– Интересно, что тебя быстрее доконает, Мартин, – сказала мама, прикрывая глаза. – Табак или жизнь со мной?

– Жизнь с тобой, радость моя, во всяком случае надеюсь, – не моргнув глазом ответил отец. – Я член правления по меньшей мере двух импортеров табака – не хотелось бы бросать тень на собственный бизнес. – Он снова повернулся к старшей дочери. – Ты не ответила на мамин вопрос, Аллегра: почему бы тебе не поселиться в Хэме? У тебя там отличный дом. В чем дело? Ларс поменял замки?

– Ничего он не поменял, – огрызнулась Аллегра, гневно вскидывая руки в черных длинных

рукавах. В перепалке было два главных действующих лица – она и отец. – Это мой дом!

– Так почему ты не отправилась туда, а явилась в своей ярости к нам? – вопросил папаша. – Мы с мамой насытились твоим безумием, когда ты была подростком. Больше не потерпим телефонных звонков посреди ночи и дохлых кошек в саду.

Дохлых кошек? Мне о них никто не рассказывал, даже тогда.

– Мы, конечно, рады видеть тебя, дорогая, – прибавила мама, громко стуча спицами. – И ничего не имеем против…

Отец повернулся на каблуках.

– Ты в своем уме, Белинда? Разумеется, мы против! Ведь я, помимо того что являюсь членом парламента и страшно занят, теперь еще состою в двух олимпийских подкомитетах!

– Серьезно? – в некоторой растерянности спросила я. – Не знала.

– Да, мне предложили стать членом специальных комитетов по подготовке к Олимпиаде Лондон-2012. У меня теперь нет ни минутки свободной: встречи, переговоры и прочее.

Отец вздохнул, будто полжизни не проездил по командировкам, увиливая от ответственной работы.

– В самом деле? – спросила я пораженно, несмотря ни на что. Мой отец – участник приготовлений к Олимпийским играм! Вот это да! – Поздравляю!

Папаша небрежно махнул рукой, однако его физиономия просияла от гордости.

– В наши дни возможности проявить себя, сами идут в руки. Естественно, избранным. Ну, понимаете.

К сожалению, мы понимали.

– Что это за комитет? – с живым интересом полюбопытствовала я.

– Решает массу вопросов. Я не имею права распространяться о таких вещах, – сказал отец. – До поры до времени надо держать язык за зубами. Скажу одно: мне доверяют очень важные дела. Крайне важные. – Тут он, по-видимому, вспомнил о происходящем теперь – резко повернулся к Аллегре и окинул ее гневным взглядом. Та устроилась на диване с видом воинственно настроенного прорицателя перед хрустальным шаром. – Я больше не потерплю, чтобы в моем доме, когда у меня пропасть дел, устраивали любительские спектакли. Если захочу посмотреть «Призрак оперы», отправлюсь в Уэст-Энд. В общем, так: сегодня можешь остаться, но не планируй поселиться здесь и воображать, будто ты в гостинице. На выходных мы с мамой принимаем гостей.

На мамином лице отразился ужас, ее пальцы задвигались быстрее. Большую часть времени она организовывала званые ужины и вечеринки с коктейлями для отцовских избирателей и важных знакомых и писала объяснительные и извинительные записки.

– Я не могу поехать в Хэм! Дом огражден полицейской лентой «вход воспрещен»! – проорала Аллегра.

– Что? – ошеломленно спросила я, но меня никто не услышал.

– Тем более стоит поехать туда! – нетерпеливо заявил отец. – Чем скорее, тем лучше!

Я уставилась на сестру, охваченная паническим страхом. Маму известие, казалось, потрясло меньше, чем напоминание о выходных, а папа и Аллегра как будто наслаждались трагедией.

– В моем расчудесном доме полным-полно копов из трех стран, мне нельзя туда соваться, разве не ясно? – не без удовольствия прокричала Аллегра. – Моя нога бы не ступила на ваш чертов порог, если был бы хоть какой-нибудь выход! Не понимаете? Я ушла от мужа, но не тронулась умом!

Мама судорожно вздохнула, будто ей не хватало воздуха, и стала что-то искать в сумке для рукоделия. Я было подумала, сейчас она примется вязать более серьезную вещь, заготовленную для крайне тяжелых случаев, но мама извлекла пузырек, открутила крышку, высыпала на руку пригоршню таблеток и проглотила их.

– Валерьянка, – объяснила она, прочтя испуг на моем лице.

– Валерьянка, викодин, валиум, – протяжно произнес отец, попыхивая сигарой. – Алфавит наркомана не богат буквами.

– Виагры в нем, конечно, не найдешь, – съязвила Аллегра.

– Довольно! – проревел отец. – Я иду в кабинет. Сяду за работу. Не желаю обмануть доверие двадцати трех тысяч человек, что отдали за меня свои голоса.

С этими словами он затушил в камине окурок сигары и с важным видом удалился.

Аллегра, на миг встав, снова тяжело опустилась на диван и окинула раскрытую дверь злобным взглядом.

– Я думала, с возрастом придурки, типа него умнеют.

– Как бы не так, – отозвалась мама. Едва отец исчез, на нее нашло умиротворение. Вязала она, однако, в том же темпе. – С годами они лишь делаются несноснее. Как вонючие сыры.

Угощать меня никто не порывался, поэтому я сама взяла чашку с подноса на столе красного дерева и сделала глоток остывшего чая. Мне не терпелось засыпать Аллегру вопросами, и я раздумывала, как бы начать разговор, чтобы опять не разразилась буря. Поверьте, найти подходящую фразу оказалось ой как непросто.

– Долго ты планируешь здесь пробыть? В Англии?

– Бог его знает. – Аллегра театрально вздохнула, скинула туфли и поджала под себя ноги с аккуратными ярко-красными ногтями на пальцах. – Наверное, до тех пор, пока не депортируют.

– До этого, наверняка не дойдет, дорогая моя, – пробормотала мама. Помолчав, она спросила более серьезным тоном: – Или я ошибаюсь?

Я замерла в ожидании ответа.

– Все зависит от планов мерзавца Ларса, – процедила Аллегра. – Когда я узнаю, что он затеял, будьте уверены, ему придется бегать не только от Скотленд-Ярда.

Я отпила чая из чашки, мысленно благодаря Бога, что у меня, по крайней мере, морально здоровый и в высшей степени ответственный друг. Худшее, на что он был способен, – попросить секретаршу, чтобы та заплатила за парковку его автомобиля.

– Аллегра, – осторожно начала я, – почему полиция обыскивает твой дом? Надеюсь… никто не пострадал?

Аллегра бросила на дверь высокомерный взгляд, проверяя, не затаился ли где-нибудь папаша. Она явно желала по возможности обойтись без его вмешательства – почему, я не имела понятия.

– Ларс спелся с международной шайкой контрабандистов. Не знаю, чем они промышляют. Наверное, кокаином, – беззаботно прибавила она, крутя на пальцах правой руки крупные золотые кольца. – Еще я что-то слышала про рога носорога. И про антиквариат. Вот ведь болван!

– Боже… – в ошеломлении пробормотала я. – Мне и в голову не могло прийти, что Ларс…