— Правда? — Кори порывисто повернулся к сестре. — Можно и мне татуировку? Пожалуйста, Эмили! Можно?

Помилуй бог! Она посмотрела на Джеймса, надеясь, что он вмешается, но тот просто пожал плечами, предоставив ей самой ответить брату.

— У тебя есть татуировка? — обратилась она к Джеймсу.

— Да. Но вам придется догадаться, где она.

Кори заерзал, заинтригованный таинственной татуировкой Джеймса.

— Ну-ка, Эмили, догадайся!

Вот черт!

— Держу пари, что она у него на ягодице, предположила Эмили, вызвав у брата смех.

Джеймс тоже рассмеялся и вопросительно поднял бровь, предлагая ей сделать еще одну попытку.

Но Эмили не осмелилась. Это была опасная игра представлять себе его тело. Но Кори никак не мог успокоиться.

— Где же твоя татуировка, Джеймс?

Джеймс наклонился и, задрав правую штанину, указал на икру.

— Вот она.

Ребенок принялся разглядывать рисунок.

— Что это?

— Ворона.

— А почему у тебя ворона?

— Потому что вороны могут менять обличье. И если человеку удастся заглянуть вороне в глаз, ему откроется доступ к сверхъестественному. Как у цыганки, чей портрет написала твоя сестра.

Мальчик, очевидно, не понял объяснения, но у Эмили по спине пробежала дрожь.

Она взглянула на портрет мадам Майры и перевела взгляд на ногу Джеймса. Его татуировка находится в том же месте, где у нее возникла меланома.

Эмили отвернулась, пытаясь сосредоточиться на еде, но до конца ужина у нее путались мысли. Она не могла ни разговаривать с Джеймсом, ни встречаться с ним взглядом. К счастью, Кори болтал за них обоих.

Когда Джеймс, попрощавшись, ушел, Эмили попыталась убедить себя, что связь, возникшая между ними, простая случайность и он вовсе не тот незнакомец, появление которого предсказала ей мадам Майра. Но в глубине души она не сомневалась.

Это была ее судьба.

Войдя утром следующего дня в офис «Тэнди-Стейблс», Джеймс увидел, что его босс. Лили Мэй Прескотт, сидит за столом и перелистывает гроссбух.

Это была хрупкая женщина с загорелым, обветренным лицом, сединой в волосах и пронзительным голосом. Она была самым неорганизованным человеком, какого Джеймсу когда-либо приходилось встречать.

Лили Мэй посмотрела на него поверх очков в серебряной оправе, которые каким-то чудом удерживались на кончике ее носа.

— Ты устраиваешь перерыв?

— Если вы не возражаете. — Он приступил к работе раньше, чем обычно, и помог конюхам закончить ремонт конюшни, в котором та крайне нуждалась.

— Конечно, не возражаю. Ты не отрываешь своего зада от работы.

Он не смог удержаться от улыбки. Она уже отпускала комментарии на эту тему, утверждая, что приняла его на работу именно из-за того, что ей понравились его ягодицы, обтянутые джинсами. Однако Джеймс подозревал, что причина была иная. Лили Мэй отчаянно нуждалась в работнике. Ее конюшни обслуживали туристов, и приближался разгар сезона. Было очевидно, что ей нужен помощник, который мог бы исправлять ошибки, вызванные ее неумением вести дела.

— Можно мне воспользоваться компьютером? спросил он.

Она махнула рукой.

— Пожалуйста. Ты же знаешь, что я ненавижу эту новомодную штуковину.

Да, она и в правду ненавидит ее. Кажется, что Лили Мэй даже не в состоянии использовать компьютер для ведения записей, из-за чего Джеймсу приходилось разбираться с уймой нудной писанины.

— Я купила это устройство только из-за Харви Осборна. Он сказал, что надо идти в ногу со временем. «Научись им пользоваться, подключись к Интернету, используй его для рекламы» — он просто достал меня.

Джеймс подавил улыбку. Он знал, что Лили Мэй рассердится, если заметит его веселье. Она упоминала Харви по меньшей мере десять раз в день.

Она снова с отвращением фыркнула.

— Не надо мне было слушать этого старого осла!

На этот раз Джеймс улыбнулся. Лили Мэй бросила на него возмущенный взгляд, и он, пожав плечами, занялся работой.

В течение следующих десяти минут он просматривал сайт, посвященный онкологии, читая о меланоме и пытаясь понять, что происходит с Эмили.

Лили Мэй поднялась, чтобы налить чашку кофе, и заглянула ему через плечо.

— Что ты делаешь, Джеймс?

— Читаю.

— Так теперь называется, когда мужчина сходит с ума из-за женщины?

Джеймс нахмурился.

— Я не схожу с ума.

— Чепуха! Ты не можешь избавиться от мыслей о той маленькой официантке.

Он с расстроенным видом повернулся к Лили Мэй. Он не спал почти всю ночь, думая об Эмили, вспоминая прошлое, потерю жены и ужасы болезни, которая свела ее в могилу.

— Я хочу помочь Эмили, но она упорно отказывается от моей помощи.

— Возможно, ты предлагаешь не ту помощь. Может быть, она устала волноваться об операции.

Вполне вероятно, что ей нужно провести вечер в городе.

Внезапно Джеймс понял, что он идиот. Абсолютно тупой парень, у которого не хватило ума понять, что нужно женщине.

— Я должен пригласить ее на свидание?

— Боишься, что она отвергнет тебя?

В данный момент ему трудно разобраться в этом. Прошлым вечером Эмили странно вела себя, но ведь их отношения тоже странные.

— Возможно. Но, думаю, я смогу пережить отказ.

Однако по мере того, как день подходил к концу, Джеймса все больше охватывало волнение. Он чувствовал себя как неуклюжий подросток, страдающий из-за того, что не знает, как пригласить девушку, которая ему нравится, на свидание. В конце концов он набрался храбрости и позвонил Эмили на работу, попросив ее подойти к конюшням после того, как закончится ее рабочий день, потому что ему необходимо обсудить с ней кое-что. Поколебавшись, она согласилась.

Эмили появилась в двадцать минут пятого. На ее лице было настороженное выражение. Джеймс предложил зайти в его жилище, которое находилось недалеко от конюшен. И вот она стоит в его доме, напряженно сложив руки на груди и глядя на него зелеными глазами.

— Хочешь содовой или чего-нибудь другого?

— Нет, спасибо, — покачала головой Эмили.

— Не возражаешь, если я попью? — у него пересохло во рту от волнения.

— Нет, конечно. Пей.

Он отправился на кухню и, найдя банку шипучего напитка, выпил ее одним духом.

Возвратившись, Джеймс увидел, что Эмили сидит на краю дивана. Она выглядела странно среди его грубой мебели, ведь у него уже сложился образ девушки, живущей в нарядном сказочном домике.