не такая! И если бы не козни Стевии, то ничего этого бы не получилось!

— Анна? — позади нее раздается до боли знакомый бархатный баритон.

Сердце мое уходит в пятки, стоит мне только заслышать этот властный, полный огня голос.

— Марат Асланович, идите, это не по вашу…

— Марат! — жалобно выкрикиваю я от отчаяния.

В следующую секунду Марат мягко отставляет Анну Петровну в сторону и сам вырастает в проеме ворот.

Не спеша оглядывает меня с ног до головы. Под этим его взглядом ежусь, становлюсь будто бы ниже ростом.

— Проходи! — наконец кивает головой вглубь дома.

Иду за ним, вцепившись в свою сумочку с результатами анализов.

Какой же он все-таки высокий. И широкий в плечах. Черная футболка бугрится на бицепсах.

Глава 18

Арина

— Зачем пришла? — разворачивается ко мне на крыльце дома.

На ступеньках. Даже не пригласит войти. Что ж, я тоже не пришла сейчас в гости. Отнюдь.

— Так что привело тебя ко мне? — заламливает бровь.

Киваю. Судорожно достаю из сумки распечатки анализов, справку о беременности и снимки узи, где видно нашу крошку. Крошек…

— Что это? — нахмуривается Марат, не спуская глаз с распечаток.

— Я… я… — голос хрипнет и подводит. Что за напасть?! — Я… вот, посмотри! — протягиваю ему результаты от врача.

Марат хмурится еще больше. Забирает у меня помятые листки. Вчитывается. Хмурится еще больше, хотя куда уж больше…

А у меня так и не хватает смелости озвучить то, что я беременна от него.

— Беременна? — поднимает бровь. — Ты?!

Киваю.

Отдает листы обратно. Пристально смотрит на то, как я прячу их в сумочку.

— Ну а сюда зачем приперла?

Нелитературный глагол режет слух, но все же выдерживаю.

— Я беременна… от тебя!

Хмурится. Сверлит меня взглядом из-под тяжелых густых бровей.

— Что, можно тебя поздравить? — мажет взглядом по животу. На секунду, вернее. На сотую ее долю, его взгляд как будто мягчеет. Но потом суровость вновь заполоняет его сознание.

— И тебя… — блею я.

— Меня? С чем же?

— Ты скоро станешь папой… — напоминаю я.

— О, нет! — хмыкает, обнажая белые зубы в оскале подобия улыбки. — Я — точно, нет!

— Но… ребенок, дети…

— Слушай меня сюда! — орет, прерывая мою речь. — Я не собираюсь признавать твою (давит на это слово, подчеркивает его интонацией) ТВОЮ беременность! Это только твои проблемы!

— Но ведь спали мы вместе… — обморочным голосом возражаю я.

— Ты подсыпала мне возбудитель! Это ты со мной спала! — безапелляционно заявляет Бероев. — А я был под дурманом, не соображал, что делаю!

— Но я была под таким же дурманом, Марат! — выкрикиваю беспомощно… — Я не подсыпала тебе, это все Ствеия!

— Чем докажешь? — неожиданно безучастно интересуется Марат, будто потерял ко мне всякий интерес. — Ничем? — говорит через некоторое время, — Тогда и нефиг на людей наговаривать!

Вот это сейчас было жестко. За что она оговорила меня, подставила, а он и повелся?!

— Делай аборт. — хмуро произносит Марат, снова мазнув взглядом по моему животу.

Поднимаю на него вытаращенные глаза.

— Аборт… но как же…

— Как? Едешь в клинику и ложишься на чистку… — пожимает плечами.

Вот так легко и просто… конечно, мужчине проще в этом плане. Отправит девушку на аборт, а сам в ус не дует. Никаких последствий ни для его физического здоровья, ни для морального.

— Марат… у нас двойня будет… — говорю, будто цепляясь за последнюю соломинку, будто наличие двух детей хоть как-то может повлиять на его мнение.

— Да хоть тройня! — хмыкает парень. — Какая разница, один, или несколько?! Я все равно не хочу иметь детей от тебя, лгунья!

И вот стою с разбитым сердцем, оглушенная, будто он на меня ушат ледяной воды вылил. Стою, обтекаю, больше всего на свете желая свалиться замертво, чтобы не решать всех этих проблем.

— Сколько ты хочешь за аборт? — продолжает давить на больную мозоль Марат.

— Что?

— Сколько заплатить тебе за прерывание?

— Заплатить? Это как? — ушам своим не верю.

— Хоть ты и подлая меркантильная дрянь, но я готов оплатить тебе чистку. И даже некую моральную компенсацию выплачу, чтобы в сми не додумалась идти с жаренной новостью!

— Ты — ужасный человек… — глотаю обжигающие слезы.

— А ты — святоша! — хмыкает с сарказмом. — Опоила меня и пришла вешать мне на шею своих детей.

Нет. Достаточно. Он уже втоптал меня в грязь по самое «не хочу». Разворачиваюсь и ухожу от него прочь.

— Постой. — вдруг догоняет.

Его тяжелая ладонь ложится мне на плечо. Вздрагиваю. По коже бегут мурашки.

Неужели одумался? Разворачиваюсь к нему, глядя с надеждой.

— Квартиру! Куплю тебе квартиру. За это ты сделаешь аборт и исчезнешь из моей жизни!

— Неужели ты думаешь, что жизни своих кровиночек я поменяю на жилплощадь? — горько спрашиваю я.

— Я не думаю. — хмыкает. — Я предлагаю отличную компенсацию твоим моральным страданиям.

— А сам морально не будешь страдать?

— Мне все равно. — жмет плечами. — Я просто решаю свои проблемы. Сразу, по мере их поступления. Дети мне не нужны. От тебя тем более.

Стою со вдребезги разбитым сердцем. Не знаю, как я вывезу все это. Одна. Но чего я знаю точно, так это то, что аборта я не сделаю.

— Уходи отсюда! Больше ты от меня ничего не услышишь. — зло бьет словами наотмашь.

— И ты обо мне! — обещаю ему, переступая через порог, за ворота.

Он лично запирает за мной замок. Остаюсь на тротуаре одна одинешенька. Вернее, уже не одна… Мои крошки теперь повсюду рядом со мной. И никто кроме меня не сможет им помочь. А Марат? Бог ему судья! Потом локти будет кусать, да будет поздно…

Хотя… кому я вру? Ничего он не будет! Дети только мои, и рожать их — будет моим личным решением.

Конец