– Ничуточки я на нее не гневаюсь! – Эдит помогла Грете наполнить корыто водой. – А серчаю я на то, что она указывает, кому и когда мыться. – Эдит всплеснула руками. – Иди-ка сюда, милая, я помогу одежки твои снять.

Анвен, не знавшая материнской ласки, послушно нагнулась, позволив Эдит стянуть с себя платье и размотать повязку. После чего сделала то, о чем давно мечтала. Подошла к корыту и, перегнувшись через край, принялась пристально изучать свое отражение в поверхности воды. Как и ожидала, Анвен увидела совершенную незнакомку – исхудавшую, с выпирающими скулами и потускневшими волосами. При виде левой стороны своего лица девушка ахнула.

Ффайон оказалась права: левый висок пересекал уродливый неровный шрам, стянутый вереницей аккуратных стежков. Анвен осторожно дотронулась до кожи кончиками пальцев – напоминание о том злосчастном дне останется с ней навсегда… Подавив желание расплакаться, девушка села в корыто так поспешно, что часть воды перелилась через край. Ее тут же окутали ароматы лаванды и шалфея, и она с наслаждением положила голову на край корыта.

Эдит поспешила к ней.

– Нельзя тебе сейчас отдыхать. А ну как уснешь, а грязь-то смыть и забудешь? Помоги мне, Грета, приподними ее немного. Мне нужно волосы ей помыть, да так, чтобы рану не задеть.

Насладиться ванной Анвен не удалось. Прикосновение к голове вызывало боль, а затем Эдит принялась так энергично растирать ей спину и руки, что девушке оставалось мечтать лишь о том, чтобы экзекуция поскорее закончилась.

Окатив Анвен с головы до ног теплой водой, Эдит, просияв, воскликнула:

– Ну, теперь-то ты истинный ангелочек!

Девушка поморщилась.

– Благодарю вас. Если только представить, что ангел оступился и, падая, ударился головой.

– Дай ране время, – ответила Эдит.

Грета похлопала Эдит по руке, прежде чем та успела вылить в корыто еще ведро воды.

– Ах да, – спохватилась та. – Горячей воды оказалось больше, чем нужно, хватит еще на одно корыто. Ежели хочешь, можешь понежиться в чистой водичке.

Женщины быстро заменили воду в корыте, подтерли пол тряпками и, прихватив лишнюю посуду, поспешили из комнаты.

– Мы скоро вернемся, дитя, – предупредила Эдит, едва поспевая за тянущей ее прочь из комнаты Гретой. – Не перетруждай себя, а то исцеление затянется.

– Пальцем не пошевелю, – с улыбкой заверила Анвен.

Зная, что Эдит с Гретой не заставят себя долго ждать, Анвен даже глаз не открыла, когда услышала скрип двери.

– Говорить можешь?

Тиг замер в нескольких шагах от корыта. Он пришел сюда прямиком с арены. Его широкий голый торс был испещрен шрамами и синяками, по животу к поясу штанов вниз сбегала дорожка черных волос. Кожа его лоснилась от пота, на руках виднелись свежие ссадины и порезы. Он возвышался над ней в позе завоевателя, скрестив руки на груди и расставив ноги.

Вдохнув запах пота и разгоряченного мужского тела, Анвен почувствовала, как быстрее забилось сердце. Взгляд черных глаз Тига пронзил ее насквозь, а затем медленно спустился ниже… к грудям, виднеющимся над поверхностью воды.

Ахнув, Анвен поспешно встала и, отвернувшись, схватила холщовое полотенце. Движение далось ей с трудом. Покачнувшись, она оперлась рукой о край корыта, чтобы удержаться на ногах, и завернулась в полотно. Тиг не предложил помочь, вообще не двинулся с места, но она отчетливо слышала, как он резко втянул в себя воздух.

На смену головокружению пришел гнев. День за днем Тиг являлся к ней, когда она была слишком слаба и не могла защитить себя, а теперь и вовсе сделал своей пленницей. Кроме того, он не проявил никого почтения к ее стыдливости.

– Да, я могу говорить и спрашиваю: у вас что, глаз нет? – позабыв об осторожности, воскликнула Анвен. – Разве можно врываться в комнату к девице без приглашения? Уходите! – Распаляясь сильнее, Анвен указала бы на дверь, если бы не придерживала обеими руками ткань на груди.

Тиг нахмурился:

– Ты приказываешь мне уйти?

– Да, и немедленно. То, что вы делаете, возмутительно и… бесчестно.

– Бесчестно? – Лорд окинул комнату взглядом. – Ты спишь в моей постели, ешь мою еду, носишь одежду, которую я тебе дал, и при этом говоришь, что я бесчестен?

– Хотите услышать от меня благодарность за гостеприимство? Не дождетесь! Не забывайте, вы принесли меня сюда, воспользовавшись моей беспомощностью, и теперь удерживаете против воли!

Ему следовало уйти. Немедленно. Чем дольше Тиг смотрел на нее, тем сильнее распалялся его гнев и его… желание.

– Говоришь, что я воспользовался тобой? – Он склонил голову набок. – На мой взгляд, это ты пользуешься мною.

По спине Анвен пробежал холодок. Взгляд лорда пугал ее. Дикий и необузданный, он скользил по ее мокрым волосам и голым плечам. Тиг сделал шаг, сократив разделяющее их расстояние. Девушка испугалась, что никак не сможет предотвратить его приближение. Она оказалась в ловушке.

– Не переиначивайте мои слова! Вы не вправе упрекать меня. Я признаю, вы вылечили меня, но лишили свободы, даете пищу, но не разрешаете подышать свежим воздухом!

Лорд Гвалчду снова склонил голову набок.

– Невинной прикидываешься? Я тебе не верю. Когда я впервые увидел тебя в лесу, твои волосы не были собраны, как у распутной женщины, а из одежды на тебе была лишь сорочка. Неужто в ваших краях все девицы разгуливают в таком виде? Или ты хотела, чтобы я увидел тебя такой? Чтобы я смотрел и… вожделел тебя? И, да, я смотрел на тебя. Ты добилась своего. – Тиг сделал еще один шаг, почти вплотную приблизившись к корыту. – Потом ты так ослабела, что я счел тебя мертвой, – продолжал он. – Ффайон со служанками врачевали твое тело, а я все продолжал смотреть на тебя. Я смотрел на тебя, Анвен.

Она была не в состоянии ни говорить, ни дышать, и ее гнев медленно переплавлялся в иное чувство. Значит, ей все это не приснилось.

– Так это вы приходили ко мне ночью! – прошептала она чуть слышно.

– Да, я. Это мою руку ты сжимала, когда боль становилась нестерпимой. Потом ты поправилась, и я понял, что больше не могу наблюдать за тобой. Поэтому стал держаться подальше.

Взгляд лорда снова скользнул по ее телу, заставляя жарко покраснеть, несмотря на то что вода в корыте остыла.

– Тебя возмущает, что я не ухожу, даже видя твою наготу. О да, я ее еще как вижу. Даже когда ты прикрываешься, мысленно я все равно представляю тебя обнаженной.

Кровь в жилах Анвен превратилась сначала в лед, затем вскипела жарким пламенем. Кожа ее порозовела и стала покалывать. Предатель сначала утешал ее, потом пленил, а теперь проделывает кое-что похуже. Нечто, влияющее на ее тело куда сильнее, чем гнев.

Сверкая черными глазами, Тиг продолжил:

– Ты прижимаешь руки к груди, думая, что прикрываешь наготу, но на деле лишь подчеркиваешь соблазнительные округлости, которые так и молят о прикосновении. Такие шелковистые и влажные после купания, с капельками влаги, приглашающими жаркие мужские губы слизать их. Мои губы.