Но в любом случае он должен знать правду.

Софья

— Соня, как насчёт Мексики? – спросил меня Михаил Максимович, пока мы ехали на работу.

— Мексика? – внепонятках переспросила. Мои мысли были заняты совсем другим. Сегодня должны прийти результаты ДНК-теста.

— Да, поедем в отпуск на несколько дней, – улыбнулся Царь.

— Мексика — страна наркотиков, – зачем-то сказала я.

— Верно! – согласился мужчина и отвернулся к окну. – Соня, ты ведь понимаешь, что клиника — это всего лишь прикрытие?

— Ну да, – сомкнула руки в замок. – У Прохора тоже есть бизнес ради прикрытия.

— Почти у всех он ради прикрытия, – посмотрел на меня и, взяв мою ладонь в свою руку, продолжил. – Когда-нибудь клиника будет принадлежать тебе.

— Умирать уже решил? – рассмеялась я.

— Моя жизнь непредсказуема. Любой день может оказаться последним, – проговорил он, но всё же улыбнулся одним краем губ.

— Ты так говоришь.… Будто знаешь то, чего не знаю я, – прищурила глаза.

— Всё, что тебе нужно знать, это код от моего сейфа, и где лежит завещание.

— Какое к чёрту завещание?! – выкрикнула я. – А ну, выкинь эти мысли из головы! Мы ещё на твоей свадьбе погуляем! И на моей тоже!

— Не думаю… — засмеялся он.

— Тоже не веришь, что в меня можно влюбиться? – спросила, надув губки. Эта была шутка, которой я пыталась поменять тему. Не нравилось мне про завещание говорить и тем более про смерть Царя.

От одной только мысли сердце кровью обливалось.

Повернувшись ко мне, Царь протянул руку к моему лицу и, взяв мягко за подбородок, став изучать меня. Впитывать своими глазами каждую деталь. Подбородок под его пальцами горел обжигающим огнём и распространял его по всему телу.

Пока он изучал черты моего лица, я смотрела в его глаза. Красивые. Волнующие. И затягивающие в капкан.

И почему у меня не такие? Почему мои глаза не могут так завораживать и перехватывать дыхание?

В тот момент, когда наши глаза встретились, лёгкие перестали работать, сжались, заставляя тяжело дышать.

Что происходит?

— В тебя невозможно не влюбиться… — выдохнул мне в губы, а затем резко отстранился и вернулся к окну.

Я всё ещё пыталась прийти в себя.

Что только что произошло? Почему в этот момент, мне хотелось, чтобы он поцеловал меня?

Хотела, чтобы меня поцеловал предполагаемый отец… Соня, что с тобой происходит?

Мельком глянула на Царя.

Отвернувшись к окну, он крепко сжал челюсти и напряжённо смотрел на пролетающие мимо пейзажи, но мысли точно были где-то далеко.

Какой он всё же красивый… Чёткие контуры лица и властное выражение чёрт, хищный взгляд, мягкие на вид губы…

Губы! Соня, черт… О чем ты думаешь… О чем? О чем? О Царе … Ведь ты влюбилась… Да, я влюбилась в предполагаемого отца.

Это был не первый случай, когда я мечтала о поцелуе с ним.

Первый раз произошел после недели пребывания в его доме. Мы смотрели вместе боевик. Я лежала на плече мужчины и следила за сюжетом, когда в один момент все застыло. Руки Михаила Максимовича стали перебирать мои волосы. Одну прядь за другой… Поначалу это было сродни массажу, а потом я поняла, что это действие меня возбуждает.

Подняв голову, посмотрела на Царя и первое, что попалась мне на глаза… его губы… Аккуратные, манящие и улыбающиеся губы.

Сглотнув, подняла взгляд выше и заметила, что он тоже на меня смотрит непрерывно.

— Что-то случилось? Не нравится фильм? – спросил Миша у меня тогда.

В тот день мне повезло, он ничего не понял.

Другой раз попал на тот день, когда мы летали в Баку. Под вечер мы решили прогуляться по побережью Каспийского моря. Людей было мало, и мы могли свободно блуждать и общаться. Дойдя до безлюдного места, где под ногами хрустел щебень, мы остановились.

— Давай покричим? – предложила я обернувшись.

— Зачем? – спросил он меня.

— Чтобы выплеснуть эмоции,– ответила честно.

— Кричи! – ответил, слегка улыбнувшись. – У меня для выпуска эмоций есть пистолет.

Закатив глаза, повернулась к Царю спиной и со всей силы закричала:

— Я счастлива!

Его руки обхватили меня за талию, дабы я не упала. Но я сделала шаг назад и оказалась спиной прижатой к животу Царя.

— Здесь так красиво, – почти прошептала я.

— Место само по себе не может быть красивым. Красивым его делают люди, которые находятся рядом с тобой, и твоё настроение, – также тихо произнёс Михаил Максимович.

— Это как? – развернулась в его объятиях и посмотрела ему в глаза.

Наши взгляды встретились, и я перестала дышать, думать, говорить… И, кажется, существовать…

— В этом месте нет ничего особенного, – не отрывая взгляда от моих глаз, говорил Царь. – Ты хочешь его таким видеть и поэтому видишь в нём это… — он посмотрел на мои губы, а я взглянула на его. – Это как чувство влюблённости. Когда ты влюблён, всё видишь в иных красках и цветах…

— Но я не влюблена, – ответила и поняла, что мои губы находятся в опасной близости от губ мужчины. Опустила голову ниже.

— А я и не говорю, что ты влюблена, — он улыбнулся. – Ты сейчас ослеплена всем тем, что тебя окружает. И даже в самом плохом, ты видишь только хорошее.

— Я не понимаю тебя, — призналась честно.

— Потом поймёшь, но будет поздно.

— О чём ты? – нахмурила брови.

— И я буду в этом виноват, — протянул он скорее для себя, чем меня.

— Я тебя совсем не понимаю.

— И не надо…

Третий раз, когда я захотела его поцеловать, стал случай в домашней библиотеке. Мы сидели на диване и читали одну книгу на двоих. Я читала, а Царь слушал, сидя рядом. Моя спина покоилась на его груди.

— Люди делятся на тех, кто убивает, чтобы выжить, и тех, кто живёт, чтобы убивать. Типы, которым нравится убивать, часто вступают в схватку азартно и ожесточённо, но побеждают обычно те, кто борется за свою жизнь, – читала я отрывок из своей любимой книги. – Правда, красиво сказано? – слегка развернувшись к нему лицом, спросила его.

— И правдиво, – ответил он мне и поцеловал в висок. А затем его губы коснулись моего лба, другого виска. Нежно и аккуратно. Закрыв глаза от наслаждения, почувствовала, как живот скрутило узлом.

Распахнув глаза, подалась вперёд и, взглянув в глаза Царя, потянулась к его губам, не встречая преграды на своём пути.