других платьев, кроме своего старенького, разговаривать девушка стала увереннее. Они ни в чём не нуждалась, слуги Орма были готовы с неё пылинки сдувать, однако с самим Змеиным королём, несмотря на всю его доброту, она старалась общаться как можно реже. Точнее, девушка постоянно боялась ему помешать или потревожить не вовремя, и из-за этого она постоянно гуляла в компании трёх своих неизменных спутниц или под присмотром других змей. И лишь когда мужчина сам их находил, она позволяла себе с ним болтать и даже иногда смеяться. То, кем он был на самом деле, всё ещё пугало её,… детские страхи действительно было очень трудно изжить. Но было ещё кое-что, что угнетало её больше всего остального: ей по-прежнему не позволялось навестить родную деревню. Орм, всегда потакающий её просьбам, в этом вопросе был суров и непреклонен. Каждый раз, когда она об этом заикалась, его лицо становилось отстраненней и строже, отчего девушка снова пугалась и надолго замолкала. Но она скучала,… очень скучала по своему псу, подружке и всем остальным жителям деревни… и самой сокровенной её мечтой было увидеть их вновь… хотя бы одним глазком.

– Лора, – Элеан взяла из букета ещё один цветок и вплела его в венок, – а у змеиного народа есть враги?

– А у кого их нет, – занятая разбором цветов, девушка невесело усмехнулась.

– А кто это?

– Есть один древний род… из поколения в поколение они охотятся за нами, уничтожая и старых, и малых. В основе лежит какая-то давняя вражда, однако я не знаю подробностей. К тому же их давно не видно… ходили слухи, что молодой наследник рода пропал, и отец бросил все силы, чтобы найти его. Тебе лучше спросить Короля, он лучше об этом осведомлён.

– Этот род так силён?

– Тебе не стоит бояться, ещё никто из них не смог справиться с самим Королём. Хотя он очень добрый и мирный, никто из нас и нашего войска не может с ним сравниться. Не бойся, даже если Охотники сюда придут, он сможет защитить и тебя, и всех нас.

Элеан слабо улыбнулась. Ей было сложно представить Орма в гневе.

Но однажды тоска по дому пересилила осторожность. Задержавшись на любимой поляне, Элеан попала под сильный дождь и была вынуждена прятаться под кроной могучего, раскидистого дуба. В тот раз она была одна, Орм дал трём девушкам какие-то задания, и они были вынуждены с извинениями покинуть её на некоторое время. Сам же король отбыл на другой конец леса по делам и ещё не вернулся, так что приглядывали за ней обычные змеи. И вот, прижимаясь к стволу дуба в полном одиночестве, Элеан не смогла себя пересилить. Тоска по дому охватила её, ей мерещились картины детства, слышались голоса и лай Руста. Она боролась с собой, она знала, что Орм рассердится, если она сбежит, её сердце ныло и рвалось из груди, а лицо заливали слёзы. И она не выдержала,… ноги сами понесли её через хлесткие струи дождя по тропинке домой.

Бежать пришлось очень долго. Элеан едва держалась на ногах, когда достигла знакомой рощи, за которой располагалась её деревня. Она вымокла до нитки, её лицо и руки были исхлёстаны ивовыми и ореховыми ветками, её юбка была вся в грязи, потому что она постоянно поскальзывалась на траве и падала в лужи. Грудь девушки тяжело вздымалась, дыхание тяжело и жарко вырывалось изо рта, сырые волосы были перепутаны. Она брела по тропинке в полной темноте наступившей ночи и с трудом опиралась на деревья. Дождь прекратился, однако тучи ещё затягивали небо, и ни единая звездочка не освещала её путь. Ночной лес был страшен,… но она упрямо шла вперёд, потому что уже боялась повернуть назад.

Впереди блеснули первые крохотные огоньки окон. Элеан тяжело перевела дух. Она понимала, что ей надо быть осторожной, что идти туда настоящее безумие, но девушка упрямо сжала губы и направилась в обход деревни к дому Алиры, надеясь, что хотя бы она будет ей рада.

В деревне ничего не изменилось… ну, может быть, только забор кто поправил или будку для собаки новую сделал. Элеан пробиралась огородами по знакомому с детства пути и обводила взглядом дома с горящими в окнах свечами. Из-за дождя даже юноши и девушки сидели дома, редко какая парочка скрывалась под навесами и козырьками. Она шла по мокрой траве, как когда-то в детстве, и ей казалось, что вот-вот она увидит маленькую, прячущуюся за кустами девичью фигурку, поджидающую её в условном месте. Но фигурки не было, и вскоре, достигнув знакомого дома, она заглянула в окошко. Алира готовилась ко сну. Она разбирала кровать и убирала вещи по местам. Её волосы были повязаны платком, а личико было печально,… Элеан едва узнала её,… теперь это была не бесшабашная девушка, весёлая и заводная… по комнате ходила взрослая женщина, что печально вздыхала и словно замыкалась в самой себе.

Тук-тук-тук…

Алира вздрогнула и оглянулась, её глаза расширились, а рот слегка приоткрылся, словно хотел что-то сказать,… но не проронил ни звука. Элеан улыбнулась и помахала ей ладошкой, как делала всегда, когда хотела, чтобы подруга вышла к ней поговорить. После чего скользнула обратно в кусты смородины и, пригибаясь к земле, перебежала к задней двери. Совсем как раньше. Всё было именно так, как раньше… и это обманывало её саму.

– Элеан, – дверь приоткрылась, и в полосе света возникла знакомая фигура, – Элеан, это ты?!

– Алира, – она вышагнула к ней и улыбнулась, – это я.

– Ох, Элеан, – подруга захлопнула за собой дверью и, бросившись вперёд, обняла её за шею, – я уже не думала, что увижу тебя живой. Это было так ужасно. Меня долго держали взаперти, они знали, что я пойду на поляну, и не пускали меня. Элеан, Элеан, прости меня…

– О чём ты говоришь, – девушка обнимала подругу за плечи и гладила по голове, – не надо так убиваться, видишь – я живая и невредимая.

– Но как же Змеиный Король, которому тебя принесли в жертву? – Алира отстранилась и с тревогой заглянула ей в глаза. – Неужели он сохранил тебе жизнь?

– Он вовсе не такой, как гласят сказки. Он добрый. Я живу у него во дворце, но я так соскучилась по всем вам…

– О нет, Элеан, душенька моя, тебе нельзя здесь появляться. Они убьют тебя.

– Почему? Что ты говоришь?

– Убегай отсюда, Элеан. Никто не должен знать, что ты здесь, иначе они забросают тебя камнями. Прошу тебя, беги.

– Но моя тётя, – девушка растерялась, – я её