его. — Беспощадно разбавим водой и разольём по мелким бутылкам. Выйдет.

Парень вздохнул.

— Да я не про бухло. Твой план… — он нахмурился. — В чём он вообще заключается? Ты же понимаешь, что если Кислевский всё-таки придёт — нам крышка?

На самом деле, к этой теме Петя возвращался примерно каждые десять минут, начиная с того момента, когда мы раздавали флаеры. Я уже немного устал его успокаивать, но и объяснять, что именно я делаю и зачем, тоже не хотелось. Благо, вся возня с бутылками немного заняла его разум и тревожность на время отступила.

На очень короткое время.

— В последний раз говорю — успокойся. В крайнем случае, я просто возьму весь удар на себя.

Он хмыкнул.

— Очень мило с твоей стороны.

Мы прошли через небольшой сад-лабиринт, после чего на горизонте показалось здание общежития. В этот момент нас окликнули.

— О, самоубийцы идут! — откуда-то сбоку раздался хохот. — Спасибо за приглашение! Давно не наблюдал, как кому-то хорошенько начистят рожу.

Я повернул голову.

Около скамейки на выходе из сада-лабиринта стояла компания из трех парней и пары девушек.

— Знакомые? — я быстро глянул на своего приятеля.

— Забей на них, пошли, — пробубнил Петя. — Наши однокурсники. Алекс с компашкой… и Лера.

О, я знаю эту интонацию.

— Что за Лера? — я проследил за его взглядом, направленным на кудрявую брюнетку.

— Неважно. Пошли, говорю.

Я хмыкнул. Ну уж нет.

— Эй, ты это про Кислевского так говоришь? — крикнул я белобрысому парню в серой толстовке, который обратился к нам.

В ответ компашка лишь рассмеялась.

— Эй, друг! — я поставил самогон на землю и направился к ним. — Хочешь спор?

Алекс глянул на своих друзей и подруг; в глазах у тех загорелся интерес.

— Какой спор, ботан? — он вновь хмыкнул.

— Простой. Если Кислевский ударит меня хотя бы раз… мы будем год делать за тебя все задания по учёбе. Ну, знаешь, мы же ботаны, — я пожал плечами. — А если нет, то вы с друзьями будете должны мне.

— Ах-ха-ха-ха… — парень резко повернулся к свои друзьям. — Вы это слышали?

Я закатил глаза.

— Всё они слышали. Не сливайся.

— Да, Алекс, — внезапно произнесла та самая Лера, про которую говорил Пётр. — Ты боишься что ли?

Брюнетка на своего друга с претензией; в её голосе угадывалось раздражение, словно дешёвые понты Алекса ей совсем не по вкусу.

Парень резко покраснел и мигом развернулся.

— Да без проблем, — он протянул мне руку. — Спор?

Я улыбнулся, пожимая ему руку в ответ.

— Спор.

Ребята ещё не понимают, что старого Стерлинга больше нет. В какой-то мере, сегодняшнее мероприятие я устраиваю как раз-таки для того, чтобы показать как можно большему количеству людей, что тот затюканный ботан пропал.

Вернее, даже не так.

Чтобы показать, что больше он и не появится.

Впрочем, лишнего им знать не нужно. Я вежливо улыбнулся и вернулся к Пете, что нервно стоял неподалёку, делая вид что всё это его никак не касается.

— Итак… Лера, — с интересом произнес я.

— Нечего говорить, — парень быстро подхватил оба бутыля и понёсся вперёд.

— Итак, Лера, — повторил я с такой же интонацией.

Он раздражённо выдохнул.

— Знаешь, всё-таки были определённые плюсы в том, что у тебя отшибло память.

— Не сомневаюсь, — я растянул лыбу ещё шире. — Итак, Лера.

Парень резко остановился и, выругавшись про себя, перехватил бутыли поудобнее.

— Она мне нравилась. Я хотел пригласить её на свидание. У меня не было на это денег. Не пригласил. А дальше… — он окинул нас двоих взглядом, — моя жизнь как-то так повернулась, что я в основном таскаю самогон по кампусу и получаю по морде от Кислевских, нет времени на любовные дела. Ещё тупые вопросы будут?

— Боже, — фыркнул я. — Не горячись.

Дальнейшие наши телодвижения заняли пару часов. Мы вернулись в комнату в общаге, убедились, что нам никто не помешает и принялись за изготовление лимитированного издания локального крафтового ликёра. Процесс был довольно медитативный — помой бутылку, оторви наклейку, перелей размешанный алкоголь и выдави немного лимонов и апельсинов в каждую бутылку. В итоге получилось что-то около 50 литров относительно удобоваримой бодяги с флёром лимона, расфасованной на 200 с небольшим бутылок.

Затем я отправил Петра на поиски пары вещиц, которые мне были для этого вечера просто необходимы. Ещё час ушел на то, чтобы я нашел в гардеробе Стерлинга хоть сколько-нибудь приличный наряд (в итоге остановившись на сером костюме-тройке) и рассказал Пете, в чём будет заключаться часть его основных обязанностей на этот вечер.

С ним всё было просто — парень будет выполнять роль диджея, официанта и ведущего одновременно. А ещё пару раз поможет мне, когда будет надо. Выслушав меня, он лишь кивнул и принялся наряжаться сам. Больше вопросов касательно целесообразности происходящего он не задавал, что меня радовало.

Стрелка часов неумолимо двигалась к пяти вечера, и я рассудил, что пора выдвигаться в спортивный зал.

Мы шли по витиеватым коридорам и многочисленным лестничным пролетам минут двадцать, не меньше. Внутреннее убранство Академии было ничуть не менее аляповатым, чем его внешняя сторона. Стены увешаны всяческими гербами, небольшими бюстами и портретами. Впрочем, сколько бы я не в них ни всматривался — никого даже отдаленно знакомого не находил.

За все мои годы с камнем я обсасывал момент своего возвращения в голове так часто, что, казалось бы, был готов ко всему. Однако, если бы не память Стерлинга, что услужливо объясняла мне, как работает мир и что я пропустил за всё время взаперти, то, боюсь, лишь на одну только адаптацию у меня ушла бы пара лет.

Всё-таки довольно сложно подготовиться к тому, чего в на момент подготовки ещё не изобрели.

Впрочем, вместе со знаниями я перенял и отношение Стерлинга ко многим вещам, которых не застал в своё время. Иногда доходило до смешного — проходя мимо портрета очередного усатого типа, я сначала чувствовал к нему непреодолимое отвращение, и лишь затем память тела подсказывала мне, за что именно.

После проходки в спортзал стало очевидно, что Стерлингу не нравится почти никто из увековеченных на стенах Академии типов.

К счастью, ликбез, который мне устраивала моя же голова, наконец-то закончился, когда вдали показалась большая двойная дверь. Я пытался прислушаться,