Мистер Деламбер не размахивал руками, не произносил громких речей, но делал свое дело спокойно и деловито — с удивительным хладнокровием.

В тот день в большом зале дома Деламбера звучала музыка. Дамы, прохаживаясь перед зеркалами, демонстрировали свои туалеты. В саду, у стола для игры в пинг-понг, собрались мужчины, чтобы выкурить по сигаре и поговорить о том, о сем, а в особенности о новостях, долетавших из Советской России.

Деламбер предложил партию старому Крамеру — он знал давнишние привычки своих клиентов. Крамер препоручил Хаузена заботам мистера Хэмпи и снял пиджак.

Но игра не клеилась — Крамер был очень рассеян. Деламбер понимал его и всячески старался развлечь.

— Эта птичка отсюда не вылетит, — сказал он.

Крамер поморщился — ему претила развязность Деламбера и грубоватость его речи. Деламбер улыбнулся:

— Даю вам слово джентльмена...

Прихрамывая, он словно порхал вокруг стола, и его бойкая белая ракетка всюду настигала подпрыгивающий шарик.

— Вы читали последнюю статью Каракозова в «Вестнике востоковедения»? — спросил он после минутного молчания, легко отбивая стремительную атаку своего противника.

— Зачем? — удивился Крамер. Он промышленник, его интересуют сталь, цветные металлы, нефть и уголь, он читает политико-экономический еженедельник «Юнайтед Стейтс ньюс энд уорлд рипорт».

Деламбер красивым броском в сторону парировал еще один удар Крамера.

— «Зачем» — и это говорит человек, обладающий редчайшим собранием древностей!.. Каракозов — крупный советский языковед и археолог, — сказал Деламбер.

— Постойте, Каракозов — что-то знакомое... Уж не брат ли того Каракозова...

— Петра Каракозова, — подсказал Деламбер.

— Вот именно! Того самого Петра Каракозова, который....

— У вас отличная память, мистер Крамер, — удовлетворенно улыбнулся Деламбер, подавая шарик.

— В прошлом году Каракозов спровоцировал забастовку, — продолжал Крамер. — Старый профсоюзный волк!.. Как же, как же, знаю Каракозова...

— Так что же пишет ваш «Вестник востоковедения»? — спросил он наконец.

Деламбер подал шарик в самый угол. Крамер отбил его.

— Каракозов пишет о тождестве двух шаров — того, что у профессора Югова и того, что у Хаузена. Он выдвигает свою версию, но гипотеза Югова вызывает тревогу: что, если русские действительно станут обладателями энергии колоссальной силы?!. А ведь Югов не шутит. Сообщение моих коллег из Москвы тревожит... Что вы на это скажете, а?..

Миллионер раздраженно поджал губы. Дурацкий вопрос — ведь Крамер не на экзамене в колледже.

Между тем Деламбер, не отрывая взгляда от прыгающего шарика, ответил на него сам:

— Югов утверждает, что море Дождей на шаре выделено с целью обратить на него внимание человечества. Очевидно, в крепости Буг, о которой пишет Каракозов (вы помните, именно этот район заключен в кольца на шаре Хаузена), и содержатся те материалы, которые позволят раскрыть тайну — ну, разумеется, не в астрономическом плане...

Деламбер сделал округлый жест рукой.

— А дальше?.. Представьте себе, Югов окажется прав. Что тогда станет с вашими заказами, с их заказами, — он кивнул в сторону прогуливающихся банкиров и промышленников, — с нашей бедной старушкой, с нашей дорогой Америкой?!.

— Черт возьми, — Крамер устало опустил ракетку, — я ценю ваш юмор, Деламбер, но вы нарисовали довольно мрачную картину.

— Такой ли мрачной она будет лет через десять, — сказал Деламбер.

Он закурил сигару и сел на край стола.

— Пятнадцать — шесть в вашу пользу, — подсчитал Крамер, надевая пиджак.

Разглядывая миллионера сквозь синее облако дыма, Деламбер спросил:

— Теперь вы поняли, для чего нам понадобился Хаузен?.. Не скупитесь, Крамер. Если Хаузен привезет вам новую игрушку из России — вашей коллекции не будет цены...

Крамер кивнул:

— Хаузен — трудная штучка.

— Вы любите преувеличивать. Но пусть даже так. Поймите, Югов не может не поверить Хаузену.

Тем временем в другом конце дома разыгралась сцена, которая привела к неожиданной развязке.

Следуя указаниям Крамера, Хэмпи взял Хаузена под руку и, любезно болтая о всевозможных пустяках, повел его в Синюю комнату — здесь Деламбер принимал гостей самого высокого ранга. А так как Хэмпи ни о чем другом, как только о заводах и о регби говорить не мог, то и говорил он только о регби и о заводах, а Хаузен слушал его и думал, как бы деликатнее избавиться от докучливого собеседника.

Но Хэмпи не собирался его отпускать. Он говорил без умолку. И Хаузен решил, что, видимо, придется подчиниться грустной необходимости, и сам Крамер рано или поздно вызволит его из цепких лап своего бесцеремонного управляющего.

В Синей комнате было все к услугам посетителей — мягкие глубокие кресла, ящики с отличными сигарами, в застекленной нише — разные вина.

Хэмпи извлек бутылку ямайского рома. Но Хаузен отрицательно покачал головой.

Сигару? Ну что ж, от сигары он не откажется. Хэмпи развалился в кресле напротив и снова углубился в профессиональный разбор нескольких классических матчей.

Внезапно дверь отворилась. Хэмпи увидел в зеркале мрачную фигуру человека, место которого было в вестибюле. Почему он оказался в Синей комнате, Хэмпи не понял — он только услышал, как вскрикнул Хаузен.

Увидев Хэмпи, человек отскочил за порог.

— Это Ратте, — сказал Хаузен. Его лицо было бледно; он мял пальцами сигару, и табак сыпался на ковер.

— Это Ратте, — повторил он. — Я узнал его. Это Ратте...

— Разрази меня гром, если я что-нибудь понимаю, — пробормотал изумленный Хэмпи.

— Вы не знаете Ратте?! Ратте, который обматывал заключенных колючей проволокой?!. — Хаузен шагнул к выходу.

— Погодите, это какое-то недоразумение, — засуетился Хэмпи, предчувствуя недоброе. Он хотел остановить Хаузена, превратить все в шутку — мало ли бродит по свету двойников?!

Но Хаузен решительно отстранил его.

— Вы кретин, Хэмпи, — сказал Деламбер, когда управляющий рассказал ему обо всем случившемся.

Крамер, нервничая, пил ром.

— Позвать ко мне Бен-Джонсона, — быстро распоряжался хозяин дома. — Найти Ратте... Какого черта он совался в Синюю комнату?!.

Пришел вертлявый человек из гардеробной — Бен-Джонсон.

— Ратте скрылся...

— Разыскать Хаузена, — приказал Деламбер. — О Ратте я позабочусь сам...

Бен-Джонсон выпрямился:

— Будет сделано, босс...

Дьявольская западня

Все, что случилось после, было похоже на сон. От Деламбера Хаузен поехал на вокзал. Сел в поезд и только в пути вспомнил, что и сам не знает, куда взял билет.

Поезд оставил далеко позади себя небоскребы Нью-Йорка и теперь мчался по равнине рядом с серой лентой стремительного шоссе.