Развод по-драконьи

1. Развод

Знакомый с детства зал горел сотнями огней, вдоль окон стояли придворные, их взгляды — насмешливые, жадные, недобрые — тянулись за мной шлейфом. Всего несколько дней назад такой шлейф у меня был. Настоящий, королевский, отороченный мехом белой лисы, убитой для меня инфантом, а за один неверный взгляд в сторону жены наследника престола полагалось двенадцать ударов палками и ослепление.

Но теперь я бывшая жена и на меня можно смотреть сколько угодно.

— Как долго она сможет задирать нос? — шепнул знакомый голос.

Я дрогнула, но не обернулась. Говорила одна из моих фрейлин, вейра Талье, которая всего неделю назад утешала меня и уверяла в ошибке. Кто осмелится обвинить супругу наследного принца в подделке судьбоносной связи? В попытке убийства одной из его любовниц? В подделке документов, краже артефакта и только отец-дракон знает в чем еще… Обвинений было на четыре папки, все не упомнишь.

— Точеный носик! Я хотел бы поцеловать его, — кто-то из осмелевших виконтов послал мне воздушный поцелуй.

— Тебе не удастся, друг мой, ее наверняка ждет ссылка…

Ссылка. На несколько бесконечных секунд я зажмурилась, словно пытаясь проснуться от бесконечного кошмара, в который превратилась моя жизнь за последний месяц. Сердце колотилось от ужаса.

— Эльене нир Виладжо, лишенная имени Таш, лишенная имени Аго!

Объявив меня, два стражника разошлись в стороны, и я перешагнула золотой порог центральной императорской залы.

Меня прислали сюда еще ребенком, едва обнаружив связь магий между мной и наследником. Воспитывали будущей императрицей, запрещая развлечения, рукоделие, игры, жертвуя прогулками и здоровым сном в угоду образованию. Наследнику позволялось больше. Насколько больше я узнала только месяц назад, застав его в компании баронессы Вашвиль, которая сидела у него на коленях, визжа от радости.

Чуть позже я узнала, что баронессе отведены восточные покои, что она предпочитает платья из тафты и шелка, любит булочки на пару, сухие духи, и чтобы комнату проветривали трижды в день. Слуги говорили, она добрая, но очень строгая. А про меня слуги говорили, что я вечно уставшая, и что наследнику Таш надо было выбрать жену покрепче. Попробовали бы они вести дела двух дворцов, учится, организовывать вечеринки знати, спать четыре часа в сутки и быть покрепче.

Подняв голову повыше, я шагнула вперед. Если такова плата за любовь, я принесу ее.

На беломраморном возвышении стоял мой бывший муж, небрежно облокотившись на трон отца-императора. Императрица была больна, и больше не могла защитить меня.

По бокам от возвышения застыла стража в сверкающих латах, вдоль колонн тянулись придворные, каждый из которых смотрел на меня. Но мой взгляд прошел их, как незначительное препятствие, прикипев к молодому мужчине у трона с гордой посадкой головы. Широкие плечи, узкие бедра, лицо той классической бессмертной красоты, которую воспевают художники. От него шло звериной грацией даже в статике, но безжалостный взгляд цвета расплавленного янтаря отрезвил меня.

До этой секунды я надеялась на ошибку, но в его глазах был приговор. Он помнил каждый мой проступок и не собирался прощать.

Император встряхнул свиток и удивленно поднял брови, словно видел его впервые. От давления величественной драконьей ауры меня подташнивало, в висках билась тупая боль, но я заставила себя стоять прямо. Они ведь только и ждут, что моей слабости.

— Вам было даровано прощение за подделку документации клана Виладжо и за преследование наследного принца, но вы не остановились на этом. Покушение на жизнь юной баронессы Вашвиль, подкуп должностного лица и кража охранного амулета из спальни наследника стали последней каплей. Согласно закону…

Мой муж резко поднял руку, прерывая чтение свитка. Он медленно спустился с возвышения и четко печатая шаг подошел ко мне. Взгляды шли за ним по пятам — жадные, любопытные, настороженные, а он смотрел прямо на меня. Теофас. Тео. Конечно, я называла его «Ваше Высочество» и кланялась. В отличие от баронессы мне не было позволено называть его по имени.

Он остановился так близко, что я ощутила знакомый горьковатый запах вишни. Рука в белой перчатке подняла меня за подбородок.

— Я предупреждал вас, Эльене, — янтарь глаз окатил меня холодом. — Истинная, нарушившая закон, не достойна стоять со мной рядом. Ваш удел коротать судьбу в старом замке, выделенном милостью вашей семьи, с запечатанной магией и лишенной приставки «нир».

Я изо всех сил дернулась из жестоких рук, но хватка оказалась слишком крепкой.

— Есть кому заступиться за эту женщину?

Его громоподобный голос, усиленный магической клипсой, разнесся над залой, и тишина сделалась могильной. Окружающие буквально окаменели, боясь вдохнуть, чтобы их не сочли моими пособниками или сочувствующими.

— Семья Виладжо? — мой мучитель перевел взгляд куда-то в сборище людей, из которого неохотно выступило несколько человек.

Отец с одутловатым лицом, со вкусом и дорого одетый, мачеха в сверкающем алом платье и юная красавица с ангельским лицом. Сводная сестра смотрела прямо на меня, в упрямо сжатых губах, в прищуренном взгляде читалось странное удовлетворение. Ей явно было по душе положение, в котором я оказалась.

— Наша дочь совершила немыслимое преступление, — отец чуть ослабил шейный платок, взгляд его по-заячьи метался вдоль залы, не находя пристанища. — Клан Виладжо не желает брать ответственность за нее, клан Виладжо полностью одобряет действия Вашего Высочества.

В груди вспыхнула застарелая боль. Когда была жива мама, мы были близки, отец брал меня на охоту, увозил из дворца под предлогом практик на старую драконью гору. После маминой смерти мы не виделись два года, вместо него приезжала моя бабка, старая вейра Аго, рассказывая, как сложно отцу справится с потерей. Хотя весь двор судачил, что он привел молодую любовницу в день смерти жены.

Когда мы увиделись вновь, мачеха уже родила и начала выходить в свет. Она ревниво рассматривала мои драгоценности и золотое кружево, перебирала магические камни в шкатулках, умоляя достать похожие. А еще через год отец взял у меня денег на ремонт Гнезда. После этого семья виделась со мной, только чтобы просить и требовать.

Я давно знала, но больно было по-прежнему.

— Мне было семь лет, когда обнаружили нашу связь, я ее не подделывала, — сказала совсем тихо, чтобы услышал только он.

Тео равнодушно пожал плечами.

— Моя магия ладит со многими, в том числе и с твоей. Ты не моя истинная. Ты просто одна