– У некоторых людей есть врожденная защита разной степени прочности. И мы таковых научились находить. Правда, увы, мало их. У нас на Земле — сильно меньше одного процента. Зато у других, которых в разы больше, можно пробудить скрытые способности.

– И я…

– Уже, – усмехнулся шеф. – Причем, ты у нас уникум. Самородок!

– Гигант мысли, – проворчал Алекс. – Это, случайно, не на том психологическом практикуме в апреле меня заловили? Который мы проходили якобы для развития интуиции.

– Почему якобы? – улыбка Ивана Александровича стала шире. – Разве ты не почувствовал эффект?

– Почувствовал…

Действительно, в последние месяцы он стал замечать в себе некоторые изменения. Так, еще в начале лета он обнаружил, что может распознавать эмоции людей и чувствовать ложь. Позже словно само собой пришло умение предугадывать мелкие неприятности и избегать их. А две недели назад он даже предотвратил аварию на стройке, неожиданно для самого себя попросив проверить показавшийся ему подозрительным трос. И ведь не ушел, настоял на своем, а затем не знал, куда деться от смущения. Да и с шефом в последнее время у них чуть ли не телепатия…

– Да, я тоже, – подтвердил тот. – Но с тобой мне не равняться. Понимать я почему-то могу только тебя. Нет, чтобы начальство!.. Однако шутки в сторону! Твои способности продолжают расширяться. Не знаю, до какого предела ты дойдешь, но сейчас тебя можно считать достаточно защищенным. Не говоря уже о том, что ты прошел нашу школу, а она, без хвастовства, на сегодняшний день лучшее, что есть в нашем мире.

– То есть, меня признали достаточно подготовленным, чтобы пустить на Филлину, – медленно произнес Алекс. – В одиночку, да?.. Но это ведь не единственная причина, почему именно я?

– Не единственная. По некому странному совпадению, – шеф сделал многозначительную паузу, – конкретно под тебя появилась подходящая аватара, позволяющая тебе работать там в своем собственном облике, без искусственной личины. Вот, полюбуйся!

Активировав вирт, Иван Александрович продемонстрировал Алексу фотографию худощавого молодого человека с немного резковатыми, но в целом приятными чертами лица и короткой ухоженной бородкой. В нем чувствовалось нечто восточное, на Земле его могли бы принять за черкеса или турка.

– Похож? – усмехнулся шеф.

– Похож…

Благодаря дедушке Башару Алекс сам обладал подобной внешностью. Поэтому при необходимости мог легко преобразиться как в славянина, так и в жителя Леванта.

– Вот именно! – передвинув виртуальный экран на угол стола, шеф наставительно поднял палец. – Догадываешься, откуда может быть родом этот молодой человек?

– Горец с Великой Южной Стены, – предположил Алекс, почти уверенный в том, что не ошибся.

Филлина стала для их службы настоящим наказанием. Вроде бы, жители системы Хары, в отличие от голубокожих и тонких кээн, имели красную кровь и должны были быть похожими на землян. Так-то оно в общем и было, вот только расовые типы не совпадали. У белокожих филитов не росли на лице волосы, из-за чего даже самая небольшая небритость тут же бросалась в глаза. Их смуглые и бородатые сородичи не походили ни на индусов, ни на арабов, ни на индонезийцев. Скорее, за их родственников на Земле можно было бы принять классических североамериканских индейцев с Великих Равнин, но тут не совпадал оттенок кожи. Поэтому искать земных аналогов приходилось среди метисов и различных промежуточных подтипов.

– Правильно мыслишь, – кивнул шеф. – Тебе что-то говорит название княжества Кербахар из Центрально-Южной горной системы? Кстати, зовут этого парня Элек Тавин Дзертанур Ге Хан Съеар. Впрочем, тебе все эти восточные пышности не понадобятся, так что ты еще и будешь ходить почти под своим именем, счастливчик!

– Кербахар… – медленно повторил Алекс, словно пробуя это название на вкус.

Нельзя сказать, что этот район находился ранее в сфере его профессиональных интересов. На Филлине в силу ряда причин не состоялось ни классического колониализма, ни экономической глобализации. Поэтому на планете самым странным с точки зрения землянина образом как-то сосуществовали и уживались техническая цивилизация, примерно соответствующая второй половине двадцатого века на Земле, и условное средневековье. Однако, поднапрягшись, Алекс все-таки выдал короткую справку.

– В целом верно, – кивнул шеф. – Только правящую династию неправильно назвал. Пару месяцев назад по нашему счету там произошел дворцовый переворот. Клан, к которому относится этот самый Элек Съеар, принадлежал к числу вернейших сторонников свергнутого правителя, поэтому новые власти с ним не церемонились. Сам парень — птица не самого высокого полета, младший сын в побочной ветви, персонального убийцу за ним отправлять не станут. Но, понятное дело, его бы прикончили вместе с остальными родичами. Поэтому он бежал, но не слишком удачно. В горах сбился с пути и по счастливой случайности попался нашим разведчикам с полярной базы.

– Где он сейчас? – поинтересовался Алекс. – У нас?

– Нет. К сожалению, «полярники» даже не подумали о такой возможности. Они просто очень подробно расспросили его и отвезли на южные острова, куда он и стремился. Поэтому поговорить ты с ним не сможешь. Зато молодой человек оставил нам на память свои настоящие документы и небольшой сувенир, который мы самым внимательным образом изучили…

– Да, это вполне реально, – признал Алекс, дослушав рассказ шефа до конца. – Образ чужака из-за гор, не знающего местные реалии, – очень удачное прикрытие для вживания. К тому же, этот Элек получил классическое воспитание, поэтому да-тэн, фактически, – его родной язык, не надо даже учить местные диалекты. И сторониться своих земляков у него есть веские причины. Хотя, вряд ли он их там встретит…

– Удачная находка, – согласился Иван Александрович. – Но есть еще один немаловажный аспект, касающийся непосредственно тебя. Наши американские коллеги в свое время отказались от глубинной разведки на Филлине еще и по той причине, что не смогли понять местных жителей. Слишком большая разница в образе жизни, взгляде на некоторые базовые вещи, я бы даже сказал, менталитете. А подключать узких специалистов, историков, они не посчитали нужным. Или не нашли у себя подходящих кандидатур… Поэтому не исключено, что твоя увлеченность двадцатым веком сослужит и тебе лично, и всем нам добрую службу. Кстати, насколько я помню, на «Одиссее» один из членов экипажа тоже сильно интересуется историей…

– Да, Константин Пашкевич. Хотя его больше занимает не двадцатый век, а «Эпоха Перемен» в первой трети двадцать первого.