Я свое уже отдала, настрадалась, внесла свою лепту во все эти дурацкие, абсурдные химеры, к которым нас обязывает любовь в цифровое время.

Да, я устала. Хуже того, я чувствовала себя обобранной, обессиленной, опустошенной оттого, что пережила так много романов без любви. Теперь я хотела только настоящих отношений и настоящих людей с настоящим жирком и всем тем, что полагается, в противном случае предпочитая пропустить ход.

Ну а поскольку он очень крут да и в вопросах жира не знал себе равных, то этой ночью он позвонил.

Должно быть, он позвонил раньше, чем в предыдущие разы, потому что я еще пребывала в первом глубоком сне и не сразу смогла понять, во сне это или наяву я протягиваю руку и чувствую, как к моему уху прижимается твердый, теплый и гладкий предмет.

Ничего не последовало. Значит, это был сон. Заспанная, я все-таки пробормотала:

— Жан-Батист?

— …

— Это вы?

— Да.

— В другие разы это тоже были вы?

— …

— Почему ты это делаешь? Почему ты молчишь?

— …

Я свернулась в клубок, прижавшись к телефонной трубке. Это длилось долго. Слишком долго. Я засыпала, пока дожидалась его ответов.

Не знаю, сколько прошло минут. Наутро мой журнал звонков сообщит мне, что наш разговор длился два часа тридцать четыре минуты, но, наверно, я просто плохо повесила трубку. В какой-то момент до меня донеслось:

— Ябыхотевасудотовить.

Тут я открыла глаза и в свою очередь онемела.

Он заволновался:

— Вы еще здесь?

— Да.

— Понимаешь, я… я повар.

— …

— …и я бы хотел для тебя что-нибудь приготовить.

Ах, простите. Мне-то послышалось «я бы хотел вас удовлетворить». Но… уф… в каком же это мы оказались измерении? Какой-то застенчивый чокнутый повар, к тому же страдающий бессонницей, звонит мне в четверть первого, чтоб зачитать свое меню… Спите спокойно, друзья! Ложитесь обратно спать! Все под контролем! С поцелуями от святой Анны!

— Ты хочешь?

— Сейчас?

— Нет-нет, — его голос повеселел, — мне все-таки надо подготовиться!

— Когда?

— Я тебе скажу. Я все организую. Ты можешь записать номер телефона и перезвонить мне завтра в это же время?

Ну надо же какой удобный график!

— Слушаю.

Я наугад подцепила какую-то книгу с ночного столика. Сквозь сон при свете телефона я записала серию цифр под его диктовку. А дальше я не помню. Еще раз или два я услышала свое имя, но уже не смогла бы сказать, был ли это его голос или всего лишь отзвуки моего сна.

Наутро я убедилась в том, что все это мне не пригрезилось: на титульной странице «Пугала» Майкла Коннелли[23]— не правда ли смешно? — был нацарапан номер телефона.

Главная проблема заключалась в том, что, судя по всему, я и впрямь была тогда в полной отключке, потому что теперь и сама не могла разобрать, что написала. Вот здесь, это семерка, или тройка, или единица? А тут? Двойка, тройка или пятерка?

Ладно. Переберу все варианты.

В математике я ничего не петрила и уж тем более в расчетах вероятностей, но заранее предчувствовала, что эта досадная неприятность отнимет у меня некоторое время.

Кроме того, ждать до полуночи, а потом набирать наобум номера было просто неприлично. Я могла разбудить кучу добрых людей, а заодно меня бы по ходу линчевали. Так что я взялась за дело около десяти и хорошо сделала, потому что двумя часами позже я все еще не нашла своего шутника.

Мне отвечали все менее любезно, и я начала путаться в сочетаниях цифр. Я уже не помнила, какие номера успела набрать, без устали спрашивая Жан-Батиста и отвечая «Ой, простите», извиняясь и будоража все подряд семьи Парижского региона, чьи номера телефонов начинались с «01.42», «01.43» и «01.45», и… ох, а потом я бросила.

Эта фигня не выходила у меня из головы. Он перезвонит сам…

Мономаньяки, если уж они за что взялись, — никогда не отступятся.

Я чувствовала себя на грани нервного срыва, мой супердетектив был весь исчиркан, мобильник перегрелся.

Я вышла из дома.

Пошла подышать свежим воздухом вместе с другими, более разговорчивыми, полуночниками.

Да, это правда! Он начинал действовать мне на нервы, этот проклятый аутист! Пусть катится к чертовой матери! Пусть готовит жратву для девок своего уровня! К тому же я равнодушна к еде! Плевать я хотела на всю эту вашу французскую кухню! Мне корочку хлеба дай — я уже довольна!

Ох, как же я была зла… Сыта по горло, когда он еще и к плите не вставал, этот идиот… Накрутив себя до предела, я исходила желчью. Мне надо было как-то отвлечься, отпустить ситуацию, позабыть обо всех этих глупостях, мне нужен был мой Жанно.

Да, я должна пойти танцевать, пить и забывать его.

И я что было сил крутила педали, все крутила и крутила, все сильнее теряя голову.

Я обращалась к звездам.

Я кричала небесам:

— Почему такие глупости вечно случаются именно со мной, а? Эй, ты там, старичок всевышний, я с тобой разговариваю! Почему в конце концов ты посылаешь мне исключительно социально неблагополучных? Черт побери, но это твоя работа! С меня хватит. Насколько я понимаю, ты уже достаточно для меня постарался. Господи… Господи, молю: оставь меня.

Он так и не перезвонил.

Ни той ночью, ни следующими.

Хотя я еще много ночей подряд вела себя самым жалким образом, забывая выключать свой телефон. Но тщетно. Я ошиблась на его счет. Не такой уж он и псих.

Или же он еще бо́льший псих, чем я думаю. Или же не так сильно заинтересован.

Короче говоря, этот жирдяй достал меня по полной программе.

Ну а жизнь — как я там уже говорила? — «шла своим чередом».

Вот.

Именно так.

Черт побери.

Конечно, я все это пережила. Как говорят люди, скромно потупив глаза, — бывало и хуже. За окнами шумел весенний Париж, все как у Коула Портера[24]в исполнении Эллы Фицджеральд.[25]Расширялись террасы кафе, все более длинными и многообещающими делались дни, я была жива-здорова, прятала в рукаве кучу других козырей, да и вообще была не промах, так что я его отпустила.