Сам он, будучи Верховным волшебником, так не думал, конечно. Вдобавок, старик этот перешагнул седьмой десяток своей тучной ногой, и иметь нынче возмутительные мысли либо мятежные идеи для него было совершенно непростительно. Сагар и без того уже устал от жизни, но единственная его отрада — внук — упорно и настойчиво притягивал троюродного дедушку обратно, к бытию.

— Ваше Высочество, обратите внимание на этот отрезок…

Верховный гебр поднялся на ноги и чинно направился к столу подопечного, только юркий снежный кролик ускользнул от этого увальня — Сэль подскочил со стула, ловко обогнул старика, зашёл ему за спину и тут же стрелой взметнулся по длинной лестнице, которая вела к самым высотным полкам с книгами. Там, наверху, в тайнике, хранились наиболее скабрезные истории и подрывные выдержки из зарубежных фолиантов. И Сэль безошибочно ухватился за нужный том.

Сагар подивился бы проворству и юношеской удали наследного принца, если бы не помнил, каким был его отец в молодости. При царствовании Тэя Алькосу́ра Амуина Малидота, драгоценного сына и единственного отпрыска мага-короля ещё обучали тем дисциплинам, которые приличествуют благородным мальчишкам: сражениям на мечах, владением алебардой и пикой, верховой езде, стрельбе из лука и рукопашному бою, однако после скоропалительной и безвременной гибели правителя всё изменилось к худшему… И ныне этот белоснежный чистокровный принц был вынужден корпеть над книгами и портить собственное зрение чтением при свечах, вместо того чтобы наслаждаться солнечным светом в кругу самых высокопоставленных дворян и проводить утренние часы за играми на свежем воздухе. Куда исчезли те славные дни?

Годы шли, и после того, как мать Сэля, первая госпожа дома Ао́н, законная супруга почившего короля, взяла на себя бразды правления до совершеннолетия наследника престола, всё принялось стремительно меняться и будто обращаться вспять. Блага и дань, что стекались в Исар-Динны со всего Элисир-Расара, оседали в карманах королевы-матери и Главного советника, а народ почти что голодал. Дом Амуин — дом Морозного Камня, — коему принадлежали лучшие земли на берегах Сломанного берега, который владел самыми ретивыми реками и самыми рыбными озёрами, начал скудеть и мелеть, тогда как дом Аон — Тёмных Ручьёв — расцветал. Зархель Великолепный, главный царский советник и правая рука королевы-регента, был её двоюродным кузеном, и, судя по слухам, — ещё и грел её постель. Когда дом Амуин совсем потеснили на задворки, Сагар уже сам был не в том положении, чтобы как-то помочь внуку, оказать внушительную поддержку наследнику престола, однако он остался при дворе, дабы приглядывать за подопечным.

— Гривна покорности ведь тоже изготавливается из пал-силбани? — пробормотал принц себе под нос, но сферическая зала Снежного купола усилила его голос.

— Ваше Высочество, немедля спускайтесь! — слёзно попросил его Сагар, но Сэль не думал двигаться.

На самом деле, принцу нравилось это место — точка на вершине лестницы перед стеллажами с книгами, откуда он мог окинуть взглядом волшебный кабинет и всю честную библиотеку, и даже обозреть через узкое окно в стене то, что обычно скрывалось из вида. В роскошных и просторных опочивальнях Сэля значились точно такие же окна — роскошные и просторные, но их заслоняли плотные стёкла в свинцовой сетке, которые никогда не открывались. А здесь, в башне Сагара, ничто не мешало Его Высочеству восторгаться природными красотами. На миг Витару почудилось, будто он видит зелёный хребет Разбитых гор, однако это — всего лишь проделки воображения. Сладкая иллюзия.

В конечном итоге, Разбитые горы находились на западе от Исар-Динн, и даже если в ясную погоду их можно было заметить где-то на кайме горизонта из окрестностей порта, то они всё равно оставались невидимыми с востока. А Снежный купол примыкал к холодному крылу дворца — безлюдному, неотапливаемому и полузаброшенному, смотрящему на восток, на восходящее солнце, но уже давно прожившему собственную зарю. Правда, если ты отправишься на самый дальний запад… разве не явишься на крайний восток? Ведь в этом — соль всех дорог.

Разбитые горы не всегда звались «разбитыми». Когда-то они представляли из себя полноправные, пышнотелые скалы с непроходимыми кряжами и непреодолимыми утёсами, но однажды предприимчивые люди в их недрах нашли пал-силба́ни, очень редкую и ценную горную породу. Пал-силбани не пропускала сквозь себя потоки майна, а это может статься весьма полезным в мире, где от нечестивых колдунов и чёрных магов исходит смертельная угроза. Поэтому местные жители выкорчевали почти всю породу, опустошили горы, уничтожили пики, а хребты сравняли с землёй. Вообще-то, горы пережили такое надругательство над собой — они присмирели, поумерили пыл и вскоре снова поросли травой. На них уже колосилась свежая жизнь, чего не скажешь о тех, кто занимался промыслом. Шахтёры и рудокопы сгнили, их скосила страшная болезнь. Добыча пал-силбани всегда вызывала множество проблем в среде смертных, малых происхождений. Но, с другой стороны, люди славились упорством и безрассудством на целый Ассалгот, и ни хворь, ни мучения, ни боги или здравый смысл не смогли бы предотвратить то, что было предопределено их собственной природой.

Ибо в итоге Элисир-Расар чудовищно разбогател, продавая пал-силбани за границу. Золото должно течь, только оно может остановить кровопролитие.

В Исар-Диннах для пал-силбани тоже нашлось применение — где-то в лабиринтах из коридоров Янтарного дворца, в его несметных сокровищницах и схронах, притаилась комната, стены которой возводились из блоков «антимагической» горной породы. И, судя по слухам, именно в ней сейчас держали загадочного гостя.

— Ваше Высочество! — стонал Сагар, призывая наследного принца своим несчастным видом вернуться назад, вниз.

Внезапно в дверь учтиво постучали.

— Кто там? Негоже это — мешать занятиям Его Высочества! — громко прокричал Сагар, стараясь как можно сильнее растягивать слова для того, чтобы у принца была возможность вернуться на надлежащее место — за письменный стол.

Пока Сэль слетал вниз по ступенькам и спешил к чернильнице с пером, из-за дверей послышались оправдательные речи:

— Ваше Мудрейшество! Прошу, дайте дозволение говорить!

— Говорите, — рыкнул старик, плутовато посматривая на притихшего за столом принца.

Верховный волшебник запустил руку в карман, извлёк на свет песочное печенье и медленно положил его на язык.

— Ваше Мудрейшество, для начала позвольте войти!

— Да входи, входи уже, — буркнул Сагар, взмахивая кистью на дверь.

В залу под Снежным куполом промаршировал элитный стражник, облачённый в тёмные доспехи. Стоило ему завидеть принца, как военный тут же пристыженно отвёл взор в пол. Никому не разрешалось праздно глазеть на Его Высочество.

— Её Милость королева-мать призывает дражайшего сына в кабинет земли.

— Сейчас? — удивлённо ответил за принца жующий маг.

— Немедля, Ваше Мудрейшество. Нам было приказано Вас