Эрика была очень довольна, что восьмерых учениц наказали, но помалкивала, поскольку боялась выдать себя. Она прекрасно понимала, что девочки сейчас гадают, кто же стучался в дверь музыкальной комнаты и в комнату Мамзели.

Действительно, подруги твёрдо решили выяснить, кто на них наябедничал. В тот же вечер они собрались вместе, чтобы всё обсудить.

– Она так легко не отделается! – яростно заявила Тэсси. – Ну я просто обалдела, когда Мамзель сказала, что её побеспокоили стуком в дверь! Наверняка это была та же гадина, которая стучалась к нам, чтобы напугать и испортить праздник. Я теперь жалею, что пригласила вас. Это я во всём виновата.

– Ты повела себя как настоящий друг, когда устроила нам угощение, – сказала Пат. – Тебе не за что извиняться. Никто ни о чём не догадался бы, если бы не эта вредительница.

– Пат, – внезапно проговорила Тэсси, – а это не могла быть ваша двоюродная сестрица? Она вечно разносит по всей школе всё, что услышит. Вы ей, случайно, ничего не сказали?

Пат вспыхнула:

– Ни единого слова! И потом, можешь мне поверить, Тэсси, хотя ты не самого лучшего мнения об Элисон – да и я тоже, – она всё-таки не из ябед. Честное слово! Элисон, конечно, не умеет держать язык за зубами, но она никогда не выдала бы нас Мамзели.

– Ну ладно, – вздохнула Тэсси. – Я просто ума не приложу, кто это мог быть, и не представляю, как мы это узнаем. У нас в комнате все спали, когда мы вернулись.

– И у нас тоже, – сказала Пат. – Вот ведь головоломка. Но я обязательно выясню, Тэсси. Я становлюсь такой злой от одной мысли об этом. Не успокоюсь, пока не узнаю.

Остальные девчонки чувствовали то же самое, но выяснить ничего не могли. Все, кого они пытались расспрашивать, уверяли, что они вообще ничего не знали о ночном пире, хотя многие девочки говорили, что догадывались, что что-то затевается.

Элисон категорически отрицала, что ей было что-либо известно.

– А если бы и было, я бы ни за что не проболталась, – сказала она сёстрам, покраснев от возмущения. – Вы должны это понимать, хотя вы обе плохо думаете обо мне в последнее время. Но это-то вы должны понимать!

– Мы понимаем, понимаем, – поспешно ответила Пат. – Просто интересно получается. Никто ничего не знал, но при этом кто-то знал достаточно, чтобы напугать нас и подтолкнуть Мамзель на тропу войны.

Правда выяснилась случайно. Тэсси не вернула сковороду Глэдис, как обещала, и девочка боялась, что кухарка заметит пропажу. В поисках сковородки она поднялась на этаж к ученицам.

Тэсси она не нашла, зато столкнулась на лестнице с Пат.

– Ой, Патриция, – сказала Глэдис, – ты не можешь отдать мне сковородку, которую я одолжила Тэсси для праздника? Нигде не могу её найти. Я бы попросила Эрику, но она исчезла так быстро, что я не успела и слова сказать.

– Эрика об этом ничего не знает, – сказала Пат. – Она не ходила на праздник.

– Но она о нём знала, – ответила Глэдис. – Я её встретила на лестнице, когда несла вам сковородку. Эрика отдёрнула мой фартук и увидела её, и сказала так высокомерно: «Ага! Для праздника Тэсси!»

Пат была поражена. Вполне возможно, что Эрика ничего не знала наверняка и только догадывалась, но она ведь увидела сковородку. Насколько Пат знала пронырливую Эрику, та наверняка устроила за ними слежку и очень быстро всё поняла, а потом без проблем выяснила все подробности про праздник.

– Ну я и сказала Эрике, я сказала: «Чего спрашивать, если ты сама всё знаешь», – сообщила Глэдис, очень довольная беседой с Пат. – Ой, я слыхала, у вас неприятности были из-за этого праздника. Так жалко!

– Я сейчас отдам тебе сковородку, – сказала Пат.

И она быстро сбегала в маленькую музыкальную комнату. Сковорода скромно стояла на пианино, вычищенная до блеска кем-то из второклассниц и позабытая. Глэдис радостно схватила её и убежала вниз. Она так же трепетала перед кухаркой, как ученицы – перед мисс Теобальд! А Пат разыскала Изабель и пересказала ей свой разговор с Глэдис.

– Значит, это всё-таки была Эрика! – с негодованием воскликнула она. – Почему-то я ни капли не удивлена. А ты? Все говорят, что она ябеда. А что может быть хуже этого? Интересно, что скажет Тэсси?

Тэсси было что сказать. Она оскорбилась до глубины души. Подумать только, человек, который поедал её шоколадные конфеты и именинный пирог, устроил им такую подлянку!

– Мы с ней обязательно побеседуем на эту тему, – заявила Тэсси. – Сегодня после чая. Приходите в общую гостиную, Пат, и мы прижмём её к стенке. Я скажу остальным девчонкам.

– Да, но там ведь будет полно народу, – забеспокоилась Пат. – Честно ли говорить об этом перед всеми?

– А почему бы и нет? – возмутилась Тэсси. – Ябеда заслуживает того, чтобы её обвинили при всех. В любом случае нам больше некуда пойти.

Так что после чая Пат окликнула Эрику, которая в уголке писала письмо домой.

– Эрика, подойди, пожалуйста, мы хотим с тобой поговорить, – холодно произнесла Пат.

Эрика подняла голову и побледнела. Неужели они узнали?

– Я занята, – недовольно ответила она. – Мне нужно дописать письмо.

Пат, рассердившись, подскочила и вырвала у неё письмо.

– Лучше подойди к нам! – зло сказала она. – Или ты хочешь, чтобы мы с Изабель притащили тебя волоком?

Эрика поняла, что ей ничего не остаётся, кроме как подойти к шести остальным девочкам, сидящим в противоположном углу. Она подошла, бледная и сердитая, и решила, что будет всё отрицать.

– Эрика, мы знаем, что это ты стучала в дверь музыкальной комнаты, – сказала Пат. – И это из-за тебя Мамзель всё узнала и нас наказали. Ты мерзкая свинья, гадкая ябеда, и ты тоже будешь наказана!

– Я вообще не понимаю, о чём вы, – дрожащим голосом сказала Эрика, не смея встретиться глазами с обвиняющими взглядами девочек.

– Прекрасно понимаешь, можешь не притворяться, – сказала Тэсси. – Пат всё узнала. Всё-всё. Мы знаем, что ты встретила Глэдис на лестнице, когда она несла для нас кое-что.

– Впервые слышу о сковородке, – буркнула Эрика.

Пат среагировала мгновенно:

– А откуда же ты тогда знаешь, что Глэдис несла нам сковородку? Всё ты знаешь. Ты сама себя выдала.

Другие девочки, сидевшие в гостиной, подошли поближе, чтобы узнать, что происходит. Элисон тоже подошла, взволнованно вытаращив свои большие голубые глаза.