Черный корабль из воды извлеки, обложи отовсюду

Камнем его, чтобы ветра выдерживал влажную силу,

Вытащи втулку — иначе сгниет он от зевсовых ливней.

После того отнесешь к себе в дом корабельные снасти,

Да поладнее свернешь корабля мореходного крылья,

Прочно сработанный руль корабельный повесишь над дымом,

И дожидайся, пока не настанет для плаванья время.

В море тогда свой корабль быстроходный спускай и такою

Кладью его нагружай, чтоб домой с барышом воротиться...

Вот пятьдесят уже минуло дней после солнцеворота,

И наступает конец многотрудному, знойному лету.

Самое здесь-то и время для плаванья: ни корабля ты

Не разобьешь, ни людей не поглотит пучина морская.

Разве нарочно кого Посейдон, сотрясающий землю,

Или же царь небожителей Зевс погубить пожелают,

Ибо в руке их кончина людей и дурных и хороших.

Море тогда безопасно, а воздух прозрачен и ясен.

Ветру доверив без страха, теперь свой корабль быстроходный

В море спускай и товаром его нагружай всевозможным.

Но воротиться обратно старайся как можно скорее:

Не дожидайся вина молодого и ливней осенних,

И наступленья зимы и дыханья ужасного Нота.[15]

Яро вздымает он волны и зевсовым их поливает

Частым осенним дождем и тягостным делает море.

Плавают по морю люди нередко еще и весною,

Только что первые листья на кончиках веток смоковниц

Станут равны по длине отпечатку вороньего следа,

Станет тогда же и море для плаванья снова доступным.

В это-то время весною и плавают. Но не хвалю я

Плаванья этого. Очень не по сердцу как-то оно мне:

Краденым кажется. Трудно при нем от беды уберечься.

Таким образом, в VIII в. морские путешествия считались более или менее безопасными только в течение двух-трех осенних месяцев. В V в., с прогрессом мореходства, уже путешествовали не менее восьми месяцев в году, но и теперь мореходство зимой прекращалось, а в случае дальних путешествий приходилось зимовать где-нибудь в пути. Как сообщает историк V в. Геродот, так поступали даже такие опытные мореходы, как финикияне: «При наступлении осени они приставали к берегу и, в каком бы месте Ливии ни высаживались, засевали землю и дожидались жатвы, а по уборке хлеба плыли дальше».

Во время прихода на Балканский полуостров греки были сухопутным народом, так долго жившим вдали от моря, что они уже утратили общеиндоевропейское слово «море», «mare» и заменили его карийским словом «талатта».

Еще в эпоху Гесиода, как мы видим, греки были в достаточной мере беспомощными на море. Однако им удалось очень быстро освоиться с морем, с направлением ветров, с временем бури и затишья, и морские путешествия стали пугать их гораздо меньше, чем путешествия по суше в неизвестные им страны. Уже в начале VII в. фокейцы, жившие на малоазиатском побережье, решаются путешествовать к берегам нынешней южной Франции и Испании; но когда спартанский царь Клеомен узнал, что его войску придется путешествовать три месяца по суше, он резко оборвал своего собеседника, сказав ему: «Прежде чем зайдет солнце, уходи из Спарты. Предложение твое совершенно невыполнимо, если ты желаешь, чтобы лакедемоняне отошли от моря на три месяца пути». Когда воины Ксенофонта, долго пространствовав на суше, наконец приблизились к морю, и передовые отряды его войска, взойдя на высокую гору, неожиданно увидели море, они подняли такой крик, что Ксенофонт решил, будто на них напали неприятели и поспешил к ним на помощь. Оказалось, они кричали: «талатта, талатта!». Даже находясь в неизвестной им стране, окруженные со всех сторон врагами, они почувствовали себя почти дома, увидев перед собою море.

Действительно, сухопутные сообщения в Греции никак нельзя назвать удобными. Вся Греция изрезана горными хребтами, подчас довольно высокими, и все сообщение происходило по узким горным тропинкам, часто проложенным по крутым склонам, обрывающимся далеко внизу в горную речку. Если небольшой отряд заберется на такую гору и станет сверху бросать камни или стрелять из луков, то он будет в состоянии задержать многочисленное войско. Путешествовали обыкновенно пешком, нагрузив вьюк на осла, или верхом. На повозках ехали только богатые люди, и такое путешествие возможно было далеко не всюду. Как показали данные раскопок, дороги были очень узки — настолько узки, что если повозка встречалась с пешеходом, то он должен был сойти с дороги. (Такой случай описывается, например, в трагедии Софокла «Эдип-царь».) Этот вид сообщения легко может представить себе тот, кому случалось бывать в горных районах нашего Кавказа.

Горные хребты, идущие с севера на юг, делят Грецию на западную и восточную: в северной части Греции — Пинд, в южной части (в Пелопоннесе) — широкая Ахейско-Аркадская возвышенность, разветвляющаяся на юге на два горных хребта: восточный — Парнон, выходящий в море Малейским мысом, и западный — Тайгет, выходящий в море Тенарским мысом. Поперечными же хребтами Греция делится на северную, среднюю и южную.

В восточной части северная Греция отделена от лежащей к северу от нее Македонии хребтом, часть которого, выходящая к Эгейскому морю, называется Олимпом. Это одна из высочайших горных вершин Греции. В древнейшее время греки предполагали, что Олимп достигает вершиной до неба, и думали, что там живут боги. В более позднее время небесный Олимп был отделен от земного. Стало ясным, что для того, чтобы оказаться на небе, недостаточно взобраться на Олимп. К югу от Олимпа вдоль морского берега расположены еще две горы — Осса и Пелион. По греческому преданию, когда жившие на земле гиганты, взобравшись на небо, захотели свергнуть власть Зевса, им пришлось поставить все эти три горы одну на другую.

Северная Греция разделяется Пиндом на две области: на западе находится Эпир, область, остававшаяся полудикой вплоть до IV в. В греческой жизни эта область имела значение прежде всего потому, что здесь, близ Додоны, находился знаменитый старинный храм Зевса с босоногими жрецами, «седлами». Здесь давались предсказания по шелесту листьев священного дуба. К востоку от Пинда расположена Фессалия, плодородная область, чрезвычайно удобная для скотоводства, и коневодства в частности. Она орошается самой большой из греческих рек — Пенеем, одной из четырех греческих рек, не высыхающих летом. Нижняя часть долины Пенея называлась Темпейской. В средней Греции к западу от Пинда лежали также полудикие области Акарнания и Этолия, отделенные друг от друга невысыхающей же рекой Ахелоем. На западе средняя Греция отделяется от северной горным хребтом,