Сработала подушка безопасности. Павла ударило в грудь, запахло порохом, машина завалилась на левый бок, захрустело стекло. А потом еще один удар, треск рвущегося металла, целый сноп искр где-то на самом краю зрения и холодный душ прямо на голову. Бензиновая вонь заполнила всю вселенную, в легких не осталось воздуха, а в следующее мгновение вокруг стало очень светло и горячо. И очень больно.

Сны иногда бывают очень странными. Привычные законы природы причудливо искажаются, и многое из того, что наяву невозможно, во сне становится возможным. Можно летать, как птица, без всяких технических приспособлений, можно вдруг оказаться женатым на десяти женщинах одновременно или вообще ощутить себя вождем инопланетных повстанцев. А бывает так, что тебе снится, будто ты умер. Чаще всего сон легко отличить от яви, но случаются сны столь яркие и красочные, что, проснувшись, не сразу понимаешь, где ты, кто ты и куда делось все то, что только что тебя окружало. А еще бывает, что тебе снится, будто ты спал и проснулся, ты встаешь с постели, начинаешь делать свои обычные дела, а потом вдруг начинается какой-то совершенно безумный маразм. Но ты точно знаешь, что проснулся, и не сразу понимаешь, что на самом деле ты не проснулся, а просто переместился из одного сна в другой, из сумасшедшего сна в еще более сумасшедший. Главное в этом случае — вовремя понять, что ты продолжаешь видеть сон, и вести себя соответственно. Главное — не придавать сну слишком большого значения.

Сейчас Павлу снились сразу три вложенных сна. В первом сне он случайно обрызгал грязью из-под колес какого-то попа, тот проклял его — и с Павлом стали происходить всякие несчастья. Во втором сне Павел ехал на машине, ненадолго отвлекся от дороги, влетел в бензовоз и сгорел заживо. Обычно от такого ужаса спящий просыпается, но Павел не проснулся, а перешел в третий сон.

В этом сне он был прикован к непонятному деревянному сооружению, стоящему на каменном полу в центре нарисованной на полу многоконечной звезды. Рядом стоял смутно знакомый высокий мужик с длинными пепельными волосами, он внимательно глядел Павлу в глаза и вдруг сказал:

— Кажется, призвание состоялось. Вынимайте иглы.

На самом деле мужик произнес совсем другие слова, составленные из совсем других звуков, но Павел сразу понял, что он имеет в виду. Так бывает во сне, мир смещается и переворачивается, и невозможное становится не просто возможным, но единственно правильным.

Кто-то прикоснулся к левому локтю. Павел скосил глаза и увидел, как другой мужик, одетый в ку-клукс-клановский балахон с капюшоном, вытаскивает из руки Павла длинную блестящую иглу со странным набалдашником на тупом конце. Острый конец иглы был окровавлен, но Павел не чувствовал боли, он вообще не чувствовал своего тела, он знал, что оно есть, что он может попробовать пошевелить рукой или ногой, но чувства осязания не было. Так тоже бывает во сне, иногда картинка перед глазами становится черно-белой, иногда пропадает звук, почти всегда во сне нет запахов, а иногда, вот как сейчас, отключается осязание.

Прикосновение к правому локтю. Нет, осязание отключилось не полностью, Павел чувствует прикосновение, но не чувствует боли. Еще одна игла извлечена из руки, на этот раз из правой. Какая же она длинная! Хорошо, что боли нет, а то так и помереть можно от шока, ее же прямо в нерв воткнули.

Мужики в балахонах вытащили еще две здоровенные иглы из коленей Павла и отступили назад.

— Может, ошейник снять? — спросил кто-то за пределами поля зрения.

Павел повернул голову и увидел молодого худощавого мужчину с длинными черными волосами и необычно тонкими чертами лица.

— Повременим, — ответил мужик, появившийся первым. И обратился к Павлу: — Кто ты?

— Звонарев Павел Иванович, — отозвался Павел. — Владелец и директор ООО «Турандот».

— Какое имя из перечисленных является основным?

— Павел.

— Хорошо, Павел. Что ты умеешь?

Павел растерялся. Пепельноволосый мужик не стал ждать, пока Павел сообразит, что отвечать, а задал следующий вопрос:

— Каким волшебством ты владеешь?

— Волшебства нет! — заявил Павел.

Мужики переглянулись. Черноволосый негромко хихикнул. Пепельноволосый помолчал, а затем задал следующий вопрос:

— Ты умеешь сражаться?

— В молодости я занимался ушу, — сказал Павел. — Но почти все забыл.

— Умеешь ли ты предсказывать будущее?

— Нет.

— Видеть незримое?

— Это как? Через микроскоп, что ли?

Снова обмен взглядами. И следующий вопрос:

— Какие тайные знания тебе ведомы?

Долгая пауза, и Павел смущенно отвечает:

— Пожалуй, никакие.

Павел вдруг ощутил странное чувство. Он вдруг понял, что ему приятно отвечать на вопросы господина… господина? Да, этот пепельноволосый — господин, лорд, а Павел — его раб, быть рабом хорошо и приятно. Это было неестественно, Павел никогда не имел склонности к мазохизму, но во сне, бывает, происходят и более странные вещи. Тут нечему удивляться, это совершенно нормально.

— Умеешь ли ты читать мысли? — спросил господин.

— Нет.

— Умеешь умножать и делить?

Павел рассмеялся.

— Конечно! — ответил он. — Я закончил «прикладную математику» без троек. Я умею не только умножать и делить, но и дифференцировать и интегрировать!

Павлу стало легко и приятно. Он все-таки умеет делать что-то полезное господину! Он не бесполезный раб, он очень даже полезный раб. Такой раб стоит дорого, и ему многое позволено, такой раб легко сделает карьеру, он сможет даже стать управляющим, а быть управляющим — это не рабствовать, а барствовать.

— Ну, хоть что-то, — подал голос черноволосый. — Думаю, надо познакомить его с мастером расчетов.

— Этого мало, — сказал господин, и сердце Павла наполнилось печалью. — Третий блин снова комом. А время идет. Скажи, Павел, есть ли что-то важное, о чем я не спросил? Что еще ты умеешь, кроме перечисленного?

На этот раз Павел не растерялся.

— Я умею очень многое, — ответил он. — Я умею управлять фирмой, вести переговоры, заключать договоры и уменьшать налоговые выплаты. Я хорошо вожу автомобиль, немного разбираюсь в электронике, у меня много денег и еще две квартиры в Москве!

Господин рассмеялся.

— По крайней мере, он лоялен, — сказал он, обращаясь к черноволосому. — Павел, ты готов принести клятву верности?

— Конечно! — воскликнул Павел. — Что я должен сказать?

Покидая заклинательный покой, Павел был неестественно весел, его прямо-таки распирало от желания услужить господину. Это было хорошо. Похоже, изменения, что Хортон внес в обряд призвания, сказались на демоне благотворно, теперь можно не опасаться, что демон выйдет из-под контроля. Конечно, надсмотрщики наблюдают за демоном во все глаза, это абсолютно необходимая мера предосторожности, но интуиция подсказывала Хортону, что демон по имени Павел не представляет опасности.