Я втайне надеялась, что то, что помешало ему спустить курок, станет и тем, что, когда мне исполнится восемнадцать, поможет ему переступить через договоренности наших родителей и перестать воспринимать меня как просто девушку, его сводную сестру, а выбрать меня, нас.

— Бриа, — предупреждающе произносит он мое имя, впервые используя мое прозвище, и оно плотно сжимает мое горло.

Я поднимаю подбородок выше.

— Ник, — отвечаю я, не желая, чтобы он видел, как дрожат мои губы. — Ты хочешь мне что-то сказать?

Наш вальс на танцполе замедлился. Он смотрит на меня так, словно я какое-то странное, чужое существо, а ведь он впервые в жизни положил на меня глаз.

Дело в том, что Ник впервые встречает Брию — женщину, которая взяла свою жизнь в собственные руки.

В своем кабинете отец открыл мне кое-что еще: причину поспешной помолвки, почему мне так необходимо поскорее выйти замуж за Сальваторе.

Мой папа умирает.

В преступном мире ослабленный дон — добыча для волков. Синдикаты придут на его территорию и отберут ее кусок за куском. Без наследника его собственные люди будут жадно заключать сделки и создавать союзы с организациями, чтобы получить защиту, разрывая клан Ндрангета Кассатто изнутри.

И я смотрю на человека, который одним из первых сделает этот шаг.

Через две недели дон Коза Ностры будет претендовать на трон Ника, принадлежащий ему по праву.

Мой отец может презирать меня за то, что я девушка, но это лишь потому, что он всегда видел меня слабой. Крошечное, хрупкое существо, нуждающееся в постоянной защите.

Присоединение меня к Коста Ностре — это шаг, направленный на защиту не только его наследия, но и его единственного ребенка.

— Отцы, управляемые этим безжалостным миром, безжалостны в своей любви. — Следующие слова Ника были произнесены с точностью, требующей только послушания. — Иди в свою комнату. Сейчас же.

С усилием Ник отпускает меня, оставляя мое тело дрожащим.

Отступив назад, он поправляет лацканы смокинга и осторожно оглядывает бальный зал, чтобы убедиться, что не привлек внимания.

Затем, бросив на меня последний яростный взгляд, он молча приказывает мне "делать, что сказано" и уходит сквозь толпу танцующих пар к стеклянным дверям террасного сада.

Калейдоскоп эмоций захлестнул меня, и все эти чувства вылились в одно грозное предупреждение:

Беги.

Но я не могу уклониться от гнева Ника. Не сегодня. Я дала себе клятву, и я здесь, чтобы довести ее до конца.

Делая шаг с бального зала, я благодарна ему за то, что он дал мне возможность наконец-то увидеть правду о нас. Именно это было необходимо, чтобы принять вторую половину нашей истории.

Давным-давно жила-была девушка, которая боготворила галантного рыцаря, ворвавшегося в башенную комнату и спасшего ее от злодеев. Он не сводил с нее глаз, даже когда сражался с драконом ее отца. Она верила, что он был рядом, чтобы защитить ее.

Что он всегда будет защищать ее.

Он смотрит на меня не с желанием, а с ненавистью. Не с нежным обожанием, а с негодованием.

Я должна смириться с тем, что человек, которого, как мне казалось, я когда-то любила, несмотря на все ошибки и запреты, всегда был моим врагом. Врагом, который вырежет мое сердце, прежде чем возжелает его.

Поэтому сегодня я благодарна Нику за то, что он наконец-то снял маску и показал мне свое истинное лицо — лицо монстра.

Так гораздо легче убить человека, который когда-то спас мне жизнь.

Глава 4

ЗАДУМАННОЕ ОДНАЖДЫ ПРЕСЛЕДОВАЛО МЕНЯ ДЕНЬ И НОЧЬ

Доминик

Черная безлунная ночь застилает небо над террасой и садом. Это отражение моей души, или того, что от нее осталось. Любая частичка моей человечности, не запятнанная пролитой кровью, зарыта слишком глубоко, чтобы раскапывать ее сегодня.

Как только Бриа назвала имя и показала лицо того ублюдка, который вскоре завладеет ею, я уже не мог видеть ничего, кроме пламени, обжигающего мое зрение. Неистовое желание обхватить ее шею руками и задушить молча поднялось с такой силой, что мне ничего не оставалось, как оставить ее.

…поцелуй меня или убей.

Меня терзают ее слова, что я потерял контроль над собой хотя бы на мгновение, что ей удалось разглядеть демона, скрывающегося в моих глубинах, и она не убежала…

А должна была.

В тот момент я мог сделать то же самое.

Сзади раздается щелчок закрывающейся стеклянной двери. Я делаю глубокий вдох сжатыми легкими и поворачиваюсь лицом к Люциану Кроссу. Когда я мчался к террасе, я смотрел ему в глаза — тонкий сигнал, что нам нужно поговорить.

Сквозь витражное стекло доносятся звуки бала, а в саду достаточно приглушенного шума, чтобы создать иллюзию уединения, но я понижаю голос, чтобы разговор остался между нами.

— У нас проблема с Сальваторе Карпелла, — говорю я, развязывая галстук, чтобы ослабить напряжение вокруг горла.

Брови Люциана сошлись.

— Какая проблема? — Его замешательство вполне оправдано. Со времени свадьбы Люциана и Вайолет, когда наши синдикаты объединили усилия, чтобы уничтожить Карлоса Карпеллу, любые разногласия с Коза Нострой решались быстро и без происшествий.

Люциан убедился в этом, сжег дотла особняк Карпеллы с Ренцем, сыном Карлоса, в его стенах. Единственным Карпелла, который остался, чтобы возглавить организацию, был Сальваторе, родной отец Вайолет. Грязный и слабый босс мафии, если не сказать больше, но Кроссам удалось сохранить контроль над Сальваторе, чтобы союз оставался крепким.

— Ты знал о брачном контракте Сальваторе? — спросил я у своего друга.

Резкие черты лица Люциана напрягаются, он бросает взгляд через плечо на освещенный бальный зал, прежде чем снова встретиться с моим взглядом. Его плечи напряжены, а руки засунуты в карманы.

— Кассатто заключил контракт для своей дочери, — говорит он, собирая кусочки воедино.

У меня сжимается челюсть от нетерпения.

— Да, — подтверждаю я.

— Нет. Я не знал о брачном контракте, — говорит он, но, похоже, эта информация его не беспокоит.

Нетерпение распаляет мой и без того короткий запал.

— Полагаю, тебя больше беспокоит то, что отец Вайолет заключил союз без твоего ведома. — Он медленно кивает и делает шаг вперед.

— Я не вижу в этом ничего плохого, Ник. — Прежде чем я успеваю прервать его, он вынимает руку из кармана и поднимает палец. — Выслушай меня. И Сальваторе, и Кассатто — древние, практически динозавры в своих организациях. Они — вымирающая порода. Через несколько лет, а может, и меньше, ты снова захочешь унаследовать территорию Венеты. И у тебя уже будет союз с Коза Нострой через твою сводную сестру и Сальваторе.

Ярость угрожает оторвать жилы от