— И с чем же ты собрался меня поздравлять? — спросил я, повторяя его слова, чтобы показать, что я его слышал.

Егор стал похож на предовольнейшего пса из старого мультфильма про разбойников из «Бременских музыкантов»:

— С тем, что ты все-таки вдул нашей симпотной соседке.

У меня кровь от лица отлила, я задержал дыхание и вылупился на Егора. В голове промелькнуло около десятка возможных ответов, но я открыл рот и замер, как оглушенный дубиной по башке. Брат сначала заржал, а когда понял, что я реально шокирован, даже посерьезнел.

— От-ткуда такая информация? — надо же, ко мне вернулась способность говорить.

— Только что встретился с ней на улице. Она, походу, перепутала меня с тобой… так это что, правда?

Я тяжело вздохнул и потер лоб. Он уже болел от того, как сильно я его хмурил.

— А что именно она сказала?

— Блин, да много всего, я запомнил только то, что она пыталась объяснить, что типа не шлюха и все такое. Ну, ты, братан, жжешь!

— Т-ты неправильно понял.

Брат меня не услышал и продолжил ржать, поэтому я решил его не переубеждать, а сосредоточиться на другом:

— Ладно, думай что хочешь. Что еще она сказала?

— Она типа попросила встретиться в «Бон-Бон» в три часа.

— Завтра?

Похоже, вечер в гараже отменяется. Я не смогу думать ни о чем другом, кроме встречи с Марьяной. Я был уверен, что после сегодняшнего, она смотреть в мою сторону даже не станет, а она решила еще и объясниться. И мне не мешало бы сделать то же самое. Я вел себя сегодня в универе как дебил!

— Не, если не хочешь, или тебе западло с ней пересекаться, то я могу пойти с ней кофейку попить вместо тебя.

Я моргнул, отгоняя мысли. Совсем забыл, что Егор все еще здесь.

— Что ты несешь? — иногда он реально заслуживает хорошего пендаля.

— Ладно, ладно, — он поднял ладони в примирительном жесте, — я просто прикалываюсь. Колись, как это было?

— Н-не думаю, что…

Я замолк, теряясь и не понимая, готов или пока еще не готов ему рассказывать.

— Ну, не хочешь, как хочешь! — брат поднялся на ноги так же внезапно, как, собственно, и оказался в моей комнате. — Пойду душ приму, хочу лечь пораньше. Завтра великий день.

У Егора первый рабочий день в должности су-шефа в «Меридиане». Никогда не был в этом ресторане, но он считается лучшим в нашем городе. Мой талантливый старший брат за полгода совершил рывок в истории поваров: от стажера до второго человека после шеф-повара.

Пока я сидел, зависнув в череде мыслей, Егор вышел из моей комнаты, но минуту спустя снова заглянул и кинул в меня чем-то, а я машинально поймал.

— Не благодари, — подмигнул он и свалил, закрыв дверь.

Я уставился на новую пачку презервативов в своих руках и забыл, как моргать.

* * *

К трем часам я перепробовал все странные названия в меню «Бон-Бон»: фраппучино, флэт уайт, макиато, фильтр-кофе и зашлифовал все это каким-то супер навороченным аффогато. Бариста, Женя Власов, любитель потрепаться с клиентами, услужливо предложил мне стакан воды вместе с последним заказом и понимающе улыбнулся, наблюдая как я скривился от сладости этого самого аффогато. Мы с Власовым никогда не пересекались вне стен кафе, но здесь он всегда общался со мной так, словно мы сто лет знакомы, хотя мы явно с разных планет. Он на два года старше, капитан баскетбольной команды, звезда универа, мажор и тот еще дамский угодник. Так… стоп! «Дамский угодник?» Да что со мной не так? Я даже думаю, как библиотекарша!

Марьяна появилась с опозданием, влетела точно розовое облако, которое занесло в кофейню случайным порывом ветра. Она сразу увидела меня, ожидающего за столиком, и немного поколебавшись, зашагала навстречу, постоянно поправляя спутанные волосы. Я никак не мог привыкнуть к ее новому образу и одновременно восхищался тем, как ей шел розовый. Теперь ее синие глаза казались неестественно яркими, как васильки. Васильки у Василевской. И она больше не надевала широкий спортивный балахон с капюшоном. Сегодня на ней были облегающие джинсы и белая кожанка, а вокруг шеи обмотан пушистый синий шарф. Симпатично.

Я сидел, приклеенный к стулу, не в силах оторвать завороженный и одновременно испуганный взгляд от приближающейся девушки. В голове крутилось: что сказать, как начать разговор и как не забыть отрепетированные слова, бесконечно повторяемые за ночь. Я старался сохранить непринужденный вид, хотя всерьез беспокоился за свой учащенный пульс. В меня будто впрыснули адреналин, словно в мотор закись азота: кровь неслась по венам, в ушах грохотало, мозг кипел. Передоз кофеина, не иначе. О чем я только думал? Только бы сердце не покинуло чат…

Власов громко объявил заказ для одной из клиенток и его голос прозвучал для меня отрезвляюще, а Марьяна обернулась. Всего раз, один мимолетный взгляд, но я сразу все понял. Ее шаг сбился, а без того большие глаза распахнулись еще шире. Она принялась суматошно заправлять волосы за уши. Что это, если не признаки увлеченности? Можно даже и без начитанности романов Даниловой обойтись. М-да, не такого поворота я ожидал.

— Привет, — запыхавшись, поздоровалась она и села напротив, разматывая шарф. — Прости, опоздала. Этот дурацкий ветер…

— Д-да, ничего, — я зачем-то встал, а когда понял, что надо было сделать это еще до того, как она села, плюхнулся обратно в кресло, чувствуя себя при этом совершенно по-идиотски. — Я…

Чертов Власов объявил еще один заказ и Марьяна разволновалась от звука его голоса. Спасибо, что не обернулась снова, хотя совершенно очевидно жалела, что сидит к нему спиной.

— О, я забыла сделать заказ! — опомнилась она и собралась встать, но и я вновь поднялся. Теперь совершенно не думая о том, как выглядел со стороны. Что-то во мне взбунтовалось против того, чтобы она подходила к «дамскому угоднику» и разговаривала с ним. Даже по такому пустяку, как покупка кофе.

— Д-давай я… — вырвалось из меня как-то чересчур громко, — что т-ты хочешь?

Она посмотрела на меня, моргнув пушистыми ресницами, и открыла рот, чтобы что-то сказать, но передумала. У меня в памяти вдруг всплыл вчерашний разговор и то, о чем она меня попросила, четко давая понять, чего конкретно от меня хочет. Я запаниковал, вдруг подумав, что она неправильно поймет мой вопрос и уставился на нее глазами, как у мышиного лемура. На ее пухлых губах, от которых я не мог отвести взгляд, стала медленно расползаться лукавая усмешка.

— Точнее… ч-что тебе взять?

Да, все