Вот живой пример аверсивного слушания. Фабиан не виделся с Бернардом в течение года. Бернард — манипулятор дружественного типа (он обладает двадцатью восемью характеристиками из тридцати). Когда Фабиан входит в квартиру своего бывшего коллеги, тот играет в шахматы с другом. Он не отвечает на воодушевленное «привет» Фабиана и даже не поворачивает голову в его сторону! И лишь поприветствовав некоторых других людей, присутствующих в гостиной, Фабиан доходит, наконец, до Бернарда. Тот с улыбкой поднимает голову, чтобы с ним поздороваться, и немедленно возвращается к своей игре. Приход Фабиана должен был быть воспринят Бернардом как настоящее событие, но он предпочел сделать вид, что для него это ничего не значит.

В. Голос манипулятора либо громче голосов окружающих, либо тише. Как правило, в группе слышно только его. Он громко смеется. Он привык постоянно говорить сам и не дает другим вставить и слово, любит перебивать. Другая тактика — создать впечатление, что он мягкий, слабый, уязвимый или больной, применяя тихий, иногда еле слышный голос. Он может захотеть создать атмосферу интимности и сообщничества в зависимости от своих целей. Самоуверенный человек обычно говорит довольно громко, но не громче других. Он адаптирован к уровню громкости окружающих. Манипулятор же играет с динамикой голоса в зависимости от того, какое впечатление хочет произвести на своих слушателей. Использованный тон несет невербальные закодированные сообщения, которые запросто способны разгадать люди, являющиеся носителями той же культуры и того же языка. Сложно отметить на бумаге голосовые интонации. Вот история, пережитая Вильямом.

«Мой дядя получил религиозное высшее образование и решил остаться в католицизме. Он женился на женщине старше его на девять лет. Она манипулятор. Сначала дядя должен был жениться на подруге этой женщины. Но она (его нынешняя жена) не вынесла этой мысли и поклялась ему, что если он женится на ее подруге, она убьет себя. Мой дядя был тогда судьей в Африке, она работала там же профессором. Во-первых, она могла сломать его карьеру, во-вторых, таким шантажом ей прекрасно удалось надавить на его религиозные чувства — и вот, уловка дала результаты.

Моя тетя сейчас на пенсии, она говорит, что посвящает себя другим, работая в одной из католических организаций, оказывающей помощь бедным людям. Она без конца говорит, что готова помогать другим. Она во всеоружии, и никто не может ее ни в чем заподозрить, кроме членов ее собственной семьи! С ней совершенно невозможно жить.

Каждый раз, когда я прошу у нее помощи или не знаю чего-либо, она вскрикивает: “Как! Ты этого не знаешь?”

Интонация, с которой она опирается на это “как!”, вызывает во мне сильнейшее чувство стыда, точно я и вправду являюсь незнайкой. Свои упреки она передает невербально: не посредством того, что она говорит, а с помощью той манеры, с которой она общается с людьми».

Г. Жесты манипулятора зачастую отличаются от жестов других людей. В особенности на публике. Он может быть импозантным или, наоборот, незаметным. Поза также играет важную роль. Например, в самом начале собрания или семинара он может единственный принять полностью беспечную позу: ноги вытянуты вперед, одна нога лежит на другой в районе лодыжек, таз опирается на переднюю часть стула, плечами он откидывается на спинку. Не хватает только рук, лежащих в карманах! Эта поза сама по себе является позой отдыха и комфорта. Мы инстинктивно принимаем ее, если климат, созданный в группе, позволяет нам вести себя подобным образом. Мы все знаем, что некоторые обстоятельства не позволяют нам из-за социальных приличий или вежливости принять такую позу, она может показаться малосерьезной или выразить наплевательское отношение. Из уважения к окружающим мы предпочитаем не действовать таким развязным образом, особенно если мы находимся в чужой среде.

Каково, например, типичное поведение большинства манипуляторов на совещаниях? Они не знакомы ни с. руководителем, ни с большинством других членов собрания, сидящих в полукруге. Манипулятор часто садится прямо напротив руководителя и немедленно принимает расслабленную позу. Намного более расслабленную, чем можно себе позволить, например, в ситуации подписания договора. Поведение остальных людей немного отличается. Они сидят на стульях прямо, колени направлены в центр, ступни целиком касаются пола либо нога лежит на ноге. Поза в группе однородна у всех, за исключением одного человека — манипулятора! Так он достигает эффекта десинхронизации по отношению к группе, он может с самого начала собрания сесть только на правую или левую часть стула, направив ноги наружу круга. Часто картину завершает локоть, опирающийся на верхнюю часть спинки.

Манипуляторы, как правило, не только принимают позу, противоречащую позам других людей. Они также сохраняют ее в течение всего собрания (нескольких часов). Десинхронизация таким образом является невербальным элементом, который хорошо заметен.

Манипулятор ничего не записывает, хотя остальные участники предпочитают делать записи. Так он производит впечатление человека, который уже все знает или имеет феноменальную память. Манипулятор не может себе позволить, чтобы окружающие думали, будто он учится у других!

Впрочем, мы не ошибемся, если предположим, что факт нахождения в оппозиции по отношению к группе не является в обязательном порядке признаком манипулятивного поведения. Чувствовать себя комфортно среди людей, которых мы хорошо знаем, — это нормально, притворяться, что вам комфортно среди незнакомцев, — другое дело.

Я вспоминаю первый день тренинга, который я проводила для инженерно-технических работников одного большого предприятия. Я занималась с группой людей от двадцати пяти до тридцати двух лет, как вдруг занятие было прервано приходом нового человека (ему было около пятидесяти). Не извинившись за опоздание, он занял место за столом и немедленно принял позу, абсолютно не соответствующую позам других участников: опустившись на стул, он скрестил руки и вытянул ноги (первый невербальный признак манипулятора). С едва заметной улыбкой двое работников, сидящие рядом с ним, поприветствовали его кивком головы. Очень быстро я заметила и второй показательный признак. Все присутствующие писали на коленях (мы не используем столы), кроме вновь пришедшего — он вовсе не делал записей. Однако то, о чем мы говорили в тот момент, очевидно, стоило записать... даже инженерно-техническому работнику. Мной овладело какое-то странное чувство: не был ли этот человек руководителем, пришедшим сюда, чтобы увидеть, каким образом все происходит (к этому предположению меня подтолкнула разница в возрасте)? Не имея ни одного доказательства, на которое можно было бы опереться, я предпочла дождаться перерыва, чтобы проверить, есть ли его имя в списке записавшихся. Но во время перерыва этот милый человек не нашел там своего имени. Первой его реакцией стал притворный гнев на организаторов тренинга: «Ну что же это такое! Я звонил им три раза, чтобы убедиться, что меня вписали. Я сомневался в этом. Там, наверху, сидят люди, которые не умеют ничего делать!..» Я прервала его, чтобы не дать ситуации накалиться, и попросила вписать свое имя в список. Я начала понимать, кто находится передо мной. Оценив невербальные признаки и унижающую критику организаторов (которые, однако, проявили себя лучшим образом), я встревожилась. Произошедшее дальше подтверждало поставленный мной диагноз. Этот человек не менял свою позу в течение всех четырех дней тренинга и делал пометки в тетради лишь изредка. Более того, он постоянно тихонько переговаривался со своими соседями справа, его целью было полностью захватить их внимание. Он старался их насмешить: брал мои выражения и играл со словами (к сожалению, неостроумно!) или превращал их в шутку. Я заметила, что его присутствие отвлекало остальных и создавало некомфортную атмосферу, несмотря на его дружественный вид. Он искажал результаты некоторых упражнений, выполняемых маленькими группами из трех человек, и засыпал меня не очень обоснованными, с моей точки зрения, комплиментами (например, о моем пальто). Другие детали, связанные с характеристиками, которые мы изучим чуть позже, подтвердили мое мнение о том, что я столкнулась с манипулятором. Выявив таким образом «иное» лицо этого месье, я применила такую тактику поведения, которая не оставляла ему ни минуты свободного времени на то, чтобы создавать дискомфорт в нашей группе.