сделала леди, — и в этот момент очень надеялась, что окажусь права и вскоре подадут второе блюдо.

— Разумеется. А вот дорогому братцу такой рацион не по вкусу, — золовка бросила короткий взгляд на графа, который, затеяв беседу, тут же отстранился.

Я из-под ресниц наблюдала за тем, как он изящно, но быстро и с явным удовольствием ест. Похоже, мяса в рационе ему и правда недоставало. Ну что ж, не вижу смысла мучить мужчину, а заодно и себя, по таким мелочным поводам.

— В таком случае, я подумаю о том, чтобы пересмотреть меню.

Как только я это произнесла, лакей за моей спиной сменил тарелку с супом на порцию не менее ароматного жаркого, судя по виду — из говядины — с гарниром из тушеных овощей. Что ж, голодать мне здесь точно не придется, и это радует.

Подглядев за мужем, я взяла нужные вилку и нож, но не успела вовремя отвести глаза и встретилась с его задумчивым взглядом.

— Буду этому очень рад, — коротко сказал он и снова принялся за еду.

Его порция оказалась гораздо больше наших с золовкой, хоть передо мной и стояла внушительная тарелка, едой из которой вполне насытился бы взрослый массивный мужчина. Стараясь не совсем уж откровенно заглядывать графу в рот, я с удивлением наблюдала, как он расправляется с мясом. Аккуратно, но будто бы жадно. И как заостряются черты лица, и без того выраженные довольно явно. И куда в него столько лезет? Суп ведь тоже подавали отнюдь не жидкий.

Расправиться с порцией второго я не сумела — банально наелась. И с чувством выполненного долга отложила приборы. Почти сразу же произошла третья перемена блюд, после которой передо моим носом возник десерт. Бисквит, пропитанный, судя по запаху, сливками, и политый сверху клубничным вареньем с крупными ягодами. Золовке подали такой же, а перед графом лакей поставил тарелку с холодной мясной нарезкой. Снова?

Когда муж, выбрав одну из бутылок, разлил по бокалам вино, и потянулся за очередным куском мяса, я начала понимать, почему Беатрис пыталась его ограничить. Наверное, ей такое пристрастие к еде казалось губительным, ведь она не знала, что ее муж способен превратиться в чудовище. Впрочем, и писательница уделила этому важному обстоятельству всего несколько страниц, и не посвятила ни одной сцены превращению графа. Фактически, она лишь постоянно упоминала о том, что граф — чудовище, и демонстрировала читателями его выживших, но ужасно искалеченных жертв. Если принять за истину, что граф действительно способен превратиться в чудовище, то, наверное нет ничего удивительного в его пристрастии к мясу. Пусть ест. Если бы для него это было опасно, сам бы скорректировал свой рацион.

— Ваше здоровье, дорогая, — Даркрайс приподнял бокал, его грани заиграли в солнечном луче, бьющем из окна.

Губы супруга тронула мягкая улыбка, и я на миг даже залюбовалась им. Но тут же напомнила себе, что если потеряю бдительность, то не успею сбежать в нужный момент, так что лишь прохладно улыбнулась в ответ и пригубила вино.

Красно, сухое, терпкое и с отчетливым фруктовым привкусом. Единственный раз я пробовала что-то такое в Италии, за счет винодельни, о которой писала рекламную статью. Не могу не признать, что у графа отменный вкус.

— И да, хотел вам сказать, что мои люди проверили сад. Там безопасно, вы можете прогуливаться, не обременяя себя обществом солдат, — вдруг добавил Даркрайс.

Я слегка удивилась теплоте, скользнувшей в голосе, но напрасно — когда я посмотрела на мужа, его лицо снова стало похоже на бесстрастную маску. Ну и ладно, новость-то он рассказал хорошую!

Сразу после обеда я, сославшись на духоту — хотя в особняке царила прохлада — выбралась в сад. Отослала горничную за шалью, и она скользнула в сторону комнат. А я, наконец оставшись в одиночестве, вдохнула свежий, как-то по-осеннему прохладный воздух, и поежилась от ветра. Решила, что стоять смысла нет, и углубилась по широкой тропинке в дебри голых пока еще деревьев.

Главная моя проблема сейчас состояла в том, что я совершенно не представляю, что граф делал всю первую половину книги. В этом отрезке сюжета писательница рассказывала про главную героиню, про то, как она тяготилась ханжеским высшим обществом и как под видом молодого паренька сбегала в деревенский госпиталь при храме, где помогала больным и раненым — простым, небогатым людям. В столице она оказалась только во второй трети истории, там, в одном из пригородных поместий, и повстречала графа. До этого к ней — вернее, к мальчишке, которого она изображала — приезжали несколько богатых господ с рваными ранами, которые оставил огромный ужасный зверь. Позже выяснилось, что этот зверь и есть граф в обличии чудовища.

Уже послезавтра мы отправимся в город, и велик риск, что муж встретится с главной героиней очень скоро. Так что, возможно, действовать придется быстро. С другой стороны, в книге упоминалось, что граф довольно часто бывал в столице и даже при дворе, где регулярно получал аудиенции у Ее Величества, значит, если мне повезет, то ближайший визит никакого влияния на сюжет не окажет.

Итак, значит, в столице мне придется повнимательнее прислушиваться к сплетням, а заодно придумать, чем я смогу зарабатывать на жизнь. Интересно, если ли в этом мире газеты? И если есть, получится ли у меня писать в одной из них? Хотя бы какую-нибудь дурацкую колонку по домашнему хозяйству? Или может, воспользоваться равнодушием и деньгами графа, и организовать собственный цех с парочкой печатных станков? Но тогда придется заранее позаботиться о спросе на свои газеты.

В раздумьях я не заметила, как сворачивала все глубже и глубже в неухоженную, почти заброшенную часть сада. Остановилась в тот момент, когда едва не ткнулась носом в обломок статуи. Девушка в легком платье, вырезанном из камня с таким мастерством, что казалось, малейший порыв ветра раздует тонкую ткань, протягивала вперед руку, вторая ее рука валялась в отдалении, в кустах, а тело выше талии лежало прямо под моими ногами, на земле. По шее бежала глубокая трещина, так что, наверное, стоило только дотронуться до головы, и она отвалится.

Интересно, каким образом сломалась эта статуя? Что за сила нужна, чтобы переломить пополам камень? Уж не