Влад оглядел публику: большинство составляли грубоватые мужланы и молодые бахвалы, попавшие сюда в поисках приключений, а также для того, чтобы порисоваться своим уникальным оружием, конями и, как они считали, неотразимой внешностью, но были и настоящие вояки, их легко было распознать по жесткому оценивающему взгляду, по грации в скупых, точных движениях. Они ели немного, почти не пили, явно готовились к завтрашнему дню серьезно и обстоятельно – с похмелья и с расстроенным желудком сильно не повоюешь.

Распорядитель начал доставать из ящика «фанты» с номерами участников. Владу достался соперник под номером тридцать шесть. Он не знал, кто это такой, да и не придал этому значения – все равно объявят на турнире. Пир продолжался еще часа два, которые барон высидел едва-едва. Единственным развлечением было рассматривание потенциальной жены, которая, чувствуя его взгляд, смущалась и злилась, стараясь не смотреть в его сторону (не думать о плешивой обезьяне).

В результате двухчасового рассматривания он уже знал, что графиня выглядит моложе своих лет (может, возраст прибавили?), что у нее симпатичное личико с задорным курносым носиком, что, когда она сердится, надувает пухлые губки и розовеет, что у нее хорошие и, главное, чистые блестящие темные волосы и длинные ресницы, вполне объемистая, хотя и не очень большая грудь, а также довольно огненный темперамент. Его она продемонстрировала, когда фыркнула и мотнула головой в ответ на какие-то слова своей спутницы. Владу показалось, как ни странно, что слова касались как раз его. Может, узнала, какой он выскочка, этот претендент на ее руку и сердце? Ну-ну… все лучше, чем эти мужланы с тридцатью вымпелами над шатром. Но, возможно, графиня думала иначе. Она что-то шепнула герцогу, он взглянул на Влада и недовольно сморщился. Потом пожал плечами и что-то сказал графине, после чего она угрюмо отвернулась и больше не смотрела в сторону Влада. Как он понял, разговор был типа того: «Нельзя ли убрать вон того хама, что пялится на меня – он выскочка из простолюдинов и претендует на мою руку и графство!», на что герцог ей ответил: «Документы у этого выскочки в порядке – распорядитель пускает только тех, кто достоин. А то, что он долго не задержится, и так ясно, рядом с такими-то сильными и родовитыми рыцарями». Ответ, конечно, графиню не удовлетворил, но заставил замолчать и дождаться окончания пира в отвратительном состоянии духа.

Пирующие уже дошли до кондиции, орали, пытались петь какие-то песни, заглушая специально приглашенных трубадуров, безуспешно пытавшихся перекричать пьяную толпу. Баллады о прекрасных принцессах и благородных рыцарях падали и тонули в тупом и пьяном гуле. Под ногами шныряли охотничьи собаки, подбирающие упавшие куски и рычащие под столами в драке за лучшие кости, трещали факелы на стенах, покрывая копотью и без того черные потолки. Влад удивился: что, нельзя было пригласить магиков и повесить нормальные светляки? Или это такая дань традициям? Он этого так и не узнал – спросить было не у кого, да и стало неинтересно, ну факелы и факелы. Скорее бы этот свинюшник закончился.

Распорядитель объявил об окончании пира, разгоряченная толпа потянулась на выход. Влад с наслаждением вдохнул свежий весенний ветер во дворе замка и с улыбкой подумал, что это все похоже на выход людей из кинотеатра. Нахлынули этакие ностальгические воспоминания: выходишь из тесного душного зала на свежий воздух и обмениваешься впечатлением от просмотренного. Многие из присутствующих друг друга знали, и только он сидел изгоем, не интересным никому – худородный барон из третьеразрядного баронства, ну кого он мог заинтересовать? Если только гильдию магиков, как могущественный лекарь, но они вряд ли пока могли связать его и барона Унгерна.

За воротами замка ждал с лошадьми Борислав, немного продрогший от ожидания. Они вскочили в седла и поскакали в свой лагерь. В темноте раздавался стук топоров – продолжали строить гостевые трибуны, оборудовать арену – все происходило при свете костров.

Влад разделся и с наслаждением вытянулся на кровати, завтра предстоял тяжелый день…

Ветер хлопал вымпелами и флагами. Все пространство, куда падал взгляд, было покрыто шатрами, вокруг которых суетились люди, слышалось ржание коней. Влад вышел из своего шатра, увешанный железом и с помощью телохранителей взгромоздился на боевого коня, и тот под его тяжестью издал хакающий звук. Конь тоже был закован в железо, грива заплетена в косички, а в хвост вплетены ленточки. «Ну чисто как свадебный автомобиль», – хмыкнул Влад. Взяв в руку здоровенное копье, он потрусил к арене. Впрочем, «потрусил» можно было сказать с натяжкой – его движение походило на ход бронетранспортера или боевой машины пехоты. Слабый человек не смог бы таскать на себе все это железо, да еще часами махать в нем мечом. Владу вспомнилось, как он читал о рыцаре, который при нападении на его замок несколько часов мечом отбивался от врага и при этом уложил девятнадцать человек. А двуручный меч был длиной около ста шестидесяти сантиметров и весил более шести килограммов. Вот помаши таким мечом! Влад-то как раз мог им помахать, при его модифицированном теле, но как с этим справлялись обычные люди, даже тренированные – то было запредельно.

Как сказал ему Борислав, мечи с волнистым лезвием были на турнире запрещены – они наносили гораздо более страшные раны, так что Влад в качестве основного снаряжения избрал меч-бастард, он был и не одинарным, но и не двуручным, длиной около ста сорока сантиметров и соответствующего веса. Также у него имелись: боевой топор с шипом, выходящим из рукояти, и молотом на обратной стороне, метательный топорик, короткий меч для ближней схватки, кинжал, ну и щит с гербом барона Унгерна.

Вся эта груда металла передвигалась к арене, где уже скопилось несколько десятков таких же «бронетранспортеров». Влад осмотрел соперников – их вооружение было чем-то и похоже на принадлежащее ему, чем-то отличалось, но в общем и целом считалось стандартным. А вот латы поражали своим разнообразием и прихотливостью: узоры, пластины, инкрустация и блеск, чернение и сияние. На фоне такого великолепия Влад выглядел каким-то бедным родственником. На него почти никто не обратил внимания – явно он не входил в состав реальных претендентов на победу. Его порадовало, что день еще не разошелся и было прохладно – во всей сбруе на солнце будет очень несладко. Ему пришлось снять свой амулет, также он не рискнул надеть на себя непробиваемое нижнее белье, чтобы исключить возможность придраться к результатам поединков.

Протрубили трубы, и герольд объявил о начале поединков. Если в самом начале турнира Влад с интересом следил за действом, то потом, после двадцатого поединка, ему это приелось. Все было однообразно: объявили, выехали, столкнулись с грохотом, один упал, второй походил вокруг, и, если первый смог подняться, взялись за мечи, снова полупцевали друг друга, пока кто-то будет не в силах больше встать с колен, объявили победителя – и так как по конвейеру. Влад понимал, конечно, что это предварительные бои, после которых останется только половина из двухсот соискателей, что сейчас отсеются самые слабые, но в общем-то он был разочарован обыденностью и скукой происходящего. Наконец объявили его и какого-то барона Дубуна. Влад с колотящимся сердцем – даже разволновался от предстоящего – выехал на противоположную сторону арены, по сигналу распорядителя пришпорил лошадь, и она начала медленно, но все увереннее набирать ход, как катящийся под уклон асфальтоукладчик. Влад крепко держал в руке копье, думая лишь о том, что надо попасть по этому чертову барону верхом на его треклятой лошади, прыгающей вверх и вниз как на батуте, – вроде и фигура рыцаря довольно большая, но и амплитуда прыжков немалая.