которое он никогда не запирал. Отыскав ампулу с тем самым "Элементалем", я сунул открытие моего учителя в карман комбинезона и выбрался наружу. Нужно отыскать Лестера и, все ему объяснив, вновь поменяться телами.

Да вот только если бы в этой чертовой жизни все было так просто.

Первым делом я решил поискать его, само собой, у себя дома.

По пути домой, когда до него оставалось буквально десять минут, навстречу мне пронеслась папина "хонда". Машина неслась так быстро, что я не успел разглядеть водителя, но был точно уверен – это не мой отец. Он никогда не превышал отметку в 60км в час, даже когда мы выбирались за город. Внутри меня сковало беспокойное чувство, а когда я отвел взгляд от промчавшего мимо автомобиля обратно на дорогу, то увидел, как вдалеке небо сияет оранжевым заревом. Мой конь прибавил скорости и пустился прытью, на срез – перепрыгивая невысокие заборчики соседских домов.

Мой дом горел. Мои подозрения подтвердились, и даже больше. Встав на месте я с ужасом глядел на то, как в красно-синей карусели мигалок патрульных машин, машин скорой помощи и пожарной, что пыталась потушить мой сжираемый адским пламенем дом, спасатели несли двое носилок. На этих носилках были тела, накрытые простынями, что почернели от копоти. От этих тел до сих пор исходил сизый дым. От тел моих родителей.

Глава 8. Изгоняющий священников (Лестер)

Эти ублюдки облили меня водой с ног до головы!

– Отец Майкл, – произнес встревоженный священник, то и дело теребонькая свою седую бородку. Из темноты комнаты вышел еще один… служитель Господа, мать его. Помоложе, но не менее напуганный.

– Да, отец Донован?

Донован! Что за имена меня окружают?

– Этот демон силен, – глаза старика сверкнули от пламени свечи, и я увидел в них искренних страх, что вливался в меня зарядом энергии, подпитывая.

А может подыграть им?

– Родители, – обратился Донован к предкам, что прижались друг к другу и тряслись как взбунтовавшийся перфоратор. – Попрошу вас покинуть комнату и молиться за ее стенами. Молитесь громче, чтобы Господь вас услышал да помог нам!

– Да, отец, конечно. Пойдем, дорогая… – Папуля уволок за собой рыдающую мать, и вот мы остались в комнате втроем.

– Майкл, – дедку явно нравилось раздавать указания. – Зажги остальные свечи, да расставь их по всей комнате, чтобы аромат церковный заставил эту гадину ползучую вылезти из тела мальчика бедного.

– Не дождетес-сь… – прошипел я и искренне заржал от своего голоса и моей затеи подыграть им.

– О, черт! – Майкл подпрыгнул на месте. Пареньку было лет 20, не больше. Стажер что ль?

– Цыц! – прикрикнул Донован.

Когда с десяток свечей осветили комнату оранжевым светом, я шумно вдохнул ноздрями их запах.

– Ммм… а твоя мамашка так же вчера пахла, малец, – усмехнулся я, глядя в испуганные глаза Майкла. Этого паренька расшатать было легче некуда: в глазах его кипел страх, а губенки дрожали. Мать вашу, как меня это забавляло! – А этот старикан, – я кивнул в сторону Донована. – Он знает, что ты трогал мальчиков из младшей школы, а?

Паренек чуть ли в обморок не упал.

– Не слушай его, Майкл, – шепнул Донован. – Держи себя в руках.

– Но откуда он зна…

???

– Я сказал тихо! – Донован рыкнул на Майкла и тот аж осел под его тяжелым взглядом. – Назови свое имя, проклятый! – старик вернулся ко мне, подойдя вплотную к подножию кровати.

– Спроси у своей дочурки, старый хрен! Вчера ночью она выкрикивала его сотню раз.

– У меня сын!

– Надо же, – не растерялся я. – А вот выглядит как девка!

– Назови свое имя, проклятый! Во имя Иисуса! – он опять вытянул руку, сжимающую крест и отблеск свечи меня вновь ослепил, заставляя зажмуриться. Крест этот, кстати, выглядел дорого: тяжелый с виду, украшенный драгоценными камнями и края его были заостренными. Вампиров он ими колоть что ли собрался?

– САМАЭ-Э-ЭЛЬ… – выдавил из себя я. Когда я отсиживал свой пятый срок, у нас в тюряге был мужик с огромной татухой какого-то демонического придурка с крыльями во всю спину. И этот мужик сказал, что набит у него некий Самаэль – демон смерти, или как-то так.

– Пресвятая Богородица… – Майкл выронил свечу из рук и принялся креститься.

– Матерь Божья… – Отец Донован был более сдержанней. – Падший ангел… Ангел смерти… Это истинное имя Сатаны…

– Именно, дедуля, – кивнул с улыбкой я. – Садись, пять. Но сперва можешь со своим молоденьким дружком отполировать мой здоровенный болт.

– Сам полируй его, Сатана! – визгливо воскликнул Майкл, подняв свечу с пола и топча ногой разгорающийся огонек на ковре. Я кинул свой взгляд вниз и покачал головой.

– Сожжете ковер – Синтия вам все яйца вырвет, зажарит их на сковородке, а затем заставит сожрать.

– Чистое зло… – пошевелил губами отец Донован. – Майкл! – старик взял свечу из его рук и вытянул в очередной раз перед собой дорогущий крест. – Читай молитву вместе со мной и поливай святой водой этого дьявола! Господь Всемогущий и сила святых всех, спуститься с небес я прошу вас!

Пацаненок принялся яростно поливать меня водой и пытался угнаться за молитвой старого пердуна, а я в свою очередь начал извиваться на кровати, корчиться и вопить, как ужаленный. Черт возьми, я прям выплескивал всю скопившуюся негативную энергию в этом юношеском теле – так мне становилось хорошо.

Однако, спустя пять минут мне это надоело, и я решил, что пора заканчивать этот цирк.

– О, господи! – закричал я голосом Денниса. – Что со мной произошло? Кто вы?

Дурачком прикидываться – проще простого.

– Наконец-то… – выдохнул Майкл, опустив флакон со святой водой.

– Да неужели… – отец Донован ухмыльнулся и обошел кровать, встав почти вплотную к моему лицу. Признаться, от дедка не слабо разило перегаром. Да он еще и пьяный! – Как зовут тебя, мальчик?

– Деннис…

– Назови нам свое полное имя! – он вновь вытянул руку со своим сраным крестом и холодный металл коснулся моего лба. От неожиданного прикосновения, по моей спине пробежали мурашки и я задрожал всем телом.

И зря.

– Так я и думал, посланник ада! – явно нетрезвый священник сел на меня сверху и принялся лупить меня по щекам. – Изыди! Изыди! Во имя Отца и Сына, и Святого Духа!

– Ты че, отец? Совсем охуел?!

Плюс ко всему, его подручный принялся вновь обливать меня водой!

Никто не смеет бить меня по лицу, пусть это и не мое лицо!

Я вновь принялся дергаться на кровати и к своему удивлению – между прилетающими хлесткими пощечинами – я