Рванул пробку пузырька. Не поддается. Чуть не рыча поднес руку к лицу, стукнул по стеклу револьверным стволом. Еще раз, еще, еще, сильнее! Есть! Печальный звон погибшего флакона, холодные брызги.

Ну и что дальше?

Ойя, поднявшись рывком, деревянным голосом произнесла:

— Леон, в сторону.

В этот же миг медальон кольнул электрическим разрядом, будто подстегивая. Я уже начал движение, одновременно разворачиваясь и вскидывая револьвер с последним патроном в барабане. Тварь, что еще несколько секунд назад валялась у порога, орошая камни пола содержимым раскроенного черепа, летела на меня в затяжном прыжке, уже почти дотянувшись когтями.

И тут же от поднимающейся Ойи ударил ослепительный луч. Тварь понеслась назад, будто мяч, отразившийся от ноги неплохого бомбардира. Только мячи при этом не теряют конечности и прочие части тела. А этот теряет — они в разные стороны разлетаются, дымя при этом, будто комки сырой бумаги. Порыв непонятно откуда взявшегося ветра едва не сбил меня с ног, груда почти остывших углей в жаровне при этом загорелась так, что языки пламени едва не достали до потолка. Причем мгновенно.

Встав, Ойя нетвердой походкой направилась наружу. Замерла на пороге, ударила куда-то еще раз, послабее, шагнула дальше, исчезнув из поля зрения. Почти сразу донесся ее голос, уже куда более бодрый, чем в первый раз:

— Дамус, в сторону.

Это, возможно, не очень по-джентльменски, но я не торопился отправляться за ней. Понятия не имею, что буду делать в схватке с таким противником, имея за душой последний патрон. Застрелиться в мои планы точно не входит.

В общем, траве следует находиться подальше от тех мест, где дерутся слоны. Вот и я не буду лезть, лучше присмотрю за представительницами слабого пола, мало ли что может случиться, да и общество здесь приятное.

Угли, так быстро вспыхнувшие, гасли почти так же быстро. Но в отблесках их пламени я краем глаза уловил, что в одном из углов, несмотря на всю иллюминацию, уцелел сгусток темноты.

Оглянулся. Пригляделся. Тьма шевельнулась, превратилась в тварь. Последние отблески пламени осветили ухмылку тончайших губ и блеск аккуратных острейших клыков.

Один патрон. Всего один. Если попаду точно в голову, у меня будет несколько жалких секунд на то, чтобы убраться. Куда? Да какая разница, об этом можно будет подумать потом.

Тварь прыгнула. Револьвер выстрелил. Я не промахнулся. Но и не попал так, как должен был попасть. Пуля, вместо того чтобы пробить череп, прошла вскользь сбоку, разодрав ухо. Человекоподобный монстр, может, и не был этому рад, но даже не дернулся. Я было рванул в сторону, но куда там… Удар в плечо был такой силы, что на ногах я не удержался, покатился по полу и перевернул чью-то лежанку, приложившись об нее так основательно, что на несколько мгновений потерял возможность следить за обстановкой.

Придя в себя, даже сумел по-настоящему удивиться: никто не душит, не рвет мое мясо когтями и клыками, и вообще игнорируют напрочь. Перед глазами еще летали мириады досаждающих искр, но в их хороводе я разглядел, что тварь занята другим. Замерев на месте, она с ненавистью буравила взглядом поднявшуюся Кайру. Девушка одну руку подняла вверх, наливая силой зарождающийся магический светильник, другую направила на морду монстра, при этом между разведенными пальцами проскакивали еле заметные электрические разряды, а из закушенной губы начинала сочиться кровь. Я еще ни разу в жизни не видел, чтобы человек находился в таком сильнейшем напряжении — у нее будто каждую мышцу свело до одеревенения.

Нетрудно было догадаться, что контроль над тварью дается целительнице непросто. Понятия не имею, сколько она сумеет продержаться, но то, что помощь ей не помешает, — несомненно. Патронов больше нет, но остался нож, каким-то чудом я его не потерял, в суматохе успел сунуть назад в ножны. Хорошо, что кровь еще не засохла, легко вышел обратно.

И еще лучше, что тварь обездвижена. Она даже не дернулась, пытаясь мне помешать. Не так просто пробить череп легким клинком, но это если не использовать слабые точки. Глаз — всегда слабость, именно в него я и вонзил свое оружие по самую рукоять, удерживая ее обеими ладонями.

Монстр задергался, завалился на спину, продолжая биться в конвульсиях. Кайра опустила руки, обессиленно облокотилась о стену, прерывисто пробормотала:

— Спасибо, Леон… Еще немного, и… Только не надо вытаскивать нож. Чужеродный предмет в такой ране может задержать их чуть дольше. Или даже надолго.

За порог шагнул Дамус, с ходу пробурчав:

— Зачем надолго?

Подойдя к поверженной твари, он парой ударов отделил голову от тела и пнул, заставив выкатиться вон. После этого отер пот со лба, спросил:

— Зелье осталось?

— Я разбил пузырек.

— Кайра, ты как? — обернулся он к девушке.

— Сейчас буду в порядке.

— Поднимай остальных, кровососы всех одурманили.

Так это, получается, были те самые кровососы, которые когда-то расправились с возлюбленной Дамуса?!

Вот мы и познакомились…

Только как же они сюда попали?

— Леон, ты должен пройти со мной.

Я, вообще-то, никому ничего не должен, ну, кроме разве что Кайры, она как-никак меня с того света вытащила. К тому же мне, наверное, все теперь обязаны спасением от ночных гостей, но заявлять это Айшу — лишнее.

Долго шагать не пришлось, мы оказались во все том же складском помещении. Кроме нас здесь были Ойя, Дамус и Кайра, все они на корточках сидели перед телом Вайджа. То, что страж, изменивший свое настоящее имя из уважения к великому магу Дайджу, мертв, было очевидно и без врача. У бедолаги отсутствовали глаза вместе с частью лица, а вокруг тела расползалась отвратительно выглядевшая лужа уже начавшей замерзать крови. Ее было столь много, что никогда бы не поверил, что так много может уместиться в таком тщедушном теле.

Кровососы убили? Может, и так. И зачем меня сюда привели?

Вайдж лежал здесь не в одиночестве. Было еще одно тело. Хотя правильнее было сказать — фрагмент тела. Что-то около половины. Уж не знаю как, но кто-то или что-то разрезало одного из нападавших от макушки и до самого низа, чуть наискосок. Если верхняя часть была относительно полной, то нижняя представлена лишь частью бедра.

Не знаю, каким образом нанесли столь чудовищное ранение, но, похоже, что все произошло очень быстро. Половинка тела, в один миг лишившись опоры, рухнула, безобразно разбросав оставшиеся без поддержки внутренние органы. Они теперь лежали компактной кучкой в луже замерзающей крови и смердели так, что хотелось заткнуть нос.

Очень острое лезвие. Черные одежды рассекло, будто бритвой. То же самое случилось с мягкими тканями и костями.

Куда делась вторая половина — загадка. Если ее унесли, должны остаться кровавые следы, но их нет. Будто эта груда исковерканного мяса появилась здесь внезапно, сама по себе, материализовавшись из воздуха.