Раздобудько, конечно, тоже звук уловила. Её торжествующие победные междометия сменились настороженным:

— Что это?

Антон уже знал ответ. Где-то в районе бедра на его «фирменных» джинсах, тонких, как марлёвка, зияла дыра. Нет, ну снаряд же в одну воронку не падает дважды. Такое только в дешёвых американских комедиях бывает, чтобы два дня подряд одно и тоже — порванная одежда. Но стараниями Обабка, облачившего Антона в дешёвое китайское вторсырьё, американская мечта была воплощена в жизнь в сибирском офисе.

— Волконский, опять? — всплеснула Изольда руками, сверля глазами вышеупомянутую дыру. — Да что ж такое-то?

Он уже знал, какая фраза прозвучит следующей, но всё равно слегка попятился.

— Снимайте! — гаркнула Раздобудько. — Снимайте, снимайте!

Ещё ни одна женщина так требовательно и безапелляционно не настаивала, чтобы Антон остался без штанов.

— Я мигом, — успокоила она. — Обабок вернётся минимум через полчаса. Совещание ещё в самом разгаре.

Антон без сожаления расстался с джинсами. Возвращения Обабка он, понятное дело, не боялся, и отказываться от такой героической помощи в деле ликвидации дыры было бы глупо.

— А вы тут пока приберитесь, — скомандовала Раздобудько и вышла из кабинета, плотно прикрыв за собой дверь.

Выполнить распоряжение такой заботливой начальницы — святое. Волконский вот прямо так, без штанов, принялся добросовестно приводить в порядок изрядно потрёпанный голубями кабинет. Почти довёл дело до победного конца, когда услышал приближающиеся к двери шаги. Слишком лёгкие, чтобы их обладателем оказался Димыч или Изольда.

Он сориентировался мгновенно. Занял кресло Обабка и подкатил на нём к столу. Вошедшему будет видна только верхняя, одетая, часть Волконского.

Антон не сомневался, что его взору сейчас предстанет девушка. Так и вышло. Катя.

Сегодня он её ещё не видел. И неожиданно для себя… обрадовался. Чертовски обрадовался. Её строгому взгляду, её красивым длинным пальцам, сжимающим какую-то папку, её вскинутым в удивлении ресницам. Угу. Самое то, чтобы радоваться, учитывая всю пикантность ситуации — Волконский в кресле Обабка в одной только тенниске и носках. Ах да, ещё боксеры. Они, к счастью, действительно фирменные. Димычу не пришло в голову настаивать, чтобы Антон ещё и нижнее бельё поменял на шедевры китайского производства.

— Дмитрий Юрьевич сейчас на совещании. Попросил зайти в кабинет, положить ему на стол документы, — объяснила свой визит Катерина, не ожидавшая увидеть кого-то во владениях Обабка.

— Хорошо, — невозмутимо ответил Антон. — Положи.

Вариант подойти к ней самому и взять папку, по понятным причинам, отпадал.

Катя процокала каблучками, по пути интересуясь:

— А ты что здесь делаешь? Кресло генерального директора примеряешь?

Наверно это она хотела подтрунить, в свете вчерашних событий, но к тому моменту, как закончила фразу, уже подошла настолько, что ей открылась нижняя часть Волконского во всей, так сказать, красе. Её щёчки вспыхнули. Ради того, чтобы иметь возможность наблюдать, как мисс Строгая Училка приходит в смущение, Волконский готов ежедневно подвергать свою одежду порче.

— Да нет. Это мы тут с Раздобудько ЧП ликвидировали.

Взгляд Кати то прыгал в сторону, то снова на нижнюю часть Волконского, будто она проверяла, не показалось ли ей.

— Ликвидировали? — растерянно спросила мисс Смущённая Недотрога.

— А то, — заверил Волконский.

— Катерина, документы уже готовы? Отлично, — Обабок как в том анекдоте вернулся с совещания в самый кульминационный момент. Ещё один снаряд, угодивший во вчерашнюю воронку. Что-то Изольдушка просчиталась насчёт полчаса.

— Да, — кивнула Метельская и выскочила из кабинета.

И вот тут Антон уже позволил себе встать из-за стола. Освободить другу его законное место. Но Обабок предпочёл приземлиться на первый же попавшийся стул.

— Твою ж мать, Волконский, что это сейчас было???! Почему ты без штанов?!! Боюсь спросить, в каком виде я застану тебя с Метельской в следующий раз… Ну, может, хоть не в моём кабинете?

Борьба с пернатыми и последующие приключения отняли много сил, и Волконский почувствовал зверский аппетит. Наверно, это ещё и отсутствие завтрака сказывалось. Он едва дождался обеденного перерыва.

Как только стрелки на часах показали два, сотрудники оживились: кто-то потянулся в близлежащее кафе, кто-то зашуршал пакетами, доставая захваченные из дома бутерброды.

Антон расположился в каморке, прилегающей к кабинету Раздобудько, где она выделила ему стол. И с вожделением принялся разглядывать купленные утром три пакетика сухих супов, размышляя, какой из них самый-самый. Выбор остановил на «курином с вермишелью». Хотелось верить, макаронные изделия обладают повышенной калорийностью, не зря же все его знакомые красавицы стараются исключить их из рациона, чтобы не набрать вес.

У хозяйственной Раздобудько в кабинете имелся электрочайник, которым она настоятельно разрешила пользоваться. Поэтому с кипятком у Волконского проблемы не возникло. Проблема нарисовалась другая — заваренный супчик выглядел уж больно жалко. Своего гордого названия «Куриный с вермишелью» совершенно не оправдывал. Курицей он даже не пах, но на это Антон, в общем-то, и не рассчитывал. Однако и с вермишелью не сложилось — её в чашке плавало от силы чайная ложка.

Антон проглотил содержимое чашки залпом и не заметил. Посидел пару минут, гипнотизируя взглядом оставшиеся два пакетика, которые должны были стать завтрашним и послезавтрашним обедом. Не утолённое чувство голода начало действовать за него. Содержимое ещё одного пакета оказалось в чашке. Это был грибной суп с сухариками. Сухариков Волконский насчитал аж пять штук — три на три миллиметра.

Раздобудько вернулась с обеда, ровно в тот момент, когда Антон заваривал кипятком третий супчик. Она покосилась на чашку как-то подозрительно.

— Что там у вас, Волконский?

— Так это… борщ.

На борщ пустая бордовая жидкость, конечно, не тянула, но именно этим красивым сытным словом назвали производители свою порошковую продукцию.

Изольда Эммануиловна покачала головой и изрекла:

— Жениться вам надо, Волконский. Нашли бы себе женщину, умную, деловую, хозяйственную. У нас в коллективе, между прочим, такие имеются.

— Женитьба, Изольда Эммануиловна, это очень сложный вопрос, — парировал Антон, допивая «борщ». — Философской, можно сказать, глубины. А я пока ещё до философских седин не дожил.

Волконский отправился сполоснуть чашку, подводя неутешительный итог. Сегодняшний «шикарный» обед из трёх блюд (первое, первое и первое) обошёлся ему не в 16 рублей 67 копеек, как он рассчитывал, а в три раза дороже. А значит, бюджет придётся как-то перекроить. Но это потом. Сейчас, пока обеденный перерыв не закончился, у Волконского было одно важное дело. Он тщательно помыл купленное утром яблоко и потопал в бокс к Катерине.