– Останьтесь, Беатрис. Позвольте предложить вам кое-что. – Снова прикасаясь ладонью без перчатки к обнаженному участку кожи у нее на плече, он развернул ее лицом к себе. От этого касания по телу ее разбегались странные искры, устремляясь в самые сокровенные и чувствительные зоны. Беатрис совсем было собралась открыть рот и сказать, что ему нечего ей предложить, но Ритчи опередил ее, заговорив низким уверенным голосом: – Раз я не могу соблазнить вас одной своей выдающейся личностью или искусностью в постели, возможно, мне стоит сделать вам деловое предложение?

Беатрис вдруг стало нечем дышать. Когда же ее легкие наконец снова смогли наполниться воздухом, грудь стала тревожно вздыматься и опускаться в украшенном вышивкой вырезе платья. Бросив взгляд вниз, Ритчи восхищенно выдохнул.

– Прошу вас, пустите меня, мистер Ритчи. Вы не можете предложить мне ничего такого, в чем я нуждаюсь.

– Вы лгунья, моя милая. Ваши глаза, ваше раскрасневшееся личико и то, как вы задыхаетесь, – все рассказывает мне совсем иную историю. Но это так, между прочим. – Он прищурился, в одно мгновение превратившись в безжалостного человека. – Я предлагаю оплатить ваши долги и долги вашего брата, которые, кстати сказать, очень велики, гораздо больше, чем вы можете предположить. Также я стану ежегодно выплачивать вам обоим определенную сумму, на которую вы станете безбедно существовать до конца своих дней.

Беатрис открывала и закрывала рот, точно рыба в пруду оранжереи. Она понимала, что выглядит глупо, но ничего не могла с этим поделать.

Ей было отлично известно, насколько большую опасность представляют их с братом долги. Многие достались им после смерти отца, хорошего человека, но никудышного управляющего, из-за которого они и лишились Вестерлинна, когда он скончался.

Но имелись и другие задолженности, возникшие недавно. Чарли нравилось думать, что он утаивает от нее печальное состояние дел, но это было то же самое, что пытаться с помощью кружевного платочка очистить болото. Все предложения Беатрис помочь в разработке стратегии всегда отметались братом с ворчаньем, чтобы она не вмешивалась в «мужские дела».

Ритчи не делал секрета из того, что именно он хочет получить в обмен на свою помощь, и убедился, что Беатрис тоже это поняла. То было древнее как мир соглашение, которое женщина могла либо отвергнуть, либо принять, если являлась особой практичной. Предполагается, что хорошо воспитанные молодые девушки вообще не должны знать о подобных вещах, но они могли без труда прочесть об этом в сентиментальных романах или газетах вроде «Марриотт монд». Дамы, состоящие в женском швейном кружке, очень любили перешептываться о скандалах с участием девиц легкого поведения, посмеиваясь над ними и смакуя подробности.

«Я стою на краю обрыва, – подумала Беатрис. – Достаточно сделать лишь шаг – и я сорвусь в пропасть. – Не в силах сдержаться, она прижала руку к груди, не сомневаясь, что сердце ее бьется так сильно, что сокращения его можно увидеть невооруженным глазом. – Но я так не поступлю, ведь это в любом случае будет означать гибель как для Чарли, так и для меня самой».

Что может быть хуже, чем все потерять? Беатрис знала, что могла бы как-то прожить, найти жилье и поступить на работу со скромным жалованьем. Ее всегда занимала мысль о том, чтобы научиться печатать на машинке. Но что будет с Чарли? При всей его браваде он в действительности еще более беспомощен и несообразителен, чем она сама.

– На какой срок? – Сделав глубокий вдох и прищурившись, она посмотрела Ритчи в глаза. – На какой срок я буду… нужна вам?

– Нужна мне?

Беатрис показалось, что она в самом деле видит, как в глубине его темно-синих глаз завертелись колеса дьявольской счетной машины.

– Ах, перестаньте, мистер Ритчи, нам обоим известно, что вы не предлагаете мне ничего достойного. Речь идет не о помолвке или замужестве, потому что в таком случае вы рассыпались бы в любезностях и покрывали поцелуями мне руки, а также спрашивали бы разрешения прийти к нам на чай, чтобы переговорить с моим братом.

– Вы очень проницательны, Беатрис. И мне это нравится. Как я вижу, мы сумеем договориться.

Ритчи ослабил хватку, но в следующее мгновение, изогнув запястье, провел рукой по груди Беатрис, нежно щекоча костяшками пальцев сосок через скрывающие его корсет и платье.

Даже через слои одежды она ощущала демоническое воздействие Ритчи. Хотя он едва касался соска, тот напрягся, а по всему телу стали растекаться волны ощущений, собираясь в потайном местечке между ног. Беатрис не могла поверить, что является такой распутницей, которую самая незначительная ласка может повергнуть в пучину безумия.

«Но так ли уж это плохо?» – размышляла она.

Вопрос этот был не праздным, так как границы того, во что она верила и что ценила, в настоящее время претерпевали значительные изменения и трансформации. Она больше не была той женщиной, которая прибыла вечером на бал.

Пришло время дать их соглашению верное название.

– Так на какой срок я буду нужна вам в качестве шлюхи, мистер Ритчи? Я пойду на этот шаг, но с одним условием – период времени должен быть определен совершенно четко. Когда он истечет, я просто забуду, что вы когда-либо прикасались ко мне.

Все еще лаская ее грудь, Ритчи рассмеялся неожиданно юным и задорным смехом, запрокинув голову. Его белоснежные зубы поблескивали в свете лампы.

– Вы поступаете очень мудро, Беатрис, решив сразу определить условия сделки. Если бы я продавал свое тело за деньги, то поступил бы так же. – Тут он склонился ближе к девушке, омывая дыханием ей шею и обволакивая сознание ароматом своего лосьона после бритья, и прошептал ей на ухо: – Однако не думаю, что вам удастся столь легко забыть о моих прикосновениях. Хотите, проверим? – Не дожидаясь ответа, Ритчи подхватил ее многочисленные юбки и стал поднимать их вверх. – Маленькая демонстрация того, что мы можем ожидать… друг от друга.

Он запечатлел на шее Беатрис жадный поцелуй, после чего целиком сосредоточил внимание на подоле ее платья, приподнимая все слои нижних юбок и готовясь запустить под них обе руки. Эдмунд Эллсворт Ритчи, несомненно, был опытным моряком, привыкшим плавать в галантерейных водах океана французских тканей и кружев, хлопка и льна.

«Мне следует остановить его, – пронеслось у нее в голове. – Все происходит слишком быстро. Он слишком много себе позволяет».

Беатрис понимала, что Ритчи намеревается сделать гораздо больше того, чего уже достиг, и не прошло и нескольких секунд, как она сама стала помогать ему, придерживая юбки, в то время как он скользнул пальцами в гигиеническое отверстие ее панталон.

Хвала Провидению, что для сегодняшнего вечера она выбрала нижнее белье именно такого покроя, ведь это значительно облегчало отправление малой нужды при таком количестве нижних юбок. Беатрис прислонилась спиной к двери, не замечая неудобства своего положения.

Все, о чем она могла думать, что могла чувствовать, каждая мысль в голове – все было подчинено требованиям ее томящегося лона. Когда Ритчи коснулся его, легко раздвинул пальцами шелковистые волоски и проник в манящую пещерку, Беатрис громко застонала. Бедра ее судорожно задвигались, когда он нащупал ее крошечный бугорок удовольствия и стал ласкать его медленными, ленивыми движениями.