело несколько встревоженно, — на меня находит иногда… выпила, наверно, лишнего…

— Уф! — я сел на полу потирая бока. — Блин, что это было?

— Это… — она приподнялась на локте, сосредоточенно завела прядь волос за ухо, — ну… это… бразильское джиу-джитсу… вот!

— Бразильское?

— Ну, раз я — Кончита, какое ещё должно быть?

— Ты же японка…

— Сам ты — японец! Я русская и в Японии никогда не была! — она села на диване и сладко потянулась, выгнувшись как кошка. — Курить охота! Можно у тебя тут курить?

— Русская она… — пробурчал я, поднимаясь с пола, — русские столько не курят…

— Ладно, пошли на балкон, покурим, — проворковала Мира сладким голоском, — а то я тебе тут все дымом провоняю, и ты меня любить за это не будешь. Так, где моя сумка? Ага, вот она!..

Она покопалась в сумочке.

— А где интересно знать, мои сигареты? На кухне остались… Милый! Захвати сигареты, — крикнула мне вслед, — и зажигалку не забудь.

— Одну или всю пачку? — высунувшись из кухни, я увидел ее направляющуюся к лоджии. — Ты куда пошла-то? Голая!

— Конечно всю! — весело откликнулась девушка. — А кому, какое дело? Темно ведь. Зато так классно, свежо, а то упарилась вся