Сидя в пробке, я попыталась отыскать в положении три плюса. У меня железное правило: находить три преимущества пусть при самых скверных обстоятельствах. Это отвлекает от мрачных мыслей, даже если не приносит другой пользы.

Во-первых, Аллегра моя сестра.

Во-вторых, бегло говорит по-шведски – пригодится при сборке мебели «Икеа», которую так любят мои клиенты, – и по-русски, знает разговорный норвежский и немного исландский, в основном ругательства. Это можно применить… Помогая по хозяйству иностранцам?

В-третьих…

Я сдвинула брови. Непременно найдется и третий плюс.

В-третьих…

В-третьих, она ни от кого не станет выслушивать разный бред, а не этого ли мне порой не хватает, когда я – Милочка?

В непроглядном мраке, неизменно окружавшем Аллегру, вдруг забелел лучик света. Может, я правда найду для нее занятие в офисе? Она наверняка согласится обсуждать условия с трудными клиентами, артистичности ведь ей не занимать…

Аллегра крайне безнравственна, высокомерна, криклива и весьма жестока. Не будь она моей сестрой, я с уверенностью прибавила бы, что порой в ней проявляются клептоманские наклонности. Увы, не лучший материал для офисной работы, даже в Лондоне.

Перед моими глазами мелькнула картинка: Аллегра посреди «Селфриджез» орет Тристраму Харт-Моссопу: «Хватит распускать нюни, пойди и кого-нибудь трахни!», и я, почувствовав, что под мышками выступил холодный пот, чуть не задела боком «субару» автопоезд.

Надо обо всем подумать. Как следует.

Едва я переступила порог дома и вдохнула аромат ужина с жареной курицей, от которого чуть не потекли слюнки, сердце наполнилось благодарностью. Было в жизни и чему радоваться. Например, соседству с Нельсоном, который готовит подливки по собственным рецептам.

Нельсон прекрасно знал, какая у меня семья, поэтому вечером, когда я возвращалась из родительского дома, встречал меня вкусным ужином Сегодня пахло исключительно: яблочный соус, курица и, по-моему, жареная картошка Я повела носом, уловив запах чего-то еще. Хлебного пудинга? Я втянула в себя воздух, как мальчик в рекламе «Бисто», и в желудке радостно заурчало. Обожаю хлебный пудинг. Нельсон всегда настаивал, чтобы я съела целый кусок со сладким кремом домашнего приготовления. Белье не обтягивало бы мои формы так плотно, если бы не Нельсонов кулинарный дар.

Боже, да у меня лучший сосед в целом мире, подумала я в миллионный раз. Мы жили как настоящая семья, но не выполняли «супружеский долг», потому можно было не столь часто удалять волосы с ног.

– Привет, дорогой! Я дома! – прокричала я, опуская сумку на пол в прихожей.

Шмотки Габи от известных дизайнеров исчезли с одежных крючков. Я сразу обратила на это внимание и повеселела еще больше.

– Привет, Мел.

На пороге кухни появился Нельсон, вытирающий руки о фартук в сине-белую полоску – первый атрибут домашнего кулинара-профи.

Мы были как брат с сестрой, только не походили друг на друга. Я брюнетка и, хм, весьма плотного сложения, скажем, типа водяного спаниеля, а Нельсон высокий, с темно-русыми волосами и напоминает золотистого ретривера. На Нельсона можно положиться, он симпатичный, всегда протянет руку помощи слепым и детям. Но немного задается.

Впрочем, нет, не совсем так. Нельсон никогда особенно не пекся о людях; работал в благотворительной организации, но не заставлял меня покупать шоколад «Фэйртрейд» и не читал лекций, допустим, о том, что выхлопные газы единственного автомобиля могут убить в год до семнадцати деревьев. Был на самом деле отличным парнем.

Выходит, слишком он хорош, так?

Есть у него и недостатки. Например, отвратительный слух. Когда он поет, особенно в Рождество, ты, слава богу, понимаешь: рядом не совершенство.

– Судя по запаху, намечается грандиозный ужин! – воскликнула я, отправляя в рот кочанчик брюссельской капусты и принимаясь искать штопор. – Как я мечтала провести спокойный вечер дома! – Мои губы растянулись в широкой улыбке. – Если собираешься посмотреть DVD,обещаю, не стану мешать разговорами. При условии, что ты помассируешь мне ступни.

Вопреки моим ожиданиям, Нельсона столь великодушное предложение не обрадовало, и, растерявшись, я замерла с бутылкой в руке, пытаясь угадать по странному выражению лица, о чем он думает. Обычно я понимала его с полувзгляда.

– Очень мило с твоей стороны, Мел, – сказал Нельсон. – Я не стою таких жертв. Как съездила домой? Родители здоровы? – подозрительно спокойным тоном спросил он.

– Во всяком случае, живы, – ответила я.

– Как мама?

– Э-э… По-моему, в порядке. Насколько это возможно при нынешних обстоятельствах.

Я налила вина Нельсону, потом в большой бокал себе, чтобы настроение не упало до нуля, и тяжело опустилась на стул у кухонного стола. Облегчение оттого, что я дома, стало таять, как сливочное масло в тепле.

– При нынешних обстоятельствах? – переспросил Нельсон, поворачиваясь к плите и продолжая помешивать соус. – Что ты имеешь в виду? Несчастье быть замужем за Тефлоновым Мартином? Или алкогольно-наркотическую зависимость?

– Нельсон! – Честное слово, если бы он не знал моих родителей настолько хорошо, я возмутилась бы. – Я о том, что мама, естественно, немного встревожена. На сей раз не из-за отца. Попробуешь угадать, что стряслось?

– Нет, Мелисса, все равно ошибусь, – без особого энтузиазма произнес Нельсон.

– Ну же, а вдруг попадешь в точку? Удивительно: вдали от Ромни-Джоунсов говорить о них было куда проще.

Нельсон вздохнул.

– Что бы я ни предположил, правда все равно окажется более безумной. Хм… Твоя мать соблазнила садовника?

– Не болтай ерунды! – закричала я. – Наш садовник лысый!

– Твоя бабушка призналась, что таинственный джентльмен, с которым она жила в пятидесятых, был герцог Эдинбургский?

– Нет!

Впрочем, это не исключено.

– Ну, хватит, Мел. Рассказывай.

Я удивилась, что Нельсон так быстро сдался; обычно он дразнит меня по поводу семьи битый час. Наверное, дело было в усталости.

Я отмахнулась от догадки, кто настолько его утомил.

– Аллегра бросила Ларса, – сообщила я, доливая вина в бокалы. – Его обвиняют в контрабанде наркотиков. Аллегра вернулась к родителям, ее дом в Хэме обыскивает полиция.

– Не может быть.

Мне показалось, Нельсон не слишком удивлен.

– Я тоже так подумала. Ужасно, правда? – Я сделала глоточек вина. – Никогда не могла взять в толк, чем Ларс зарабатывает на жизнь.

– Вообще-то, если честно, наверное, ты единственная ни о чем не догадывалась. Мел.

– Может, и так. Если задуматься, слишком большими они ворочали деньгами, парочка влюбленных в искусство, – протяжно произнесла я. – Когда я приехала, увидела перед домом огромный БМВ. Мы минут десять гадали, чей он, и лишь потом Аллегра вспомнила, что это она его купила, прилетев в Англию. За наличные.