class="p1">Резкий хлопок закрывающейся двери. Водитель начинает движение, а я с изумлением глазею на отдаляющуюся широкую мужскую спину, пока она не скрывается за поворотом…

Глава 8. Адриан

Серо…

В этой России всегда серо и грязно. Даже если чисто.

Такой вот парадокс.

Запахнув свободное пальто, обхожу двухметровую лужу и оборачиваюсь, чтобы с сожалением осмотреть ровный слой какой-то жижи с дороги на своём только что купленном «Гелендвагене».

Охренеть.

Неужели люди по собственному желанию готовы жить здесь, зная, что где-то в мире есть места, где двести пятьдесят дней в году светит солнце.

Греция, например!

Решив сразу же после встречи, поискать ближайшую помывочную для авто, переключаю внимание на двухэтажное здание, граничащее с внушительных размеров автозаправочным комплексом.

Молодец, этот русский! За два года так поднялся.

Искренне улыбаюсь. Для меня, грека, выросшего в обществе людей, которые в большинстве своём любители откладывать на потом и почитатели ежедневной двухчасовой фиесты, чужой успех, неподкреплённый родительским капиталом — это ценность. То, за что, несомненно, стоит уважать.

Тяну на себе железную дверь и оказываюсь в небольшом холле.

— Добрый день. Хозяина вашего могу навестить? — говорю девчонке на ресепшене.

Стараюсь без акцента, ну уж как получается. Видимо, так и останусь в этом городе белой вороной в чёрном пальто.

— Богдана Анатольевича? — улыбается девица приветливо.

— Его самого, — киваю, озираясь.

— А как вас представить?

— Скажите — Грек.

— Хорошо, сейчас сообщу. — С интересом приподнимает брови и выпрямляет спину.

Качаю головой.

Девчонка же совсем. А всё туда же, на взрослых дяденек потянуло. Что у них в головах?.. Кто их родители?.. Кто воспитывал?..

— Адриан Константинович, — слышу позади немного удивлённый давно знакомый голос.

— Привет, Богдан, — искренне улыбаюсь, поворачиваясь.

Соболев выглядит загруженным, поэтому не собираюсь задерживать его надолго.

— Ехал мимо, думаю — дай зайду, поздороваюсь.

— Рад, что вспомнил, — Богдан кивает с уважением и улыбается в ответ. — Какими судьбами здесь?

Заметно, что он немного растерян. Два года назад я уезжал отсюда навсегда. Сам так думал и транслировал эти же мысли, прощаясь с местными.

До сих пор временами не понимаю природы своего решения вернуться. Мистика какая-то. Нерациональность мне несвойственная.

Обмениваемся с Соболевым крепким рукопожатием.

— На кофе останешься?

Секунду смотрю в окно. Дождь с мелким снегом вызывают тоску по солнечным Салоникам.

— Ты ведь знаешь, — усмехаюсь. — Для кофе у меня всегда есть время.

— Знаю, — гостеприимно рукой приглашает Богдан. — Поэтому и зазываю. Настя, кофе принеси, будь добра.

— Конечно, Богдан Анатольевич.

Через небольшой офис проходим в кабинет. Здесь довольно просторно и строгий порядок, отчего-то напоминающий армейский.

— Как дети? — спрашиваю первым делом, убирая пальто на вешалку.

Соболев неопределённо пожимает плечами.

— Ваньке пять, — произносит с теплотой в голосе. — Машке восемь. Во второй класс пошла. Красавица.

— Совсем большие, — слушая с интересом, усаживаюсь в кресло. — Дети — пожалуй, лучшее что может случиться с мужчиной. У нас в Греции ценят семьи и боготворят маленьких командиров и командирш.

— Да, я помню, ты рассказывал.

Соболев потирает затылок ладонью и зажмуривает глаза, по всей видимости, от перенапряжения.

— Как здоровье у супруги? — узнаю.

— Вполне, вполне, — кивает.

Может, кажется мне, но вроде грустнеет. Во всяком случае, лезть в душу не собираюсь. Своих проблем хватает.

— Решил вернуться? — спрашивает Богдан, когда приносят кофе.

— Можно и так сказать.

— Надолго?

Трудно вздыхаю.

— Посмотрим. Что ты знаешь о Прохорове?

Взгляд Соболева становится по-бизнесовому цепким и внимательным.

— Твою мать. Это ты тот иностранец, который решил ввязаться в их сделку с Умаровым?

— Надеюсь. Так… есть информация?

Соболев резко поднимается и отходит к окну. Разместив руки в карманы брюк, смотрит на свои владения.

— Я знаю о нём немало, но главное для тебя, Адриан, — поворачивается, приподнимает брови. — При всём уважении…

Киваю.

— Не ввязывайся в это.

Опускаю взгляд на кружку с блюдцем. Горячий кофе обжигает горло, но я упрямо выпиваю весь.

— Поздно, — пожимаю плечами равнодушно. — Но спасибо за совет, друг.

— Это не совет… друг. Это конкретное предостережение.

— Я понял, — киваю. — Спасибо за кофе.

Поднимаюсь и захватываю пальто.

— На прошлой неделе, — произносит Соболев, всё ещё сканируя вид из окна. — Краем уха слышал, что Прошка наводил справки о нашей общей знакомой с микрофоном в руках, — многозначительно разводит руками. — Сейчас понимаю, что к чему.

— Об этом тоже в курсе, — зубы сжимаются до противного скрежета.

Что в головах этих людей?

Женщин и детей трогают только отморозки и уроды. Придётся держать журналистку рядом с собой всё это время.

Прощаясь, на секунду зависаю. На раздумья времени практически не остаётся, поэтому спрашиваю:

— Давно она в отношениях?

Соболев усмехается.

— Я не в курсе, — пожимает мне руку. — У нас с Яной… хмм… небольшой передел границ, поэтому с Верой видимся редко.

— Ясно.

Выхожу, не прощаясь и не оглядываясь. Обойдя лужи, стремительно заскакиваю в машину. Телефон разрывается от противной трели.

— Почему я не могу до тебя дозвониться? — Голос Хлои взволнованный и взбешённый одновременно.

— Что-то случилось? — уточняю.

— Конечно, случилось. Стала бы я тебе звонить просто так, — фыркает.

Усмехаюсь, потирая отросшую бороду. Надо бы побриться, совсем обленился в России. Слякоть навевает на меня тоску, хочется выпить чего покрепче и растопить камин. Надеюсь, вечером этим и займусь.

— Где мои документы, а? — продолжает сердиться Хлоя.

— Пф-ф… это разве ко мне вопрос?

— В последний раз именно ты их брал. Ездил к нотариусу, кажется.

— Было дело, — киваю, глядя перед собой.

На заправке останавливается знакомый Опель. Поправив тесную юбку, девушка прижимает к груди сумку и о чем-то увлеченно болтает со своим спутником. Прищуриваюсь, чтобы разглядеть его лицо получше.

На докторишку непохож. Парочка заходит в кафе у заправки.

— Так, где они? — отвлекает Хлоя.

— Кто? — из головы всё вылетает.

— Ты издеваешься надо мной? — взвизгивает.

— Не паникуй, — морщусь, растирая висок. — В кабинете, в столе смотрела?

— Да.

— В сейфе поищи.

— Ладно. Когда ты уже вернёшься?

— Не знаю. А что? Соскучилась?

— Что-то вроде того…

— Я тоже, — говорю больше на автомате. — Береги себя.

Отбиваю звонок, выхожу из машины и уверенным шагом направляюсь к придорожному кафе.

Глава 9. Вера

— Почему нам дали мусорный полигон? — озадаченно спрашивает Шурик, ныряя носом в меню.

Его вопрос вполне закономерен.

Порой я вообще не задумываюсь, что с помощью сложного характера помимо своей карьеры я талантливо гроблю ещё одну. А Александр Разин, сидящий напротив меня, самый профессиональный оператор из всех, кого я знаю!

И друг неплохой, между прочим.

— Хмм… Почему именно нам поручили взять интервью у директора мусорного полигона? — виновато прячу глаза. Чёрт. — Просто… там нужны профессионалы, —