Нет никого! Только я и она. Моя дочь…

Она сказала мне спасибо… И обняла.

— Давайте обедать, – радостно приглашаю.

Меня распирает от счастья. Улыбаюсь так, что аж скулы сводит. Даже мои люди, что изредка заходят, шарахаются от выражения моего лица. Редко меня таким видят.

Нет, вы не подумайте, я иногда улыбаюсь. Только впервые улыбка исходит от самого сердца.

Когда мою годовалую племянницу перевезли ко мне, я стал отдавать всего себя полностью ей. Относился к ней, как к собственной дочери. Глушил боль от потери дочери Машей. Но племянница не заменила мне родного ребёнка.

Но люблю я Марию больше всех, не считая Лизы-Сони.

За обедом Ян и Соня, не переставая, болтали, шутили, переглядывались, а я молча наблюдал и радовался. Сейчас я понял, что Ян для неё родной, а я чужой. И если я хочу завоевать место в её сердце, то мне нужно принять тот факт, что в нём я буду не один и поделиться вниманием Сони с другими.

— Сонька, а он тебя не обижает? – спросил сын Прохора девушку прищурившись.

— Нет, – улыбнулась София. – Скорее я его. Устроила забастовку. Заставила мне еду в комнату приносить, – продолжает улыбаться во всё тридцать два зуба.

— Порядки здесь свои устроила, – засмеялся Ян. – И вы ей это позволили? – насторожённо спросил уже меня.

— Да, – коротко ответил я.

— За какие это заслуги? – уточнил, не отрывая взгляда от моего лица.

— Разве отец тебе не рассказал, кто такая Соня? – спросил у него.

— Нет. О чём вы?

— София — моя дочь, – громко произнёс.

— Это правда? – воскликнул Ян, шокировано посмотрев на девушку.

— Он так утверждает, – пожала плечами вредная обжора, поедающая уже третий стейк.

Мне не жалко. Просто удивительно. Обычно она еду с подноса еле клевала, а здесь три стейка.

— Соня, ты хотела свободы, – начал я главное. – Ты её получишь. Днём мы будем вместе работать в клинике, потом ты сможешь уезжать, куда тебе вздумается. Ян может приезжать к тебе, когда захочешь, – посмотрел на парня и продолжил уже для него. – Но перед тем как попасть в дом, тебя будут осматривать мои люди. Извини. Безопасность превыше всего, – Ян кивнул, и я вернулся опять к Соне. – В доме вы можете общаться наедине, но за пределами дома тебя всегда будет сопровождать охрана, – глаза девочки искрились. — Но есть парочка условий: Ты всегда будешь возвращаться сюда. В место, которое отныне для тебя является Домом. Возвращаться не позднее десяти и всегда предупреждать, если задержишься. Два раза в неделю ужинаешь дома со мной. Согласна ли ты на такую свободу?

— Да, – немного подумав, ответила моя дочь.

— Но есть ещё одно условие, — оставляю этот пункт напоследок, понимая, что, возможно, на это она никогда не согласится. А это условие для меня самое важное.

— Какое? – в один голос спрашивают Ян и Соня.

— Ты никогда не…

Софья

— Ты никогда не поедешь в дом Прохора и не будешь общаться с ним, – произносит Царь, глядя мне прямо в глаза. По его позе я понимаю, что это условие и правда очень важно для него. Взгляд показывает, насколько он напряжён.

— Я не могу такое обещать, — отвечаю, отведя взгляд.

— Соня, родная! Пойми, я не могу жить, зная, что в любой момент ты можешь исчезнуть, – встаёт из-за стола и подходит ко мне.

— Он мне не навредит! – протестую.

— Софья, это моё условие и, если не хочешь, можешь не соглашаться, – делает шаг в сторону от меня.

И это шаг заставляет почувствовать пустоту и холод. За эти дни я так привыкла, что он рядом и всегда добр и нежен ко мне, что сейчас сердце сковывается льдом от его тона.

— Я хочу видеться с Яном, – тихо произношу себе под нос.

— И я тебе этого не запрещаю, — отвечает он мне. – Но тебе нужно лишь пообещать, что не будешь искать встреч с Прохором сама, – его рука опускается на моё плечо, и тепло заполняет оледеневшее тело.

Один человек. Одно прикосновение. И столько эмоций внутри меня. Может он и правда мой отец?

— Кто-нибудь объяснит мне, в чём проблема? – вмешивается в наш разговор Ян.

— Нет, – одновременно с Царём отвечаем ему.

Я не верю, что Прохор когда-то мог украсть дочь Царя. Да, я до сих пор не считаю себя его дочерью. Так вот, Прохора я знаю достаточно, чтобы утверждать, что он на такое неспособен. И говорить Яну о предположениях Царя я не собираюсь. Да и сам Царь тоже.

— Ладно, обещаю, что сама встреч искать не буду, – сдаюсь.

— Тогда, можете поехать куда-нибудь с Яном и развлечься, – улыбается он.

— Сейчас? – моргаю. – Прямо сейчас мы можем встать и поехать куда-нибудь?

— Да, – лицо мужчины ослепляет счастливая улыбка.

— Спасибо! – вскочив, делаю шаг к нему и, поддавшись мимолётному порыву, целую его в щеку.

Подбежав к Яну, хватаю его за руку и тащу к выходу из дома, и слышу громкий смех Царя.

— Соня, подожди! – останавливает нас Царь, когда перестаёт смеяться. Разворачиваюсь и вижу довольную улыбку на его лице. – Машину водить умеешь?

— Да, — отвечаю не задумавшись.

— Тогда держи! – говорит он и, достав из кармана ключи от машины, кидает их мне. Ян ловит ключи одним движениям руки. – Чёрный Гелик Брабус. На переднем сидении папка с твоими новыми документами: паспорт, права, доверенность и банковская карта. Пин-код от карты — твой год рождения.

— Ты это серьёзно? – смотрю на него с открытым ртом.

— Конечно. Веселись, родная, – коротко смеётся. – Меня сегодня ночью дома не будет, можешь погулять подольше, но потом обязательно домой!

— А где ты будешь? – слегка щурюсь.

— У меня встреча, – отвечает коротко.

— С женщиной? – склоняю голову набок.

— С женщиной! – передразнивает он меня.

— Познакомишь? – счастливо улыбаюсь.

— Зачем? – также открыто улыбается и мой предполагаемый отец.

— Ну, если, как ты говоришь, ты мой папа, то она мне мачеха? – логично ведь?

— Нет, Соня. Она тебе никто. Я не завожу серьёзные отношения, – подмигивает мне.

— Бабник, что ли? – морщусь.

— Разве это так ужасно? – спрашивает меня, выпучив глаза.

— Это как-то не романтично! – говорю я и, схватив Яна за руку, бегу к чёрной машине, которую узнаю из тысячи. Именно её я каждое утро наблюдала из своего окна и мечтала хоть раз прокатиться на этом красавце.