стать сильнее ко встрече с «фиолетовым драконом».

И в ходе одной из таких тренировок Спиридон вылил на него кастрюльку с ледяной водой.

На следующее утро мальчик не смог подняться с кровати. Всё тело было ватным. Его снова опрокинуло в сон.

Тьма.

Жар.

Холод.

Задействована способность Уробороса.

Ключевой момент не выбран.

Откат на изначальную точку.

В этот раз он заметил какую-то надпись перед тем, как очнулся с месивом в руках.

«Задей… Уробороса»? Что это значит? Так, похоже, что это не последний раз, так что нужно будет попробовать прочитать и запомнить надпись», – подумал в этот раз Автандил.

Юноша в теле годовалого ребёнка доел и начал думать.

Во-первых, надо попробовать убить ящерку другим способом, при этом не перенапрягаясь так, чтобы простая водичка привела к смертельной простуде.

Во-вторых, память с каждым разом хуже. Надо постоянно повторять критические моменты, чтобы не забыть.

В-третьих, ему надо было попробовать стать умнее, если удастся дожить до Зоны Обучения.

В-четвёртых, надо присмотреться к окружению, вдруг можно кому-то сказать о событиях будущего. Пока, если судить по новостям из радио, каждый раз ничего не менялось. А значит, что информация может кого-то да спасти. В Астрахани так целую армию.

В-пятых… как же паршиво умирать. Надо ценить свою жизнь.

В этот раз метод казни ящерицы был иным.

Оцинкованное ведро (выброшенное из-за ржавчины) с бензином и то, что детям не игрушка.

Автандилу повезло, что мама от него не спрятала такие великолепные вещи.

Высокая ёмкость оказалась хорошей ловушкой для недофиолетовой рептилии, однако топлива оказалось мало. В итоге пришлось добивать палкой с гвоздём.

Вы убили *Ультрафиолетовая кислотница (3 уровень)*

Получено 1 очко стажа.

Вы закрыли ультрафиолетовые врата. Они переродятся в подземелье.

Получено 1 очко стажа.

А вот это было неожиданно.

В воздухе появилась небольшая табличка. А за ней ещё одна.

Когда он придушил курицу на ритуале пробуждения, такого точно не было.

Странно, но уровень он не получил. Хотя для перехода на второй даже у жёлтых, насколько он знал, хватало единицы стажа.

– Так, надо всё убрать, а потом размышлять, – он быстро «поглумился над телом», достав небольшую горошину, которую называли ядром монстров или камнем маны.

Ценности почти никакой у ультрафиолетовой версии, но потом её можно было бы продать или обменять на что-то на чёрном рынке.

А сейчас Автандил быстро убрал её под оторвавшуюся подкладку задника сандалика, вернул на мусорку ведро и там прикопал «добычу», которая даже сквозь запах бензина пахла весьма ароматно.

Но Попов, даже чувствуя голод, решил всё-таки не пробовать подгорелую непрожаренную добычу. Всё равно лёгкое чувства голода было с ним всегда, а сейчас оно было лишь чуточку сильнее… но аромат…

Несколько дней ещё можно было бы пройтись в образовавшееся подземелье и зачистить пространство, но это было слишком опасно.

Вместо очень выгодной засады с идеальными условиями, там могло быть болото или что-то ещё. Для его тщедушного тельца много-то и не было нужно.

Пусть это и реализация мечты о попадании во врата, но даже забраться на высоту врат, которые были где-то в полутора метрах, было проблематично.

А в августе того же года, то есть спустя три месяца, приехали «рекрутёры».

Прямо тут несколько подростков и Автандила переодели в простенькие трусы, носки, майку, штаны и футболку.

Никаких вещей, в том числе верёвочку с крестиком, мальчику и остальным взять не разрешили. Ядро ящерицы кое-как удалось перепрятать из одного носка в другой.

Их везли на потёртой «газели».

Женщина лет сорока смотрела по очереди на личные дела.

– Попов А.А. Автандил? Ну и имечко. Аввакумович? Так, понятно, это семейное. Уже четыре года? Я думала, что два, максимум три. В ясли уже не подойдёт. Значит, все в новые корпуса Зоны, ребятки, – улыбнувшись, сказала женщина. Однако улыбка сползала с её лица постепенно, как она читала личное дело юноши в детском теле.

А он знал, что там будет и про отсталость, и про дистрофию. Немного ранее мама водила его на «комиссию». Врачи логично и понаписали такое.

Среди их слов он услышал такую фразу:

– Ребёнка точно надо спасать, в Зоне ему точно будет лучше. Там врачи и еда.

– Да, Игорь Ларионович. Яя осматривала его старшего брата, так у него дистрофии я не заметила. Хотя мальчик и может быть приёмным, так как не похож на мать.

– Люся, тише! Не при ребёнке же.

– Он всё равно ничего не поймёт. Эх.

Забавно, но среди бормотания «рекрутёрши» так же прозвучало что-то новое: аутист. Такого термина Авто ранее не слышал.

Их привезли к огромной многоэтажке. Сначала женщина увела подростков в соседний подъезд, а затем взяла Автандила на руки, его дело подмышку и поднялась на пятнадцатый этаж.

В изначальном времени Попова отличий не было.

Его занесли и передали на руки молоденькой воспитательнице.

– Это к вам. Ему четыре, – сказала рекрутёрша.

– Какой миленький мальчик. Но не страшно ли ему будет одному? Мне надо связаться с начальством, – начала было симпатичная невысокая девушка с бледноватой кожей, но уже выделяющимся животом, прогнозирующим декрет.

– Нет, на следующем кругу из двух других лагерей тоже будут младшие.

– Понятно, тогда я обустрою его.

Всё было точно так же.

Кроме того, юноша в детском теле был в курсе, что ближайшие две недели, он будет жить в мужской комнате вместе с двумя девочками.

Затем при заезде детей из регионов их расселят по половому признаку, но в пределах одной квартиры.

При этом что туалет, что ванная тут были прикрыты прозрачными, но хотя бы цветными и мутноватыми шторками, чтобы воспитательница могла отслеживать всех сразу.

Но даже у подростков деление было так себе. Насколько помнил