Он подарил статуэтку возлюбленной, но та ответила ему отказом, а муж Катарины вызвал наглеца на дуэль. Бёттгер был смертельно ранен. Но перед смертью ему удалось передать секрет белоснежного фарфора своему другу фон Чирнхаусу.

Вскоре возле Мейсена была открыта первая фарфоровая мануфактура, а спустя всего несколько десятилетий мейсенский фарфор завоевал мир. Статуэтка осталась у Катарины, которая вскоре умерла от тяжелой болезни, так же как и ее муж и пятеро их наследников. Их всех не стало в течение года. А статуэтка уцелела. Ее история достойна отдельного описания, она пережила две войны и в результате год назад оказалась в руках моего мужа, увлеченного коллекционера, не верящего в древние проклятия.

Увы, Александр оказался слишком самонадеян. Не прошло и полугода, как после череды ужасающих несчастий он покинул этот мир, оставив мне долги и Катарину. Вы сами были свидетельницей несчастья, произошедшего со мной в аэропорту, хотя за несколько дней до этого наш семейный доктор уверил меня, что мое здоровье в полном порядке. Я пообещала себе, что подарю Катарину тому, кто недостоин называться человеком.

Поэтому я дарю ее Вам, Диана. Люди должны быть сострадательны. А Вы напрочь лишены этого чувства. Вы, конечно, можете попытаться избавиться от Катарины, но ее проклятие уже начало действовать, и его не остановить. С момента получения Катарины Вас начнут преследовать несчастья, а через тридцать дней, возможно, Вы покинете этот мир. Я лишь могу пожелать, чтобы Вас не оставили без помощи в трудный момент. Все-таки мир не без добрых людей.

– Вот ведьма! – воскликнула Диана, дочитывав письмо и отбрасывая его в сторону.

– Что ты натворила, деточка? – Позабыв об остывающих сырниках, Матвеевна присела за стол.

– Ничего такого. – Диана нервно передернула плечом, вспоминая неприятный инцидент в аэропорту и сестру. Внезапно стало зябко и захотелось стереть воспоминание из памяти как можно скорее.

– За «ничего такого» такие подарки не дарят! – со знанием дела заявила Матвеевна. – Да что же это творится? Умрешь через месяц? Надо разыскать эту Анастасию да извиниться – пусть заберет свою жуть назад!

– Еще чего! Продадим эту Катарину вместе с письмом. Знаете, сколько в Сети бродит психов, которым бы только прикупить что-нибудь аномальное!

– Кто ж такую жуть-то купит. – И без того морщинистое лицо Матвеевны сморщилось еще больше. – Люди красивые вещи покупают, новые.

Диана звонко расхохоталась и вскочила с диванчика.

– Да ладно, вон у Гоголя череп украли и, говорят, в частную коллекцию продали.

– Правда, что ли? Страсти-то какие, – перекрестилась Матвеевна.

Диана взяла в руки статуэтку. На несколько секунд перехватило дыхание – она была прекрасна. Тончайшая работа, ручная, такие вещи сразу выделяются из толпы своих кустарных собратьев. Дама смотрела укоризненно, словно пыталась спросить – как ты дошла до такой жизни, Диана? Выразительное лицо, платье словно из воздушной органзы, окрашенной в цвет заката. Потусторонний цвет, нереальный. Может, и правда краска замешана на человеческой крови?

Диана помотала головой – еще не хватало верить в такие глупости! Бабка просто решила ей досадить. Продаст – и дело с концом. При мысли о продаже что-то больно кольнуло: расставаться с элегантной вещицей не хотелось. Похоже, действительно дорогая. Собственно, а зачем ее продавать? Если она не верит ни в какие проклятья, то пусть статуэтка остается как напоминание о том, что человек сам хозяин своей жизни.

Диана решила пристроить безделушку на старой изразцовой печи, оставшейся в квартире со дня ее постройки. До Дианы здесь жила известнейшая в городе преподавательница музыки, которая благодаря своим обширным связям сумела стать единоличной владелицей коммунальной квартиры. Пятиметровые потолки, эркеры, арочные окна с умопомрачительным видом на старый парк, рассохшийся паркет, по которому Диана любила ходить босиком, и настоящая печь. Но квартира, словно постаревшее тело бабули, хранила следы прожитой жизни: аварийный потолок в туалете, копоть от пожара в прихожей – горела столетняя проводка. Между прочим, бывшая хозяйка отдала богу душу в одной из спален. По ночам Диане казалось, что квартира оживает, и все ее бывшие жильцы собираются в огромной кухне за ее столиком, неспешно пьют чай и обсуждают свои нехитрые новости. Легкий треск стен, скрип паркета. Квартира была живая, и она пускала в себя далеко не каждого.

Геночка не смог остаться здесь ночевать – один раз соврал жене, что поехал в командировку, чтобы провести время с Дианой в ее день рождения, но сразу после полуночи собрался и уехал в гостиницу. Он не понимал ее выбора жилья, ведь изначально он намеревался поселить любовницу в квартире с новеньким евроремонтом. Но едва Диана переступила порог старой коммуналки (объявление о съеме притащила ей Матвеевна, чье внимание привлекло наличие в квартире пианино), она заявила, что хочет жить тут.

В доме постоянно была слышна музыка, поэтому Диана могла играть, когда ей вздумается. Ей даже казалось, что она слышит музыкальные сны.

Все так же босиком она прошлепала в гостиную и поставила статуэтку на край печки, которую никогда не топила. Развернувшись, чтобы вернуться на кухню к обеспокоенной Матвеевне, она заметила то, чего не было в комнате еще вчера вечером – уродливое зеленое пятно, расплывшееся на потолке. Внутри неприятно кольнуло – неужели проклятие начало действовать? Диана тут же объяснила себе это неприятное происшествие одной из особенностей проживания в старом фонде – никогда не знаешь, где, когда и какую трубу прорвет. На сей раз прорвало у милейшей соседки Марьи Михайловны.

С потолка уже начала раздражающе-монотонно капать вода, и Диана решительным шагом направилась в ванную за тазиком. Она так и не поняла, как это произошло. Когда она проходила мимо лужицы на полу, ее нога поехала на скользком паркете, и Диана рухнула на пол, взвыв от боли.

Лиде снова повезло. В палате, куда ее перевели из реанимации, никого не было, кроме нее и телевизора. Как же давно она мечтала побыть в тишине и предаться праздному безделью! И если бы еще кто-то за ней поухаживал, а она могла бы просто валяться и ничего не делать. И вот ее мечта сбылась! Немного своеобразно, но тем не менее.

Врачи были на редкость любезны, объяснили, что уже завтра она сможет отправиться домой, но Лида туда вовсе не торопилась и собиралась насладиться целым днем, проведенным в тишине и спокойствии. Все равно дома ее никто не ждет.

Красавицу Катарину она поставила на тумбочку и не сводила с нее глаз. Надо же, неужели хоть что-то из того, что пишут в сказках, правда, и человеческая доброта не остается без вознаграждения? Хотелось бы в это верить. Лида тут же покачала головой: что значит – хотелось бы? Она же слышала, что сказал врач. Катарина уже принесла удачу, и теперь ей будет везти во всем. Можно даже расслабиться и помечтать.

Лида прикрыла глаза и откинулась на подушку. Чего бы ей хотелось? Прежде всего собственного жилья, чтобы уйти от Василия и той. Видеть их сил никаких нет. Хотелось спрятаться в собственной норе и зализывать раны.