На лице Мейсона не отразилось ничего. Он посмотрел наженщину совершенно спокойным и приветливым взглядом.

– Ну? – спросил Белтер. – Что ты хотела?

– Ничего, ничего, – сказала она, а голос у нее был тонким идрожащим. – Я не знала, что ты занят. Извини, что я помешала тебе.

– Не обращай на него внимания, – сказал Белтер. – Этокакой-то адвокатишка, который проник под фальшивым предлогом и выходит сбольшой поспешностью.

Мейсон повернулся на месте:

– Послушайте. Заявляю вам…

Лакей схватил его за плечо:

– Туда, мистер, прошу вас.

Мощные плечи Мейсона повернулись движением профессиональногоигрока в гольф, и лакей полетел в другой конец холла. Он так врезался в стену,что пошатнулись и съехали набок картины, висевшие на крюках. Мейсон сделал шагв сторону массивной фигуры Белтера.

– Я намеревался дать вам шанс, – заявил адвокат, – ноизменил свое мнение. Попробуйте только что-нибудь напечатать в своей газете обомне или о моем клиенте, и вы окажетесь в тюрьме лет на двадцать. Вы поняли?

Алмазные глаза сверлили Мейсона взглядом змеи, смотрящей влицо человека, вооруженного палкой. Правая рука Джорджа Белтера была в карманепиджака.

– Ваше счастье, – сказал он, – что вы остановились.Попробуйте сделать еще шаг, и я прострелю вам голову. У меня есть свидетели,которые подтвердят, что я действовал в целях самозащиты. И я не знаю, можетбыть, все-таки мне нужно это сделать, несмотря ни на что.

– Можете не трудиться, – ответил Мейсон. – Вы не удержитеменя таким способом. Есть еще люди, которые знают то же самое, что и я.

Белтер надул губы:

– Вы повторяете одно и то же. Я это слышал. Если вы думаете,что я испугаюсь угроз какого-то адвокатишки-шантажиста, то сильнозаблуждаетесь. Последний раз говорю вам, чтобы вы убирались прочь из моегодома.

Мейсон повернулся на каблуках.

– Что ж, я уйду. Я сказал вам все, что считал нужнымсказать.

Он был у двери, когда его настигло саркастическое замечаниеДжорджа Белтера:

– Повторяться – дурной тон, мистер Мейсон. А некоторые вещивы сказали даже три раза.

Ева Белтер всхлипывала в кабинете Перри Мейсона, прижимаяплаточек к лицу. Мейсон, сидя без пиджака по другую сторону стола, смотрел нанее внимательным взглядом, в котором не было ни тени сочувствия.

– Вы не должны были приходить туда, – сказала она междурыданиями.

– Откуда я мог знать? – спросил Мейсон.

– Он безжалостен.

Мейсон кивнул:

– Я также могу быть безжалостным.

– Почему вы не дали объявления в «Экзамайнер»?

– Локк слишком много потребовал. Они вообразили себе, что я– Санта-Клаус.

– Они знают, что это важное дело, – рыдала она. – В игребольшая ставка.

Мейсон не ответил. Женщина по другую сторону столавсхлипывала еще минуту, потом подняла глаза и посмотрела на него с немой болью.

– Вы не должны были угрожать, – сказала Ева Белтер. – Недолжны были приходить в его дом. Вы ничего у него не добьетесь угрозами. Когдаон будет прижат к стене, он будет драться, пока не победит. Он никогда непросит пощады и сам беспощаден.

– Интересно, что такое он может мне сделать? – спросилМейсон.

– Он вас уничтожит. Он узнает о всех делах, в которых выпринимаете участие. Он обвинит вас в подкупе присяжных, в сговоре сосвидетелями, в даче ложной присяги, в нарушении этики. Он выживет вас изгорода.

– Пусть только попытается напечатать обо мне хоть слово, –сказал твердо Мейсон. – Я подам на него в суд за оскорбление. Буду подавать нанего столько раз, сколько он упомянет мое имя.

Она покачала головой. Слезы текли у нее по щекам двумятонкими ручейками, размывая косметику.

– Вы не сделаете этого. Он слишком хитер. У него естьадвокаты, которые говорят ему, что он может сделать. Он будет держаться вукрытии и наносить удары при любой возможности.

Мейсон забарабанил о край стола.

– Я вам уже говорил, миссис Белтер, я умею бороться, –сказал он.

– Зачем вам было нужно туда идти? – выговаривала она. –Зачем вы просто не дали объявления в газету?

Мейсон поднялся с кресла:

– Знаете что? С меня хватит. Я пошел, потому что считал, чтопоступаю правильно. Эта паршивая газетенка разбойничает среди белого дня, а яникому не позволяю грабить моих клиентов. Если ваш муж такой уж безжалостный,то я тоже могу быть беспощадным.

Он замолчал и посмотрел на нее с упреком:

– Если бы вы сразу же сказали мне правду, то этого всего неслучилось бы. Но нет. Вам нужно было прийти и наговорить мне черт знает чего!Вот причина всего происшедшего. Вы сами виноваты.

– Не кричите на меня, – попросила она. – Вы единственныйчеловек, на которого я могу рассчитывать. Все теперь ужасно перепуталось, выдолжны вытащить меня из этого.

Он снова сел.

– Тогда больше не лгите.

Она опустила взгляд на колени, одернула край платья икончиками пальцев в черных перчатках стала укладывать его мелкими складками.

– Что мы теперь будем делать? – спросила она.

– Перво-наперво начнем сначала и скажем всю правду.

– Вы же все знаете.

– Не повредит, если вы расскажете мне еще раз. Я лишний разсмогу убедиться в том, что все знаю.

Она поморщила лоб:

– Не понимаю.

– Ничего, – повторил он. – Расскажите мне все еще раз.

Она сидела, положив ногу на ногу, все еще складывая тканьплатья мелкими складками. Не глядя на адвоката, она начала тихим, ломающимсяголосом:

– Никто никогда не знал о связях Джорджа с «Пикантнымиизвестиями». Он держит это в такой тайне, что никто ничего не подозревает. Дажев редакции никто не в курсе, кроме Фрэнка Локка. Джордж держит Локка в руках.Он знает о нем что-то компрометирующее. Я не знаю, что это, но не исключено,что убийство. Даже наши ближайшие друзья считают, что Джордж зарабатывает деньгиигрой на бирже. Я вышла за него замуж семь месяцев назад. Я его вторая жена.Меня заинтриговала его личность и его деньги, но мы никогда не подходили другдругу. Последние два месяца наши отношения были очень напряженными. Янамереваюсь подать на развод, и Джордж, вероятно, об этом догадывается.