Ника спрыгнула на пол и пошла к себе, в душе злясь на то, что не сдержалась и отреагировала на маленькую, почти детскую провокацию Лены.

В коридоре ей попался Тихонов, уже заметно успокоившийся:

— Поговорили?

— Ну так… Ты бы не трогал ее пока, Саныч. Она своим умом дойдет.

— Пока дойдет — превратится в граффити, — буркнул он. — У тебя телефон в сумке разрывается, между прочим.

Ника ахнула — забыла с утра сунуть мобильный в карман, так и оставила в сумке, а звонить мог кто угодно — от Ирины до… Вот последнее особенно не хотелось пропустить. Метнувшись в кабинет, она, не обращая внимания на удивленные взгляды коллег, лихорадочно вывернула содержимое сумки на стол и схватила мобильник. Дмитрий звонил семь раз, и, увидев такое количество пропущенных звонков, Ника испытала радость и что-то похожее на тщеславие — такой видный мужчина тратит на нее свое время. При всей внешней непробиваемости и грозном виде в душе Ника Стахова была ранимой и даже слегка неуверенной в себе. Еще во времена романа с Максимом Гавриленко она то и дело задавалась вопросом, что же именно нашел в ней красивый, молодой и успешный владелец строительной империи, разве у него никогда не было женщин моложе, стройнее, красивее, чем она, Ника? Но Максим ни разу не дал ей почувствовать себя не равной ему, напротив, он превозносил Никины умения и очень ценил проницательность. У них было довольно много общего, и потому, наверное, то недолгое время, что они провели вместе, запомнилось Нике как самое счастливое и легкое, даже несмотря на откровенно криминальные события, происходившие вокруг них. Ника не сомневалась, что не погибни Максим, то он непременно женился бы на ней, и они жили бы как в сказках — долго и счастливо. Но вышло так, как вышло…

И вот теперь ее сердце снова стало биться в немного ином ритме, предчувствуя начало новых отношений. В том, что Рощину она понравилась, Ника перестала сомневаться именно после семи пропущенных звонков.

— Я выйду во двор, надо срочно позвонить, — бросила она начальнику отдела новостей и вышла, стараясь не бежать, а идти медленно.

Ноги, однако, не слушались и несли ее по лестничным маршам вниз все быстрее. «Упасть еще не хватало. Решит, что я нарочно себе увечья наношу», — мелькнуло в голове, и Стахова пошла медленнее. Сев на лавочку, она закурила, чтобы немного унять волнение, и набрала номер Рощина. Дмитрий ответил мгновенно, словно сидел и ждал звонка:

— Вероника? С вами все в порядке? Я звоню с самого утра, никто не отвечает.

— Извините, Дмитрий, я забыла телефон в сумке, ушла на летучку, а потом дела навалились. У меня все в порядке, рука почти не болит, только опухоль немного держится.

— Это пройдет. А… вы свободны сегодня после работы? — после паузы решился Рощин, и Ника улыбнулась, хотя и знала, что он ее не видит:

— Да. Я заканчиваю в семь.

— Я могу заехать за вами, и мы бы пошли куда-нибудь. Погода отличная…

— Можем погулять. Если честно, не очень хочу в кафе, — призналась Ника.

— Может, на ВДНХ? — предложил он. — Вы высоты не боитесь?

— Не особенно. Только это получится другой конец — я в Марьиной Роще работаю.

— А к метро вы как относитесь? Я могу и на машине подъехать, но, боюсь, мы доедем до ВДНХ только к утру.

Ника засмеялась:

— Я абсолютно демократична. У меня и в Праге нет машины — она там просто ни к чему. А в Москве, мне кажется, метро надежнее.

— Уф, слава богу! — с притворным облегчением выдохнул Рощин. — А то я уж было испугался, что вы сочтете меня недостойным кавалером — на первом же свидании даму в метро пригласил! Тогда диктуйте адрес, и в семь я вас буду ждать.

Ника с удовольствием назвала адрес, и они попрощались.

Влюбленному и дорога в тысячу ри покажется короткой.

Японская пословица (ри — мера длины, равная 3,927 км)

Прогулка оказалась легкой и приятной, даже несмотря на давку в метро. Оказавшись притиснутой к широкой груди Рощина, Ника невольно слышала, как бьется сердце Дмитрия, как сбивается дыхание всякий раз, когда толпа плотнее прижимает ее к нему, и это почему-то было приятно. В какой-то момент Дмитрий вдруг легким жестом убрал с ее лба выпавшую прядь и сам смутился от смелости:

— Простите…

— Ничего… — Ника тоже ощутила неловкость, как на самом первом свидании в школе.

К счастью, им нужно было выходить, и Дмитрий крепко взял Нику за руку и повел к дверям. Поднявшись наверх и выйдя на улицу, оба почувствовали себя легче и увереннее.

— Ну что — на колесо? — предложил Дмитрий, указывая на высившееся в глубине парка колесо обозрения.

— Запросто! — лихо ответила Ника, хотя при взгляде на аттракцион у нее перехватило дыхание.

Они купили билеты и сели в кабинку, которая начала медленно подниматься вверх. Ника невольно вцепилась в руку Дмитрия, и он накрыл ее мгновенно похолодевшие от страха пальцы своей теплой ладонью:

— А говорили, что не боитесь высоты. Физиологию не обманешь.

— Я не то что боюсь… как-то дух захватило, — призналась Стахова.

— Тогда давайте будем отвлекаться. Расскажите мне о себе немного, — попросил Дмитрий, не убирая ладони, и Ника, немного успокоившись, спросила:

— А что конкретно? Мне трудно решить, о чем говорить вот так, сразу…

— К примеру, как вы в Праге оказались? Вы же в Праге живете?

— Да. Очень просто оказалась… пришлось уехать, так уж тут сложилось. Написала статью, назвала мерзавцев мерзавцами — они обиделись. Один человек помог спрятаться. В общем, довольно банальная история.

— Не скажите… Я такое только в книгах читал.

— Я бы с удовольствием тоже об этом только читала. Но мне совершенно не жаль, что я теперь там живу. Собственно, работаю все равно тут — вернулась, не нашла себе применения в профессии в Чехии.

— И язык знаете?

— Да, выучила. Он довольно легкий, не особенно пришлось напрягаться. А вы? — вдруг спросила Ника, чуть повернувшись к Рощину. — Вы… женаты? — выпалила она, не успев прикусить язык, и тут же выдернула руку. — Простите…

Дмитрий внимательно наблюдал за ней и молчал, чуть склонив голову и улыбаясь.

— Вы считаете меня бабником?

— Разве я так сказала? — Ника отчаянно злилась на себя за вырвавшийся вопрос и за то, что не может встать и уйти немедленно — кабинка как раз поднялась на самый верх.

— Не сказали. Но, очевидно, я дал повод так обо мне подумать. Я был женат, но уже пять лет в разводе. Детей у нас не было — жена не хотела, карьеру делала. А когда сделала — ушла.

— Почему?

— Я не соответствовал больше ее статусу: она профессор, декан, член-корреспондент Академии наук — а я травматолог в травмпункте, — Дмитрий улыбнулся, и улыбка вышла какой-то извиняющейся.