За то, что вернулся. За то, что снова бередит раны, которые, казалось бы, затянулись.

Совершенно не успеваю среагировать, когда мои худые щёки попадают в плен больших рук, а сердитое лицо склоняется над моим. Упираюсь пальцами в твердый пресс. Поцелуй, которым Адриан награждает меня на глазах у всех присутствующих, максимально личный и взрослый. Горячий язык проникает в приоткрытый рот всего на пару секунд, но оставляет там максимум возможного.

Любимый вкус. Желание. И воспоминания о том, как всё было два года назад.

Ошарашенно отстраняюсь и провожу тыльной стороной ладони по губам. Дыхание сбивчивое, грудь, скрытая легкой тканью блузки, вздымается.

— В дьесять, — произносит Адриан хрипло.

Подхватывает пальто, и стремительным шагом выходит из кафе.

Шурик присвистывает и, не скрывая иронии в голосе, восхищенно проговаривает:

— Высокие у вас в семье отношения!

Глава 10. Вера

— Ты уверена, что это только на месяц? И зачем вообще надо изображать семейную пару с этим греком?

— Олеж, — умоляюще тяну и ставлю перед ним чашку примирительного чая. — Это по работе, я же сказала.

— По работе, — качает он головой. — Я так надеялся, что ты получишь свою передачу и перестанешь таскаться по округе с микрофоном и балбесом Шуриком наперевес.

— Не надо так говорить про моего оператора, — прошу тихо.

— Прости, — тяжело вздохнув, Олег поднимается со стула, приближается и касается моих запястий. — Я просто злюсь. Злость — примитивное чувство, Вер. Как отходы… Если хранить в себе — проблем будет не обобраться, в том числе по моей части. Это я тебе как психиатр и «Медик года» говорю.

— Незачем тебе злиться, — произношу, глядя ему в глаза. — Это партзадание очередное. Но секретное пока. Поэтому не рассказывай никому, умоляю… Ладно?

— Сберегу твой секрет, Вер, — расслабляется Олег и коротко мажет по щеке холодными губами. — А ты пообещай, что этот упоротый Зевс и пальцем тебя не тронет!..

— Обещаю, Олеж.

Киваю отстранённо, но уже сейчас понимаю, что я отчаянно желаю обратного…

Тем более, что губы ещё горят от поцелуя, которым Адриан наградил меня перед уходом из кафе.

— Я останусь у тебя сегодня? — спрашивает Олег на ушко.

Черт.

Я так надеюсь, что он — это моё. Уважаемый врач, самодостаточный мужчина. Мы вместе превосходно смотримся, и он в отличии от некоторых почти не ограничивает моей свободы.

Поэтому я просто не могу его потерять.

Всё сложнее.

Потому что я не собираюсь терять Олега из-за очередной прихоти одного вредного грека.

— Мне нужно ехать, — смягчаю свой ответ несдержанным поцелуем. Его губы не кипяток… Скорее теплая, нагретая солнцем речная водица… Мягкие и осторожные.

— Куда? — бубнит он, на секунду разрывая контакт. — К нему?..

Обхватывает талию и ведет руками ниже, настойчиво сминает ягодицы.

Мягко отстраняюсь.

— Считай, что я в командировке, — твердо произношу.

— Мы совсем не будем видеться? Целый месяц?

— Будем, конечно, — успокаиваю. Забравшись ладонями под пиджак, поглаживаю плечи. — Я позвоню тебе.

Проводив Олега, оперативно собираю чемодан на первое время.

Надеюсь, мы с Макрисом не сильно часто будем видеться. Я работаю, он тоже бездельничать не любит. Месяц пролетит незаметно.

Вместе с раздражением, в душе́ проскальзывает любопытство, как именно будет выглядеть дом, в котором мне предстоит жить.

С самого детства я представляла себя взрослой…

Мне двадцать пять, у меня муж, которого я безумно люблю, двое детей и обязательно собака — большой, белый лабрадор. Я была настолько наивной, что представляла совместные вечера со своей будущей идеальной семьёй. Наши праздники, к примеру.

В восемнадцать я впервые задумалась, что, скорее всего, мой характер не создан для столь прекрасного будущего. Не хватает покладистости и… самопожертвования, что ли. В первую очередь, своей намечающейся карьерой.

В двадцать лет ещё торговалась по этому поводу с внутренним «Я».

В двадцать три — всё для себя решила.

Двадцать пять справила в полном одиночестве. Хотя нет… Вместе с разбитыми детскими мечтами, бутылкой холодного игристого вина и своим единственным верным другом, который всегда со мной — микрофоном.

Вообще-то, я не очень люблю и не совсем понимаю этот праздник. Почему я должна отмечать событие, к которому фактически не имела отношения? И уж тем более, что классного в том, что ещё один год и без того короткой земной жизни, остался за плечами. Иногда приходится закатывать шумные вечеринки — коллеги просят. А их я люблю и уважаю. Жизни себе не представляю без телецентра.

В дверь настойчиво стучат, когда я прохожусь по квартире, чтобы отключить все электроприборы.

— Ты одна? — спрашивает Адриан, заглядывая за моё плечо.

Недовольно проезжаюсь глазами по синим джинсам, белой футболке и черной кожаной куртке.

— А это тебя остановит? — недовольно отвечаю, перекидывая волосы на плечо, чтобы повязать лёгкий шарф.

Правую щёку пощипывает.

— Нет, — невозмутимо отвечает он.

Пожимаю плечами, как бы говоря: «Что и требовалось доказать» и тянусь к вешалке.

Мужская рука настойчиво отодвигает мою и Адриан легко расправляет пальто, кивая.

Закатываю раздраженно глаза и позволяю себе помочь.

— Это все твои вещи? — спрашивает озадаченно.

— Если что-то понадобится, я всегда могу заехать сюда.

Он неопределённо приподнимает брови, выходит из квартиры и терпеливо ожидает на лестничной клетке, пока я закрываю дверь.

Добравшись до стоянки, недовольно поглядываю на свою ласточку.

— Машину завтра заберу, — сообщаю, наблюдая, как Адриан укладывает мой чемодан в багажник Мерседеса.

Он иронично поглядывает на меня и отряхнув руки, обходит автомобиль и открывает для меня переднюю правую дверь.

— Ты не будешь ездить одна, — говорит он безапелляционно, как аксиому. — Поэтому машина побудет здесь.

— В смысле не буду? — округляю глаза, уставляясь на него.

Пока он огибает капот, из моих ушей успевает повалить пар.

— В смысле не буду? — повторяю.

— Угомонись, — гаркает Адриан предостерегающе. — Я устал и не настроен на твои истерики.

Быстро включает необходимые кнопки и датчики, я же шокировано за ним наблюдаю.

Затем отворачиваюсь и оскорблённо произношу:

— Я не истеричка.

— А я не глухой.

Сложив руки на груди, надуваю губы и внимательно рассматриваю жёлтые огоньки на автостраде.

— Какие продукты нужны для борща? — спрашивает Адриан, паркуясь у супермаркета.

— Ты… ел борщ на обед, — замечаю еле слышно.

— Пробовал. Есть его было невозможно.

Тяжело вздыхаю и перечисляю:

— Мясо, лучше говядина. Из овощей: картошка, свёкла, лук, морковь и капуста. Вкуснее, если будет квашенная.

— Хорошо, — кивает Адриан.

Озирается, потирая щетину, и мажет равнодушным взглядом по моему лицу:

— Сиди тихо.

— Дышать можно, надеюсь?

Прищуриваю глаза и наблюдаю, как он выходит из машины и, засунув руки в карманы кожаной куртки, вышагивает к входной группе. Опускаю взгляд на идеальную подкаченную задницу,