Усталым взглядом она окинула свои владения, пытаясь на глаз определить размер причиненного ущерба. Слава Богу, основная масса воды задержалась в душевой, вместо того чтобы вытечь на улицу. И слава Богу, что порог, отделяющий вход в оба зала — старый и новый — от коридора, был достаточно высокий, чтобы не пропустить воду внутрь. Похоже, всерьез пострадала только небольшая кладовая, находящаяся рядом с раздевалкой. В ней Рут и Пэтси хранили личные вещи и необходимый инвентарь. Под дверью кладовой была довольно широкая щель, и не приходилось сомневаться, что туда натекло немало воды.

Рут вздохнула и, встав с кресла, направилась в кладовую, чтобы проверить свои опасения.

— Ничего-ничего, — бормотала она себе под нос. — Мы только посмотрим, что тут творится, и сейчас же уберемся отсюда. Да, именно так мы и поступим.

Но ее голосу явно не хватало убежденности. И, несмотря на оптимистичное «мы», Рут никогда еще не чувствовала себя такой одинокой.

Увиденное в кладовой не прибавило ей бодрости. Чья-то злая рука сбросила все с полок, так что посреди комнатки образовалась огромная залитая водой куча, и водрузила на вершине ее открытую банку с краской. Большая часть вещей безнадежно погибла, а оставшиеся требовали серьезного ремонта.

Потрясенная бессмысленностью учиненного погрома Рут резко повернулась и выскочила из кладовой. Почти сразу же ее левая нога заскользила по влажным доскам пола. Рут взмахнула руками, изогнулась всем телом, стараясь сохранить равновесие, но не удержалась и со всего размаху грохнулась на пол. На мгновение у нее перехватило дыхание, а затем левое бедро и оба локтя пронзила острая, ослепляющая боль. Только бы не перелом, мелькнула мысль. Через неделю в городе появятся первые туристы, и она должна быть в форме, чтобы вести занятия. Если она пропустит летний сезон в этом году, вряд ли ей удастся дотянуть до следующего, потому что среди жителей Лонгвью невозможно набрать достаточное число клиентов, чтобы удержаться на плаву.

Рут осторожно пошевелилась. К огромному облегчению, руки и ноги по-прежнему слушались ее, следовательно, она отделалась ушибами. Рут перевернулась на живот и застонала от боли. Даже не глядя, она могла сказать, что локти разбиты в кровь, а на бедре наливается огромный багровый кровоподтек.

На ее глазах выступили слезы боли и обиды. Кому, ну кому могло понадобиться с такой нарочитой жестокостью уничтожать то, что она создавала в течение нескольких лет?

Пожалуй, здесь срочно требовалось вмешательство полиции. Это значило, что ей придется добраться до телефона. Всхлипывая, Рут поползла обратно по направлению к приемной. Каждое движение требовало от нее титанических усилий, и, тем не менее, она уже почти добралась до кресла, когда неожиданно пришедшая в голову мысль заставила ее остановиться. Таффи. Это сделал он. Случившееся в клубе могло быть только выходкой злобного, избалованного ребенка, каким Таффи был в детстве и оставался до сих пор. Такая месть вполне в его духе.

Таффи, который мог прийти домой, благоухая чужими духами и со следами губной помады на воротнике, и нагло врать жене в глаза, что играл в гольф с друзьями, а потом принимать оскорбленный вид, когда выяснялось, что Рут ему не верит.

Она была так счастлива, когда ей удалось наконец избавиться от него, и вот он снова оказался на ее пути. Что-то подсказывало Рут, что и этот раз будет не последним.

— Чтоб ты сгорел в аду, Таффи Глоссоп, — пробормотала она, снимая телефонную трубку.

Пит Нордхауз встретил Брайана на пороге участка.

— Прости, дружище, — сказал он вместо приветствия, — но шахматы пока отменяются. Я еду на вызов. Хочешь прокатиться со мной? Или главный редактор «Кантри» слишком важная птица для дешевой репортерской работы?

— Я еще не главный редактор «Кантри», — напомнил Брайан, усаживаясь вслед за другом в полицейскую машину. — И очень может быть, что мне опять придется зарабатывать себе на хлеб этой, как ты выражаешься, дешевой репортерской работой. Так что валяй рассказывай, что случилось.

— Поступил звонок с Вашингтон-стрит. Похоже, кто-то вломился в спортивный клуб Рут Остин…

Пит продолжал еще что-то говорить, воодушевленный возможностью снова увидеть свое имя на газетной полосе, но Брайан уже не слушал его.

Клуб Рут Остин. То самое место, где Брайану меньше всего хотелось сейчас оказаться. Он с трудом подавил искушение выскочить из машины. Остановило только данное вчера самому себе обещание вычеркнуть из своей жизни безумную ночь, проведенную с Рут, и особенно следующее за этой ночью утро.

В конце концов он профессионал, и то, что он сказал Питу по поводу репортерской работы, было не совсем уж неправдой… И еще тебе очень хочется увидеть ее снова, шепнул ехидный внутренний голос.

Пит остановил машину у входа в клуб. Брайан направился вслед за ним, с любопытством поглядывая по сторонам. В разгар туристического сезона возле подобных заведений постоянно ошиваются скучающие молодые люди в надежде завести знакомство с выходящими после занятий девушками. Поэтому большинство жителей Лонгвью, оказавшись по какой-то своей надобности возле клуба «Леди Совершенство» — или любого другого «притона разврата», — спешили перейти на другую сторону улицы, всем своим видом демонстрируя, что не имеют никакого отношения к подобным бездельникам. В глубине души Брайан презирал все эти уловки и все же, проходя по Вашингтон-стрит, каждый раз старался поменьше крутить головой.

Но сегодня совсем другое дело. Сегодня он находился здесь по долгу службы и должен был быть особенно внимательным, чтобы ничего не пропустить.

Поморщившись при виде грязных подтеков на лестнице, он поспешил догнать Пита, который уже стучал в запертую входную дверь.

Дверь распахнулась, и на пороге возникла Рут, босая, в подвернутых до колен джинсах, украшенных влажными беловатыми разводами. Короткая спортивная майка — единственный сухой предмет туалета, который ей удалось отыскать, — оставляла открытой полоску золотистой кожи на животе… Кожи, которая, как Брайан помнил, чуть заметно пахла ванилью.

Он попытался сосредоточить внимание на чем-нибудь еще, но не мог отвести взгляда от ее обнаженного живота.

Рут тем временем поздоровалась с Питом, а затем мотнула головой в сторону Брайана.

— А он что здесь делает?

— Криминальная хроника, — не моргнув глазом заявил Пит и, заметив, что Рут по-прежнему загораживает вход в помещение, спросил: — Вы позволите нам войти?

— Да, конечно, — спохватилась Рут, отступая в сторону. — Только осторожно: здесь очень скользко.

— Скользко? — Брайан вдруг осознал, что, заглядевшись на Рут, совершенно не обратил внимания на то, что творится в помещении. Это уже не лезло ни в какие ворота. Многолетний опыт журналистской работы спасовал перед голым животом очаровательной блондинки.

Брайан прошел в приемную и вытащил блокнот. Рут следила за ним, уперев руки в бока.