время стал с прохладностью относиться к ней и с подозрительной любезностью стал относиться к молодой пышной кухарке. Все вместе взятое, и ревность, и подозрение, и начавшаяся к этому времени война, взбудоражило рассудок своенравной молодой женщины. Вернувшись из губернии, барин вскоре узнал о тайной связи Насти с кучером. Он с затаённым подозрением стал наблюдать за нравственным поведением жены.

Через год Анастасия Поликарповна родила девочку, которая обличием была вся в кучера. Барин, не выдержав такого позора, выгнал Настасью из имения, а кучер сбежал, как только барин стал замечать о его любезностях с Настей.

Война, революция, голодовка и общая сумятица заставили Анастасию Поликарповну приехать в свое родное село Мотовилово. Она вынужденно выехала из имения мужа, оставив ему трех дочерей и сына, а в село она вернулась с маленькой дочкой Дуней, с наспех захваченными вещами и ручной швейной машинкой.

Анастасия Поликарповна оказалась на положении старухи из сказки «О золотой рыбке», снова оказалась у разбитого корыта. Родителей у нее в живых уже не было, ей пришлось поселиться в доме покойного отца, окна которого длительное время были забиты. Снова она породнилась с бедностью и нуждой, стала своим трудом зарабатывать себе на пропитание: шила для односельчан рубашки и платья на своей машинке.

Хотя и были у Настасьи кое-какие ценные вещи: золотые серьги, золотое кольцо, золотая брошь и прихваченная при выдворении из имения благословленная икона в позолоченном киоте, но ведь это все вещи, их есть не будешь, да и продать-то их в то время было некому. Однажды Настасья ушла в сельскую лавку, чтобы купить соли, мыла и спичек, дома оставила малолетнюю Дуню. Когда мать вернулась домой, Дуня, дрожа всем тельцем, плакала и вздрагивала от испуга. Она едва могла объяснить матери:

– Мам, а у нас была бука.

Настасья испуганно с тревогой обвела глазами кругом избу и тут обнаружила, что машинки нет. Настасья с визгом и криком «Караул!» выбежала на улицу. Сбежался встревоженный народ.

– Машинку украли! – неистово кричала Настасья. – Что я без нее буду делать! Последний кусок унесли! – вопила она.

– Настасья Поликарповна, а ты не больно убивайся, возможно, найдётся, – сочувственно уговаривал ее Иван Федотов.

– Всего скорее, ее украла Булалейка! – кто-то выкрикнул из толпы.

– Быть, она, – подтвердила и Анна Крестьянинова.

– Это ее рук дело, кроме ее некому! – ввязался в общий гомон и Иван Трынков.

– А чтоб, если бы поискать, она днем ее далеко не могла сверзить, – подсказала и Любовь Савельева.

Стали искать во дворе и обнаружили машинку в конюшнике, заваленную высохшим навозом. Впоследствии выяснилось, Анна Гуляева, увидев, что Настасья куда-то ушла, быстро нарядилась букой, надев на себя вывороченную овчинную шубу, и на глазах перепуганного ребенка украла машинку.

Постройка двора

Вспомнилось Василию Савельеву, как в 1915 году он, уходя на военную службу, выйдя из родного села, озираясь вокруг, как бы кто не увидел, украдкой наклоняясь, поднял горсть родной земли. С таинственностью крестясь, он клятвенно проговорил для себя: «Дай бог, в добрый час, чтоб мне снова вернуться в родные края и положить эту заветную землю здесь где взял ее!» Завязав землю в платочек, он с чувством торжества засунул его в грудной карман. Еще раз перекрестившись, теперь уже на церковную колокольню, он твёрдой походкой направился к станции, где были в сборе такие же новобранцы, как и Василий.

По счастливому исходу воли судьбы, Василию довелось сохранить горсть той заветной и благословенной родной земли и положить ее на то место, где она была взята. И после окончания германской войны и войны гражданской, при всеместном замирении, Василий решил всем своим разумом и изрядной физической силой, взяться за свое хозяйство. Он сам с собой рассуждал так: смекалка в голове, расторопность в движениях, сила в руках помогут преодолеть все препятствия и трудности. Он же обладал всеми этими качествами в полной мере, поэтому он за хозяйство взялся с особенным азартом, заботой и прилежностью. И работа его спорилась: в хозяйстве стало все прибывать, процветать и умножаться. Недаром он всю свою силу, умение, здравый рассудок и деловитость посвятил семье и домохозяйству.

Но со всем этим у Василия возросла и твёрдая требовательность к себе. В силу своего твёрдого характера, он требовал от семьи, чтоб все были всегда начеку, чтоб ему всячески угождали и помогали, и понимали его с полуслова. Особо он стал взыскателен по отношению к жене и требовал, чтоб она с взгляда понимала его и всячески угождала.

Неугождение, даже в малости, влекло за собой раздражение, недовольство и ругань. Он стал не в меру взыскательным и требовательным даже в мелочах: чтоб вода в умывальнике была всегда налитой, чтоб квас в летнее время не переводился (простую воду и чай он пить не любил), чтоб дети слушались беспрекословно и выполнял его указания и распоряжения безоговорочно.

Берясь всем своим существом, силой и смекалкой за свое хозяйство, Василий Ефимович решил заново пересмотреть и перестроить постройки. Перво-наперво он задумал построить новый двор. Вместо двойного, неудобного он решил построить большой, широкий, просторный под одной крышей.

В одно из майских воскресений 1922 года Василий собрал помочь, пригласив на постройку двора приближенных мужиков и сильных парней. Мужики, вооружённые топорами, готовили столбы, обтёсывали длиннющие стропила. Парни рыли ямы для установки опорных столбов. Санька с Ванькой на чурбашке молотками прямили старые кривые гвозди.

Рыльщики ям сначала рыли азартно, а потом, поуставши, частенько стали выпрыгивать из ям, сравнивать глубину их.

Дядя Федя, подозвавши хозяина, спросил:

– Как по-твоему, Василий, хватит рыть то, или еще прибавить? Я уж до глины дорылся.

Василий смерив глубину ямы, деловито сказал:

– Пожалуй, хватит. Глубины достаточно, аршина два с лишним будет. Ты, Федор, проверь все ямы, чтоб глубина везде была, как у тебя. Сейчас столбы на место будем ставить.

Установили десять дубовых добротных столбов. На них, при помощи «дубинушки», плотники подняли и установили четыре длиннющие поперечные связицы, на которых устроили временную оснастку из досок и туда затащили стропилины.

Наступил самый трудный и интересный момент работы – подъём и установка на место стропил. Командовал подъёмом сам хозяин Василий Ефимович. Соединив стропилины, как положено, и привязав к вершине стропил веревку, конец которой перекинули через крышу отлива на улицу, приступили к подъёму. За веревку уцепились парни, бабы и мужики, а два мужика заняли ответственные места около выдолбленных гнезд в связинах, где должны встать на свои места шипы стропилин.

По команде Василия Ефимовича, державшиеся