Имре нацепил велосипедный шлем, закрепил ремнем кофр на багажнике и оседлал скутер, украшенный логотипом пиццерии. Ехать примерно километра три. Князь жил в фамильном особняке, про который болтали всякое. При коммунистах семью князя не тронули. Польфи спокойно жили в своем доме при Габсбургах, при Хорти, при Наде и при Кадоре, как будто в мире ничего не происходило. Даже страшная битва за Будапешт не затронула особняк.

Моторчик скутера весело тарахтел. Имре жмурился от заходящего солнца и поглядывал на часы. Он собирался побить рекорд доставки. Кажется, это удастся. Уже показались острые башенки особняка. Имре подрулил ближе к тротуару, чтобы вписаться в поворот по малому радиусу, как делали настоящие автогонщики. Он заложил руль вправо и ухнул в темноту. Последнее, что он заметил: что-то большое и толстое, похожее на кулак, летящее прямо в нос.

Мальчишка рухнул, как подкошенный. Скутер лежал на боку, колесо беспомощно крутилось.

На шоссе было пусто. Крепкий мужчина, весом больше ста десяти килограммов, с густой рыжей бородой и в черных очках огляделся. Он поднял обмякшее тело и бережно положил в придорожную траву.

— Прости, малыш, — сказал он, нежно похлопав по щеке. Парнишка отдыхал в глубоком нокауте.

Толстяк уселся на скутер, прогнувшийся по его весом, и крутанул ручку газа.

Князь Польфи настолько потерял терпение, что вышел встречать. Наконец донеслось тарахтение, в ворота въехал знакомый скутер. На нем восседал какой-то жирный тип в кожаных брюках, прошитых шнуровкой и украшенных цепями, в черной футболке и кожаной жилетке, на которой было нацеплено не меньше пяти килограммов железа. Голые руки поросли рыжими волосами. Этого курьера князь видел впервые.

Скутер затормозил в шаге, так что князь невольно отступил. Толстяк приветливо помахал, обдав запахом немытых подмышек.

— Не опоздал, ваша светлость? — прокричал он.

Такое обращение князь не терпел. Демократия тоже должна иметь границы.

— Кто вы такой? — строго спросил он.

— Гёза я, — сказал доставщик, перекидывая ногу в остроносом ботинке и принимаясь за кофр. — Наши в разъездах, так меня Дерек попросил подсобить. А мне что, не трудно!

Дерек был владелец пиццерии, князь его знал.

— Хорошо, поторопитесь.

Гёза откинул крышку кофра и вытащил картонные коробки. Пахнуло ароматом, от которого князь невольно облизнулся. Гёза повернулся, чтобы сунуть в руки князя доставку, но что-то пошло не так. Он запнулся, не удержал равновесие и вскинул руки. Коробки вспорхнули и шмякнулись на землю. Князь не верил своим глазам: вожделенная пицца валялась как какой-то мусор. Первым порывом было поднять и спасти хоть что-то, но князь удержался.

Невезучий доставщик почесывал в затылке.

— Ах ты, какая досада… Ну, всякое бывает… Я вам заплачу…

— Не надо платить! — чуть не вскричал князь, не в силах оторваться от жуткого зрелища сыра на камнях. — Немедленно возвращайтесь и передайте кому угодно, хоть самому Дереку, привезти заказ! Убирайтесь…

— Виноват так виноват, — толстяк развел руками. — Что могу для вас сделать?

— Ничего не надо! Благодарю! Уезжайте!

— Так нельзя, надо вину загладить… Слыхал, вы разными вещицами интересуетесь?

— Что? — смысл сказанного не сразу дошел до князя. Он так искренно и глубоко переживал гибель пиццы, что прочее не имело значение. — О чем вы?

— Антикварными редкостями занимаетесь?

В этом не было секрета. Весь Будапешт, если не вся Европа, знал, что князь — заядлый коллекционер древностей. Вот только никто не видел его коллекцию. Шептались, что в ней можно найти много редкого и диковинного. Слухи были только слухами, потому что князь никого не пускал в свой особняк. И экскурсий не проводил.

— Вам какое дело… — князь неодобрительно оценил внешний вид толстяка, — господин Гёза?

— Да вот, разрешите услугу вам оказать.

— Вы? Мне? Услугу? Как мило. Ну, попробуйте…

— Есть у меня знакомый, так вот у него имеется…

— Старые монеты? — перебил князь. — Не трудись, фальшивки мне исправно приносят чуть не каждый день.

— Нет, не монеты, — Гёза посматривал на часы, прикидывая, когда парнишка очнется. — Есть у него какая-то вещица, на которую покупателя ищет.

— Ворованная?

— Нет, говорит, честным путем досталась. Точно не из музея.

Князь презрительно улыбнулся.

— Что же это за вещь?

— Не знаю, приятель не говорит толком, секретничает, видно, боится. Я понял, что вещь хранится в старинном кувшине.

— В кувшине?

— Очень древний кувшин. Мы тут сидели с ним, выпили немного больше, чем надо, так говорит, проверил по Интернету — стоит не меньше ста тысяч!

— Ста тысяч форинтов? — спросил князь, незаметно втягиваясь в разговор.

— Да что вы, долларов!

Польфи знал, что у дилетантов могла оказаться вещь, настоящую цену которой знает только специалист. Сто тысяч на самом деле могут тянуть на миллион. Такие находки редкие, но самые удачные.

— Что же он не продал эту вещь до сих пор?

— Боится. Хочет найти настоящего покупателя…

— Я дам адрес одного эксперта по антиквариату, он посмотрит и оценит. Если вещь стоящая, возможно, куплю…

Гёза нагло засмеялся.

— Ну да, конечно. Так он и пошел к оценщику. И говорить не о чем. Его в Америке и Китае уже ждут, только он боится через таможню соваться. Мало ли что…

— Пусть свяжется с моим секретарем…

— Как хотите, князь, я вам услугу оказать хотел… Как знаете, — Гёза захлопнул крышу кофра, уселся на скутер и крутанул ручку газа. — Простите, скажу, чтоб с меня вычли, а вам новую привезем…

— Стойте… — Князь достал из серебряной визитницы карточку с гербом. Коллекционный картон и печать с глубоким тиснением. Высокий шик для тех, кто понимает. — Пусть ваш приятель позвонит. Как его зовут?

— Ференц.

— Пусть назовется, скажет, что от вас.

Гёза небрежно сунул карточку во внутренний карман жилетки.

— Еще раз мои извинения!

Моторчик взвыл. Как игрушечную лошадку, Гёза развернул скутер руками, опустил колеса и поехал к воротам. Оглянулся и помахал на прощание.

Доехав до места, где несчастный Имре, сидя в траве, вертел головой, Гёза положил перед ним скутер.

— Осторожней, парень, надо быть, — он кинул купюрами двойную цену пиццы. — Скажешь, что заказ доставлен, князь хочет еще.

Плохо соображающего паренька Гёза посадил на скутер, заботливо поправил шлем и подтолкнул в сторону пиццерии. Когда тарахтение укатилось по шоссе, Гёза вытащил смартфон и нажал кнопку.